Уходящая натура - Фридрих Незнанский

— Нет.

— Неважно. Пойдем все равно. У тебя еще остался «кэш»? Наличность?

— Вагон. Я вчера снял со счета пятьдесят тысяч.

— Мы найдем им прекрасное применение, — улыбнулся бритоголовый. — Этот «Клуб» — лучшее в Европе место, когда нужно потратить много лавэ.

Лучшее в Европе место действительно было похоже на клуб. Помимо игровых залов в нем было все, чтобы можно было расслабиться между играми. Да и сама атмосфера казино напоминала не парижский вертеп, а чинный лондонский клуб, куда денди приходят просто затем, чтобы убить время в компании таких же прожигателей жизни. В их распоряжении были бар и ресторан, курительные комнаты, библиотека и даже комната отдыха с телевизором. На диванчик спутники и присели. Толстячок продолжал свой инструктаж:

— Помимо самого идиотского способа — поставить все возможные ставки на рулетке и продуть их со свистом есть куда более захватывающий метод. Самая крупная минимальная ставка здесь — на «железке».

— Какая еще железяка?

— Это, Данила, французская разновидность «баккары».

— Эх, если бы я знал, что такое эта самая «баккара», — пьяно усмехнулся Гончар.

— Прекрасная игра, которую придумали когда-то макаронники. Объясняю на пальцах. Играет казино против игрока. Остальные делают ставку на то, кто победит.

— А как играют-то?

— Цель игры — набрать комбинацию карт с общим числом очков 9 или как можно более близким к 9. Туз засчитывается за 1; карты с 2 по 9 — по номиналу; фигуры и десятки не дают очков. Если общая сумма равна 10 или более, от нее отнимается 10, а остаток учитывается при подсчетах результатов.

— Не понял, — помотал головой разыскиваемый по всей России «игрок».

— Ну, семерка и шестерка, например. Вместе сколько?

— Двена… э-э-э-э… тринадцать.

— Вот. Тринадцать. А на самом деле всего три. Понял?

— Понял. — Кивнул Данила. — Смутно. Ну да ладно. Что мне делать-то надо будет?

— Поставить. Если играющий, на которого ты сделаешь ставку, выигрывает, то получишь назад удвоенную величину ставки, за исключением ничьей. Если ставишь на ничью, то банк отстегнет восьмикратную величину ставки. А если поставишь на банк и он выигрывает, казино выплатит удвоенную, но и себе захапает пять процентов.

— Комиссионные, что ли?

— Точно! Ну так что? Играем?

— Погоди. А если тот, на кого я ставлю, проиграет?

— Ну, ты даешь! — Восхитился подстрекатель. — Тогда тю-тю твои денежки. Сечешь? Можно озолотиться, а можно по миру пойти. Вот она — настоящая проверка удачи! Так что? Играем?

— В «баккару»?

— Как хочешь. Но я предлагаю все-таки шмен-де-флер.

— Какой флер?

— Железная дорога по-французски. Или «железка» — очень похожа на «баккару», но минимальная ставка разрешена не двадцать евро, как на все тут, а сразу сотня. Веселее.

— Отлично! А максимальная?

— Да скоко хош.

— Ну так пошли…

К третьему дню игры Данила Гончар, рванувший за границу сразу же, как только узнал об обыске на даче, просадил уже тысяч восемьдесят долларов и только начал входить во вкус.

Оказалось, что игра — это было именно то, к чему он стремился всю жизнь, хоть и не осознавал этого. Азарт, желание попробовать что-то новенькое, поиграть с судьбой — это и была его настоящая натура. Он, собственно, и жил так, играя судьбами. И чужими, и своей. Люди, даже самые близкие, были для него не более чем пешками на игровом поле жизни. А удовольствие от существования он получал лишь тогда, когда чувствовал, что в состоянии вот-вот схватить удачу за хвост. И, что греха таить, до сей поры это ему частенько удавалось. За разные дела он хватался, уходил с одного места на другое только потому, что гнался за этой самой удачей. Потому что ему было мало просто работать и иметь то, что заработал. Ему нужно было все сразу и именно сейчас.

И тут, в парижском казино, он, похоже, отыскал источник постоянного движения за неверной удачей…

Искал он это неверное счастье долго. Почти половину Европы проехал. Прошло уже больше двух недель с тех пор, как в Москве его объявили в розыск. Почти никто не сомневался, что Гончар не останется в России, а будет прятаться за границей. И точно: уже на третий день выяснили, что он успел пересечь Российско-Финскую границу на взятом напрокат в Санкт-Петербурге автомобиле. Лопухнулись, конечно, могли бы и сразу границы перекрыть. Но полагали, что Данила начнет обращаться в посольства и консульства за визами — бросили силы туда. А у него был открытый «шенген».

