Миссия России. В поисках русской идеи - Борис Вячеславович Корчевников

Эта война и правда была мировой, потому что против нас выступили три сильнейших державы. Шла она на нескольких фронтах: в Крыму, на Кавказе, в Европе, в Дунайских княжествах, на Балтийском, Баренцевом, Черном и Белом морях и даже на Камчатке.

Об этой войне пророчествовал еще святой Серафим Саровский: «Некогда на Россию ополчатся три державы и много изнурят ее. Но за православие Господь помилует и сохранит ее».

Эта война и правда «много изнурила» нас, и была действительно в большой степени духовной религиозной битвой.

Все началось из-за Вифлеема, точнее, из-за того, что турецкие власти отобрали у православных греков ключи от Вифлеемского храма и передали их католикам.

Конечно, решение было политическим. Новый император Франции Наполеон III пришел к власти путем государственного переворота при поддержке католической церкви и собирался защитить интересы Ватикана в вопросах контроля над церковью Рождества Христова в Вифлееме. Положение Наполеона как правителя было шатким, и перенаправить народное недовольство на Россию казалось ему выгодным делом. Здесь примешивался и личный мотив: Николай I отказывался признавать права Наполеона III на престол – династия Бонапартов была исключена из французского престолонаследия Венским конгрессом еще в 1814–1816 годах.

Кроме этого, договор от 1740 года между османами и Францией действительно закреплял за французами контроль над святыми местами Палестины. Но более поздний указ султана (1757) и Кючук-Кайнарджийский мирный договор от 1774 года давали России право защищать интересы христиан в Османской империи.

Существенным «аргументом» в этом споре стал французский 90-пушечный линейный корабль «Карл Великий», подошедший к стамбульским стенам, и в 1852 году ключи от Вифлеемской церкви отошли Франции. В ответ Россия разорвала дипломатические отношения с Турцией, рассматривая произошедшее как оскорбление, – и 4 октября 1853 года получила официальное объявление войны.

Какое, казалось бы, дело до этих ключей западным правителям? Тем более республиканской Франции, где не было христианского монарха уже очень давно? Конечно, Турцию подталкивали к войне Англия и Франция. Им нужно было ограничить влияние России в Средиземноморье и ослабить русское влияние на 12 миллионов восточных христиан, живших под турками, например, в Молдавии и Валахии. И именно ключи от великой святыни оказались прекрасной болевой точкой для все еще религиозной – остро чувствующей святость и свою сакральную миссию – России. Это видно в наших манифестах той поры.

От 14 июня 1853 года: «…Защита православия была искони обетом блаженных предков наших. С того самого времени, когда Всевышнему Промыслу угодно было вручить нам наследственный престол, охранение сих святых обязанностей, с ним неразлучных, было постоянно предметом заботливости и попечений наших; и они… всегда направлены были к обеспечению прав Церкви Православной… Не завоеваний ищем мы: в них Россия не нуждается. Мы ищем удовлетворения справедливого права, столь явно нарушенного…»

От 20 октября 1853 года: «Россия вызвана на брань: ей остается, возложив упование на Бога, прибегнуть к силе оружия, дабы понудить Порту к соблюдению трактатов и к удовлетворению за те оскорбления, коими отвечала она на самые умеренные наши требования и на законную заботливость нашу о защите на Востоке православной веры, исповедуемой и народом русским».

Турцию мы осадили быстро: в нескольких сражениях разбили турецкую армию и флот. Очередной триумф России был близок. Тогда в 1854 году в войну на стороне Турции вступили крупнейшие европейские державы – Англия и Франция, позднее к ним присоединилось Сардинское королевство.

Это вообще поразительно: христианские державы Европы объединились с исламской Портой, где притесняли тогда христиан, лишь для того, чтобы не допустить могущества своей сестры по вере – православной России! Что лишний раз напоминает о том, что наше братство с католиками исторически оказывалось всегда лишь декоративной дипломатией. Религиозный вопрос на Западе всегда сдавал позиции перед политическими интересами. Как там после революции будет говорить кто-то из белых: «Хоть с чертом, лишь бы против большевиков».

Еще одно удивительное календарное совпадение: включение западных держав в войну против России на стороне Турции произошло ровно через 400 лет после падения православной Византии в 1453 году Византия потому и пала, что заключила непрочный союз с католиками, отступила от православия и готова была принять унию.

Парижский кардинал Сибур заявил в начале Крымской войны вполне откровенно: «Война, в которую вступила Франция с Россией, не есть война политическая, но война священная, религиозная… Истинная причина, угодная Богу, есть необходимость отогнать ересь Фотия, укротить, сокрушить ее. Такова признанная цель этого нового крестового похода…»

Ересь Фотия – так он назвал православие, по имени византийского патриарха Фотия. В этом вызове для нас было страшно еще и то, что Николая I предали самые, как казалось, близкие союзники – монархические Австрия и Пруссия. Те монархи, которых русская армия только что спасла от революции, вдруг здесь объявили нейтралитет – наверно, сработало то мелочное европейское, которое срабатывало в наших отношениях не раз. Когда мы нужны, нас умоляют о помощи и жертве, в остальные времена продолжают ненавидеть, не понимать и бояться большую и безразмерную Россию.

Понятно, почему отец последнего нашего императора скажет ему перед смертью о том, что нет у России союзников, кроме собственных армии и флота.

Вот еще два манифеста. От 9 февраля 1854 года:

«Итак, против России, сражающейся за православие, рядом с врагом христианства становятся Англия и Франция! Но Россия не изменит святому своему призванию, и если на пределы ее нападут враги, то мы готовы встретить их с твердостию, завещанной нам предками…»

И самый горячий по своему религиозному чувству манифест от 11 апреля 1854 года:

«Православной ли России опасаться сих угроз? Готовая сокрушить дерзость врагов, уклонится ли она от священной цели, Промыслом Всемогущим ей предназначенной? Нет! Россия не забыла Бога! Она ополчилась не за мирские выгоды; она сражается за веру христианскую и защиту единоверных своих братий, терзаемых неистовыми врагами. Да познает же все христианство, что как мыслит царь русский, так мыслит, так дышит вся русская семья – верный Богу и Единородному Сыну Его, искупителю нашему Иисусу Христу, православный русский народ».

Тогда, поддерживаемые Англией и Турцией, в спину русским войскам ударили еще и чеченские отряды Шамиля. Так что легко рассуждать о том, как император довел страну до неспособности воевать. Эти клише, столь любимые сейчас либералами, на самом деле – из советского времени: известные слова Ленина о том, что война «показала гнилость и бессилие крепостной России». На самом деле они – ложь. Во-первых, попробуй повоюй с половиной мира на всех своих рубежах и с внутренним горящим военным очагом, а во-вторых, эта война показала скорее обратное – невероятную внутреннюю силу России.

Тогдашний Севастополь, к примеру, – город в три улицы. Эти три улицы не могли взять три крупнейших мировых державы в течение 349