Дети Ванюхина - Григорий Ряжский

Более всего по возвращении домой в Даллас Марик поразился тому, как плохо он себя, оказывается, изучил за пятьдесят два года от собственного рождения. Вернее, за последние тридцать лет, пришедшиеся на брак с Иркой. И удивление это перекрыло то недавнее, перемешанное с гордостью от собственной умелости в выборе верного понтона, безошибочно наведенного им между наружным и внутренним семейными берегами. А удивился на этот раз, поскольку не ожидал, что получившийся постельный перерыв, начавший отсчет второй недели жизни в одиночестве, доставит ему столько реальных неудобств. И действительно, не довелось еще расставаться с женой более чем на дни, не недели даже — на дни всего лишь, так уж случилось. Так же, впрочем, как не приходилось Марку Самуиловичу получить от Ирки хотя бы единожды отказ в смысле интимных притязаний. Причем естественная женская причина, наиболее оправдательная из всех возможных, в расчет неугомонным мостовиком принималась лишь в самые невозможные по здоровью моменты, прочие же разные неудобства при имевшейся к тому необходимости супругам удавалось все же преодолевать. Так что результатов проверки на мужскую устойчивость к моменту возвращения домой Марик иметь не мог и к чему ему в этом смысле готовиться — представление имел весьма слабое.

К концу второй далласской недели, разгребя основные дела по фирме и в университете, он заерзал уже основательно, отложив удивленческий аспект проблемы на потом, и сосредоточился на поиске выхода из непростой ситуации, в которую без всякого злого умысла загнал его неутомимый мужской инстинкт по линии Лурье. Единственно, что совершенно не могло прийти в голову Марку Самуиловичу, — это случайные связи и платное разрешение проблемы в рамках существующей с этой целью индустрии. Не размещались такие варианты и в гипотетике даже, не образовывались мысленно — принципам бывшего офицера запаса инженерно-строительных войск не соответствовали. Невмоготу, однако, стало в середине третьей недели привычно-комфортной, но неожиданно быстро наскучившей жизни в отсутствие жены. Ирке он звонил регулярно, почти через день, интересуясь, что там и как в московских событиях. Ирина подробно рассказывала, иногда просила совета, памятуя о рациональном устройстве Мариковых мозгов, но никогда в разговор их не втискивалась деликатная тема — кто, как и без кого по месту временного проживания обходится. И вообще… Пару раз, правда, Ирина Леонидовна подумала в этом смысле о муже, но несерьезно, зацепив пустую эту тему между делом, воткнув краем в промежуток между другими мыслями, насущными и по-настоящему для нее важными. К тому же приболел отец, Леонид Модестович Заблудовский, — тоже, подумала она тогда, время свое подступило и тоже скоро к закату циферблатом развернется, вместе с папой и мамой. Фабриция Львовна вроде бы ничего еще была, трепыхалась даже по мелочам житейским и, искренне соскучившись по дочке за годы разлуки, чего-то постоянно затевала в смысле вкусно приготовить и с благодарностью в свой адрес совместно употребить. Но она же постепенно и привыкать стала к мысли, что дочь в досягаемой близости теперь и можно ситуацию такую немного оседлать и поупражняться в том числе и на нервной почве. Что тихонько и начала испытывать с помощью пробных, коротких тычков. В общем, чего в голову взять — у Ирины хватало.

Звонить Марк Самуилович стал реже, нежели прежде, когда пошел второй техасский месяц после Москвы. Именно в эти дни стало окончательно невмоготу, и именно тогда же появилась Клэр. Клэр прибило к доктору Лурье саму, без какого-либо с его стороны мужского поступка в нужном направлении. Она просто свалилась на голову из ниоткуда, из солнечного города Майами, что расположен в солнечном штате Флорида, из тамошнего университета. Свалилась, и когда Марик явился в очередной раз на кафедру, то обнаружил ее сидящей за его собственным столом и увлеченно копошащейся в его лекционных материалах.

— Hi! — сказала она, обворожительно улыбнувшись. — I’m Clarissa, Clar.

«Где ж ты загорела так, милая?» — немного растерянно подумал Марик, соображая одновременно, что бы это значило. Но девушка поспешила с вопросом:

— Вы доктор Марк Лурье, я не ошибаюсь?

— Да, — бодро ответил он и постарался улыбнуться в ответ с соизмеримым обаянием, — я и есть он.