Из Финляндии он в тот же вечер сел на паром «Силья Лайн» — и разыскивать беглеца по всей старушке-Европе оказалось делом нелегким.

Он, к примеру, нашел казино на Елисейских Полях быстрее. Но это его и сгубило.

Негласный осведомитель французской полиции обратил внимание на незнакомца, делающего крупные ставки в течение нескольких дней. И доложил по команде. А Интерпол, куда обратились российские спецслужбы, уже успел снабдить парижских полицейских приметами Гончара.

Данила уже второй день играл в одиночестве. Его случайный знакомый, увлекший программиста игрой, получил от казино свои комиссионные и подыскивал очередную праздную подвыпившую и богатенькую на первый взгляд жертву.

Но Гончар не жалел о нем. За эти дни он успел войти в курс дела и примелькаться в самом казино. Крупье узнавали его и с радостью приглашали к игровым столам. Очередной вечер Данилы начался очень удачно. На «рулетке» он поставил на «красное» и «нечет», а также успел по сигналу крупье выкрикнуть устную ставку в двенадцать фишек на «сектор». И снял весь банк.

Сидящий рядом импозантный господин во фраке, проигравший пару сотен евро, склонился к нему и шепнул на ухо:

— Поздравляю вас, Даниил Викентьевич. Только вы не нервничайте так сразу. Давайте не будем омрачать людям вечер. Вы собираете выигранные фишки, и мы весело идем в кассу получать выигрыш. Внизу нас давно ждут. Вы все поняли?

Данила понял, что минуту назад случился его последний выигрыш.

Массивный портик сталинской эпохи с восемью колоннами. И башенка со шпилем. Таким предстает перед пассажирами новосибирский городской аэровокзал «Северный». Этот аэровокзал замечателен тем, что улететь с него дальше, чем в Уренгой или Салехард, попросту невозможно. Бетонная полоса, построенная вскоре после смерти большого друга авиаторов товарища Сталина, не в состоянии принять самолеты крупнее Ан-24 или Ан-30.

Около полуночи к главному входу аэровокзала подкатила желтая ржавая «Волга» с шашечками, высадила импозантного мужчину с небольшим кейсом, фыркнула, включила яркий зеленый глазок и укатила, оставив за собой клубы зловонного дыма. На обширной темной площади перед приземистым зданием не осталось ни единой живой души.

Мужчина растерянно огляделся, быстро подошел к двери и несколько раз безуспешно нажал на неработающую кнопку дверного звонка. Потом, поняв тщетность своих попыток, затарабанил в дверь кулаком и каблуками.

Через три минуты массивная дверь приоткрылась. И в щель, оставляемую цепочкой, высунулась заспанная физиономия охранника.

— Че надо? — мрачно спросила она. — Нарываешься?

— Лететь надо, опаздываю. Вот билет! — Мужчина говорил с едва заметным акцентом, но по манере держаться с достоинством даже в этой критической ситуации в нем безошибочно угадывался уроженец далеких западных земель.

— Ты че, офонарел? Куда лететь? Закрыт аэропорт.

— Владивосток, — терпеливо объяснил иностранец. — Вот билет. Вылет в ноль час и пять минутов. Уже без четверти полуночь. Надо быстро. Пустите.

От волнения он стал больше коверкать русские слова.

— Д-а-а-а-а… — почесал затылок охранник, снимая цепочку и распахивая дверь. — Ну заходи. Только самолет твой улетает с другого аэропорта.

— Как? — побледнел визитер. — Где?

— Толмачево. Нужен аэропорт Толмачево. Не очень далеко от города, но не успеть. — Он критически оглядел площадь. — И ни одной тачки нет.

Мужчина обреченно прислонился к стене и прикрыл глаза.

— Что, очень надо? — озаботился охранник, сон у которого пропал. И теперь он хотел пообщаться.

— Транзит, — пояснил незнакомец. — Там самолет на Токио. Завтра утром Всемирная конференция. Доклад.

— У-у-у-у, — уважительно протянул здоровяк, поочередно разминая кулачищи величиной с литровую пивную кружку. — Оби-и-идно. Ну ты не переживай, мужик. Посиди-ка тут маненько. Я сейчас с дежурным это дело перетру. Может, и примозгуем че.

Спустя десять минут по телефону местный дежурный диспетчер бедовал с дежурным по аэропорту Толмачево.

— Да. Вот, рядом сидит. Спрашивает, когда следующий вылет. Днем? Ему не успеть. А что ночью? Сеул?

— Да! Давайте Сеул. Там много рейсов на Токио. Я успею! — разволновался иностранец.