Пророчество Луны - Фредерик Ленуар

Мысли Джованни медленно двигались в такт равномерному покачиванию корабля, когда вдруг впередсмотрящий воскликнул:

— Справа по борту парус!

Те, кому было лучше видно, заметили на горизонте точку. С каждой минутой она становилась все больше, это означало, что незнакомый корабль направляется в их сторону. Однако он был еще слишком далеко, чтобы определить его принадлежность или намерения.

— Только бы не пираты! — воскликнул Эмануил, не отводя взгляда от маленькой черной точки.

— Особенно не берберские! — поддержал его Джованни, вспомнив, что случилось с Еленой и Джулией.

— Пусть уж лучше берберские, чем другие, — заметил моряк, стоявший неподалеку. — По крайней мере, нам сохранят жизнь — продадут в рабство.

— Если же это пираты-христиане, — сказал Эмануил, — то они отпустят нас с миром.

— Нет, если это французы, — возразил моряк. — Они заключили союз с берберскими пиратами и договорились атаковать корабли, которые плавают под флагом Священной Римской империи. — Он сплюнул за борт и продолжил: — Сегодня вторник, день Марса… дурной знак.

Стояла безветренная погода, на торговом корабле не было гребцов, и потому он не мог уйти от таинственного судна, которое явно направлялось к нему. Чем ближе оно подходило, тем сильнее волновались моряки.

— Трехмачтовое судно! — снова крикнул впередсмотрящий.

— Смотрите, как быстро оно движется, хотя ветра нет! — произнес моряк рядом с Джованни. — На нем, должно быть, много гребцов.

Он снова сплюнул за борт.

— Бьюсь об заклад, это берберский корабль! Мучительное ожидание длилось еще час, пока впередсмотрящий не подтвердил догадку моряка:

— Красный флаг, два скрещенных ятагана… алжирские пираты!

— Барбаросса? — спросил Джованни.

— Нет, его флагманский корабль, «Алжирьен», плавает под красным стягом с тремя серебряными полумесяцами. Должно быть, это один из его капитанов.

— Что же мы будем делать? — осведомился Эмануил.

— Ничего. Или попытаемся уйти, если каким-то чудом поднимется ветер!

— Разве мы не сразимся с пиратами? — удивился Джованни.

— Бессмысленно. У них по меньшей мере двадцать пушек и более сотни закаленных бойцов, а наш корабль безоружен, и на нем только паломники и матросы, у которых нет опыта сражений.

— Что же с нами будет? — спросил Эмануил, побледнев.

— Если они оставят нас в живых — а берберские пираты не имеют обыкновения убивать пленников, — то продадут в рабство.

Глава 61

Пиратский корабль двигался вперед усилиями сотни гребцов, которые остановились, когда торговый корабль оказался на расстоянии оклика. Алжирский капитан предложил капитану-христианину безоговорочно сдаться, и тот подчинился. Пираты спустили на воду две шлюпки по пятнадцать человек, которые, достигнув торгового судна, вскарабкались на его борт. Небольшой отряд возглавлял ренегат — бывший христианский раб, принявший ислам, который теперь служил пиратам. Он допросил капитана, пока его люди тщательно осмотрели корабль. Разбойники остались довольны добычей, тем более что она досталась им без единого выстрела. Их предводитель дал им указания и отправился на свою галеру, чтобы доложить обо всем капитану. Меж тем пираты рассыпались по судну, обыскивая пассажиров и экипаж.

— Спрячь деньги где-нибудь на корабле, придержи только две или три монеты, — прошептал моряк Джованни и Эмануилу, показывая, что надо делать.

Джованни незаметно сунул десять дукатов за обшивку, оставив три монеты. Когда пираты обыскивали его с ног до головы, не забыв вытрясти башмаки, то быстро нашли деньги и оставили юношу в покое, его соседей — тоже. Тем, у кого при себе ничего не было, так легко отделаться не удалось. Понимая, что никто не отправится в дорогу с пустыми карманами, пираты потеряли терпение и стали угрожать саблями глупцам, которые спрятали все деньги. Путники вскоре рассказали, где лежат их скудные сокровища, только один тосканец упорно отрицал, что у него есть хоть что-нибудь, и его выбросили за борт. Происшествие напомнило пассажирам о том, что их жизнь висит на волоске, после чего они стали весьма сговорчивыми.

Вторая шлюпка, нагруженная ценными трофеями, вернулась на пиратский корабль. Вслед за тем паломники стали свидетелями ужасной сцены. С пиратского судна донеслись душераздирающие вопли.

— Что там происходит? — спросил Джованни. — Крики такие, словно они потрошат друг друга.