Получилось немного нелепо, но Клэр оценила ответ, приняв его за добродушный каламбур, и решила продолжить в том же игривом духе:

— Поздравляю вас, доктор. Я ваша новая аспирантка Клэр Гарсия, сюда переводом из Юниверсити оф Майами, хочу строить с вами мосты и тоннели, потому что во Флориде все уже построено, и мне не смогли подобрать руководителя диссертации такого класса, как вы. Вы рады?

Марик улыбнулся:

— Я тоннелями не занимаюсь, я специалист в области мостоконструкций.

— Тогда будем возводить только мосты, без тоннелей. Я хочу сказать, что буду строить диссертацию, а вы это строительство контролировать. Руководство кафедры согласно, тема принята, все дело за вами, о’кей?

— Я могу познакомиться с темой хотя бы? — ради приличия поинтересовался Марик, зная уже, что аспирантку возьмет.

— А зачем? — смешно округлив глаза, удивилась Клэр, продолжая избранный ею способ общения с будущим шефом. — Главное, что она есть, эта тема. А у темы есть она, то есть я, — добавила она вполне в духе недавнего Марикова ответа на ее же вопрос. И снова Марику Лурье это понравилось — намек на запас остроумия, подброшенный ему смуглой соискательницей, что прибыла из самой южной американской оконечности и так желала попасть под его начальственное руководство. Ну, а кроме намека, понравилась, кстати, и вся она доктору Марку С. Лурье, вся целиком…

Несмотря на веселость и темперамент, свойственные молодым, и почти юную наружность, Клэр имела в активе тридцать три прожитых года, замужество в прошлом, искрометный характер, для кровесодержащего наполнения которого трудилась латиноамериканская половинная составляющая, феноменальную память на цифры и прочие многочисленные данные строительных нормативов, применяемых при проектировании мостовых сооружений, тонкие щиколотки смуглых ног, а также неуемную тягу к знаниям. Работу над диссертацией, посвященной доказательству преимущества принципа соединения несущих деталей на болтах перед сварными соединениями тех же конструктивных элементов вплоть до полного почти отказа от сварочных работ с одновременным увеличением разрешенной нагрузки применительно к висячим мостам, Клэр начинала трижды в трех различных университетах, два из которых пришлись на Флориду. Однако каждый раз работа ее стопорилась по независящим непосредственно от нее самой причинам, хотя причина была постоянно одной и той же — мужики, они же научные руководители, одурманенные смуглокожей претенденткой на научную степень. К несчастью, Клэр не удалось обнаружить в обозримых научных пределах достойного руководителя, надежно приписанного к собственному полу настолько, чтобы исключить всякое к себе притяжение ненаучного характера по образцу зарядов с одинаковым знаком.

В первом руководителе времени разобраться у Клэр не было, так как тот обозначил свое участие в ее научной судьбе при первом же знакомстве, наплевав с высокой колокольни на возможные обвинения в сексуальных домогательствах. Сказал, что слишком таких, как он, мостовиков, мало, такого класса, с таким арочным проемом и высоким перекрытием, и предложил ужинать сегодня же. И в этом ей отчасти повезло, в таком резвом по отношению к себе подходе, потому что по существу работу свою она начать не успела, и время ей терять не пришлось.

Второй по счету мостовик-затейник оказался чистой воды теоретиком, с влажными глазами, потной при рукопожатии ладонью, и напоминал ущербного литературного критика, чьи занудные критические разборы зачем-то печатают, но точно при этом знают, что читать их никто не будет. С ним Клэр успела добраться до первых формул статических нагрузок, после чего научный босс решил, что они будут развивать диссертацию в чисто теоретическом аспекте, без реальных предпосылок для практического использования болтов в самой конструкции. Это никому не нужно, сказал он Клэр, но пусть заставит инженерную мысль думать в направлении будущего. Хотя можем развернуть болты и в практическом применении, если вы очень этого сами захотите. После чего сжал потной ладошкой аспиранткино запястье и мокро посмотрел ей в глаза.

Третий шеф, сменивший второго в стенах того же заведения, оказался бабой, но при третьей встрече выяснилось, что она тоже мужик, так как, невзирая на то, что заряд носила однополюсный, знак его при этом все равно оставался противоположным, прицепившимся из другого магнитного поля. Таким образом, нетрадиционно ориентированная кафедральная дама также не устояла перед соблазном покорить сердце бедной Клэр, но и ее проект не сумел должным образом обеспечить устойчивость конструкции, и первый же пролет вновь возводимого моста рухнул в связи с очередным отказом упрямой аспирантки вступить в неприемлемую для нее сделку.