Личные мотивы - Александра Маринина

– Я тебя отлично слушаю. Теперь ты послушай меня. Месть буквально накануне естественной смерти – это действительно штука сомнительная. А вот убийство пока еще живого человека имеет большой смысл. Не догоняешь?

Настя медленно положила на стол зажигалку, которую нервно крутила в пальцах, и пристально посмотрела на Чистякова.

– Ты хочешь сказать, что это могло быть убийство с целью не дать Евтееву совершить определенные действия?

– Именно, Асенька, именно. Например, не дать ему кому-то что-то рассказать. Или обнародовать какой-нибудь компромат, который, кстати сказать, вполне мог у доктора храниться и который изъяли в момент убийства. Почему ты ни разу не подумала в этом направлении?

– Потому что у меня зашорены глаза, – грустно проговорила Настя. – Я вбила себе в голову, что врач, детский хирург, не может быть связан ни с каким компроматом и ни с каким бизнесом. А ты, как всегда, прав. Но я себе не представляю, откуда у Евтеева мог взяться какой бы то ни было компромат. Я встречаюсь с его окружением и вижу, что среди них нет никого, кто бы…

– Ася, вот помяни мое слово – корни этого дела надо искать в Руновске, – твердо заявил Алексей. – Не зря у доктора характер так испортился. И испортился он не потому, что ему здесь было плохо, а потому, что перед его отъездом из Руновска там что-то произошло. Что-то такое, о чем он знает кое-что нехорошее, и спустя много лет появилась опасность, что он кому-то об этом расскажет.

– Спустя много лет… – задумчиво повторила Настя. – Это значит, что мне нужно искать человека, совсем недавно появившегося в окружении доктора. Это должен быть или какой-то старый знакомый, которого давно не было видно, или кто-то совсем новый. Леш, но мне пока такой не попался.

– Сколько человек осталось в твоем списке?

– Двенадцать.

– А было?

– Двадцать три.

– Говоря математическим языком, осталось больше половины. Это означает, что шансы у тебя еще очень хорошие, – подытожил Алексей. – Не унывай, подруга, у тебя все получится, я уверен. Но в Руновск ехать все равно придется.

– Леш, мне неловко… Я тебя выдернула из Москвы, сорвала с работы, обещая отдых на курорте, а теперь тебе придется тащиться вместе со мной в этот зачуханный Руновск. Давай я одна поеду, а ты вернешься домой.

– Еще чего! – возмущенно фыркнул Чистяков. – Между прочим, про Руновск – это моя идея, и я ни за что тебе ее не подарю. Поедем вместе. Считай, что у нас с тобой свадебное путешествие. И потом: куда ты без меня? Как ты без меня? Ты же совершенно беспомощна, ты даже адрес по карте найти не в состоянии. И без моего пригляда любой предприимчивый пацан раскрутит тебя на бешеные бабки.

– Ты мне мальчика с обезьянкой теперь до самой смерти будешь поминать? – обиженно спросила она.

– А как же! Если не держать тебя в тонусе, ты так и будешь раздавать деньги направо и налево, – пошутил Леша. – Кстати, в рамках разработки моей гениальной идеи я готов вместе с тобой встречаться с остальными персонажами из твоего длинного списка. Хочешь?

– Хочу, – обрадовалась Настя. – Я так увлекаюсь процессом получения ответов на свои вопросы, что забываю следить за реакциями. А это очень важно. Это даже важнее, чем сами ответы на вопросы. Я буду разговаривать, а ты наблюдай внимательно и запоминай все детали.

Когда поздним вечером они вернулись в гостиницу, список сократился до восьми человек. Четыре состоявшиеся в этот день встречи не принесли ни новой информации, ни новых версий, ни хотя бы каких-нибудь подозреваемых. Никто из тех, с кем встречались Настя и Алексей, не подходил ни под описание, данное сиделкой, ни под теоретический портрет, нарисованный за обедом самой Настей.

– Леш, осталось всего восемь человек, – пробормотала она, укладываясь спать. – Наши шансы тают на глазах.

– Восемь из двадцати трех – это примерно тридцать пять процентов. Асенька, это очень приличный шанс на успех, – откликнулся Чистяков. – Спи, отдыхай, набирайся сил. Завтра продолжим.

Но следующий день снова не принес ничего нового. В первой половине дня они встретились еще с пятью человеками из списка. Осталось найти троих – и список, который так и не удалось расширить, будет исчерпан. В беседах со знакомыми Дмитрия Васильевича Евтеева не появлялись ни новые факты, ни новые имена, помимо тех, о которых упоминали хозяин гостиницы Бессонов, супруги Фридман и вдова хирурга Симоняна.

Настало время обеда, и Чистяков привел Настю в ресторан под названием «Афродита».

– Название с претензией, – недоверчиво заметила Настя, подходя к зданию и глядя на большую вывеску.