— Вряд ли, — ответил моряк. — Похоже, они убивают больных и ослабевших гребцов.

Мрачное предположение вскоре подтвердилось, когда они увидели, как около двадцати тел — в некоторых еще теплилась жизнь — вышвырнули в море.

Эмануил перекрестился.

— Господи, спаси их души!

— И не дай нам занять их место! — заметил моряк.

Пираты вскоре вернулись на торговый корабль с двумя пустыми шлюпками. Надсмотрщик над галерными рабами поднялся на борт и вместе с другими разбойниками стал осматривать пассажиров, ища новых гребцов. Воспоминания о жизни на галере нахлынули на Джованни, и холодный пот выступил на его лбу. Нет, ему больше не вынести подобных мучений! Лучше умереть сразу, подумал юноша.

Надсмотрщик приказал молодым людям раздеться и тщательно их осматривал. Время от времени он подавал знак своим спутникам, и тогда пираты хватали кого-нибудь и бросали в шлюпку. Никто не смел сопротивляться, понимая, что его убьют на месте или выкинут за борт, как тех несчастных гребцов. Надсмотрщик дошел до Джованни, осмотрел его с головы до пят и остался доволен. Юноша сильно исхудал за долгие месяцы болезни, но был молод и хорошо сложен. Под взглядом пирата Джованни почувствовал, как кровь стынет у него в жилах. Несколько мгновений надсмотрщик смотрел на юношу, а затем кивнул двум разбойникам, следующим за ним. Один из них схватил Джованни.

— Нет! — закричал тот.

Пират занес дубинку и уже хотел было ударить юношу, но Эмануил остановил его.

— Погоди! Ты делаешь ошибку. Этот человек — дворянин из Калабрии, странствующий под видом скромного паломника. Твой хозяин получит за него хороший выкуп!

Разбойник опустил оружие и бросил угрожающий взгляд на путника.

— Кто ты такой?

— Его слуга. Уверен, хозяин рассердится на меня за то, что я выдал его, но я не могу допустить, чтобы он стал гребцом на галере!

Надсмотрщик еще раз посмотрел на Джованни, послал за другим пиратом, по-видимому из главарей, и все ему рассказал.

— Как тебя зовут? — спросил тот Джованни.

Джованни не медлил ни секунды.

— Джованни Да Скола. Действительно, я дворянин из Кантазаро. Моя семья заплатит за меня и моего слугу большой выкуп.

— А что ты делаешь здесь, на переполненной людьми палубе, одетый как нищий?

— После того как моя мать исцелилась от тяжкой болезни, я поклялся совершить паломничество в Иерусалим. Согласно обету я отправился туда смиренным путником и без денег, взяв с собой только преданного слугу.

Пират долго смотрел юноше в глаза.

— Похоже, ты не лжешь. Я покажу тебя паше, когда придем в порт.

Он кивнул надсмотрщику, который продолжил свой зловещий отбор и вскоре отплыл на пиратскую галеру с двадцатью несчастными. Джованни благодарно сжал руку Эмануила — тот спас юноше жизнь.

В конце концов пираты решили, что захваченное судно поплывет самостоятельно, но с меньшим экипажем. Они оставили на корабле примерно три десятка вооруженных до зубов людей под командованием христианина-ренегата. Ему предстояло доставить судно в Алжир вместе со всем экипажем, товарами и пассажирами, а тем временем пиратская галера продолжит поиски добычи.

Корабль поменял курс и поплыл на запад, к побережью Африки. Жизнь на борту почти вернулась в прежнее русло. Моряки занимались своим делом, подчиняясь приказам капитана, за которым пристально следил ренегат. Через несколько дней, когда установился попутный ветер, он подошел к Джованни.

— Я тоже родился в Калабрии, в районе Реджио. Расскажи мне о тех краях.

— Я из Катанзаро, но, к сожалению, мало ездил по родным местам. По роду занятий мне чаще приходится бывать на севере страны.

Пират молча смотрел на него, несколько недовольный.

— А ты? — торопливо спросил Джованни, опасаясь более подробных расспросов. — Что ты делаешь среди пиратов?

— Мой отец погиб во время одного из набегов Хайраддина, знаменитого Барбароссы, на побережье Калабрии. Меня вместе с матерью и тремя сестрами захватили в плен и сделали рабами. Мне не было и шести. Через несколько лет мне дали возможность принять ислам и обрести свободу. Я согласился и завербовался на корабль под командованием одного из капитанов Барбароссы. Теперь мне двадцать восемь, а я уже первый помощник на галере, той самой, которую ты видел.