– Никаких претензий, это ресторан греческой кухни, – коротко пояснил Алексей.

Едва они переступили порог, к ним со всех ног кинулся администратор.

– Добро пожаловать, рады вас видеть, проходите, пожалуйста, вам накрыт самый удобный столик.

Чистяков как ни в чем не бывало проследовал за администратором в глубь красиво декорированного зала, не обращая ни малейшего внимания на Настин оторопелый вид. Столик действительно был накрыт и украшен огромным букетом цветов в керамической вазе. Леша пододвинул жене стул и уселся напротив.

– Леш, это что? – шепотом спросила она. – Почему с нами так носятся? Откуда весь этот пафос?

– А я вчера признакомился с хозяином, – беззаботно ответил Алексей. – И он сказал, что для него большая честь помочь нам с тобой отпраздновать годовщину нашей свадьбы.

– С чего бы это? – прищурилась Настя. – Чем ты его так обаял? И вообще, откуда ты его взял?

– А я, видишь ли, зашел вчера сюда выпить пива с каким-нибудь фирменным бутербродом и обратил внимание, что в декоре наличествуют одни прямые линии и ни одной закругленности. Спросил официанта, откуда такие дизайнерские выверты, а он сказал, что дизайн делал сам хозяин, который в прошлой, докапиталистической, жизни был инженером-проектировщиком. Я задал еще пару вопросов уже чисто математического плана, и официант сказал, что ответов он не знает и лучше позовет самого хозяина. Хозяин через какое-то время нарисовался, морда ящиком, бровки домиком, разговаривает сквозь зубы. Но я применил все свое умение, нажитое рядом с тобой, и расстались мы лучшими друзьями. Вот и вся хитрость.

– Это не хитрость, Лешка, – восхищенно сказала Настя, – это… Я даже не знаю, как это назвать. Ты – великий и гениальный притворщик и мистификатор.

– Это почему же? – вздернул брови Чистяков.

– А кто совсем недавно говорил мне, что устает от бесед с незнакомыми людьми?

Он рассмеялся и отломил изрядный кусок нарезанного крупными ломтями хлеба, лежащего в плетеной корзиночке.

– Асенька, от ходьбы люди тоже устают, но это не означает, что они перестают ходить. И от работы устают, но работа же бывает очень интересной. Мне интересны новые люди. Ты этого не знала?

Ей стало стыдно. Она действительно этого не знала. Или знала, но не обращала внимания и никогда об этом не задумывалась. Она непростительно мало внимания уделяла своему мужу.

Хозяин ресторана «Афродита», крупный смуглый черноволосый и черноусый грек, подошел к ним после того, как официант принял заказ. Настя на мгновение испугалась, что сейчас начнется назойливое внимание и настойчивое угощение блюдами и винами, которых ей совсем не хочется, но все ограничилось искренними поздравлениями, несколькими достаточно тонкими комплиментами и уложилось во вполне деликатные десять минут и «подарок от фирмы» – выполненную из черного и белого шоколада уменьшенную копию коринфской колонны.

Едва Настя приступила к запеченным на гриле баклажанам с острым соусом, как позвонил Стасов. Он навел справки о проживающем в Сочи докторе Гулевиче, том самом, который пытался открыть кабинет детоксикации и был высмеян, и выяснил, что в день убийства Дмитрия Васильевича Евтеева Гулевич был в Санкт-Петербурге на симпозиуме, более того, выступал с докладом. Настя даже не почувствовала разочарования – она все больше и больше уверялась в том, что в Южноморске ей не удастся ничего найти.

– Стасов, нам придется ехать в Руновск, – сообщила она своему шефу. – Здесь шансы практически нулевые, мне осталось найти последних трех человек, но крайне маловероятно, что кто-то из них знает что-нибудь стоящее. Лешка считает, что надо искать в Руновске.

– Лешка? – скептически осведомился Стасов. – А сама ты как считаешь?

– А я с ним полностью согласна, – уверенно ответила Настя. – Вечером напишу отчет и пришлю тебе, сам все увидишь.

– Ладно, поезжайте, – разрешил Стасов.

Они не спеша ели вкусные греческие закуски, пили вино и обсуждали дело доктора Евтеева. Настя с интересом поддерживала разговор и одновременно думала о том, что, к сожалению, никогда не ценила то, что имела. Лешка рядом с ней на протяжении уже тридцати пяти лет, и им до сих пор интересно вместе, им есть о чем поговорить, что обсудить, а сейчас у них общее дело и общие заботы. А ведь в огромном количестве семей после стольких прожитых лет люди вообще не разговаривают друг с другом, им просто не о чем говорить, кроме бытовых вопросов – что купить, что приготовить и что посмотреть по телевизору. Какая же она дура, что не ценила этого раньше! Просто принимала как нечто само собой разумеющееся и даже не понимала, какое это счастье, какой подарок судьбы.