И.о. поместного чародея. Теперь уж все - Заболотская Мария

-Скажите мне, почтенные, – спросила я нарочито безразличным голосом. – А нет ли у вас рядом с рекой кладбища какого-нибудь?

-А то как же! – с готовностью отозвался Блох. – Старое, вроде как осталось от эльфов или еще каких-то паскудников… Там и склепов, и надгробий – не перечесть. У нас вон каждая хата на каменном фудаменте – и ниче, еще осталось… Прям аж обидно. Может нам в город их на продажу возить? Камень-то хороший, да и работа, как-никак, эльфийская…В палисаднике для красоты можно ставить, а тако ж – в домах для декору.

Я мимоходом подумала, что если бы не природная лень, из воротищенцев могли б получиться заправские купцы – деловая жилка в их натуре явно присутствовала.

-И недалеко от реки, да? – вслух спросила я.

-Да почитай, на берегу. Там берег высокий, обрывом. Сидишь, бывало, с удочкой на другом берегу, разглядываешь статуи, что там из крапивы торчат, и примечаешь –, какая на пуд потянет, какая в хозяйстве может пригодиться…

Да, все сходилось.

Вот почему ни одного утопленника не смогли опознать. Они были не из Эсворда – глупо было не подумать об этом сразу. Покойники прибывали к нам из Воротищ, и если бы не мельник со своей запрудой, то путь их заканчивался бы где-то в море Саильреса, что было бы просто замечательно.

Выходит, здесь упыря ловить бессмысленно. Мой путь лежал в Косые Воротища, на старое кладбище.

-Расскажите-ка мне, – мрачно, но решительно произнесла я, – как добраться до ваших Воротищ побыстрее. Желательно – дотемна.

Эх, до чего же хорошо в лесу летом! Шагаешь по дороге, исполосованной солнечными полосами, над головой шумят верхушки старых сосен, а где-то далеко слышится дробь дятла…Прямо на обочине сизо-черным боком светилась черника, а кое-где краснела земляника. Все было вымыто дочиста недавними дождями и теперь наливалось соком, пышно распускалось и цвело.

Вспомнилось что-то солнечно-теплое из детства – я, босоногая, иду с корзиной, полной ягод и то и дело зачерпываю их оттуда целыми пригоршнями. Точно так же пригревало солнце, пели птицы, и от переполняющего душу нехитрого счастья хотелось бежать и прыгать, петь и кричать… Все было так просто и замечательно устроено!..

Тут, невольно улыбнувшись, я сняла свои башмаки, связала их шнурками и перекинула через плечо. Почему-то мне захотелось, чтобы все было как тогда, да и лужи обходить не надо… Нет, все-таки жизнь хорошая штука!

Вскоре мне попался особенно роскошный черничник, который я просто не могла пропустить. Там, я перемазалась в сине-фиолетовый сок с ног до головы, объелась черникой и очень больно наступила на сосновую шишку. Но, как ни странно, настроение у меня улучшилось.

До Воротищ я добралась уже под вечер. Когда в просветах между деревьями я увидела печные трубы, то первым делом решила обуться. Потом пригляделась к своим черным пяткам и передумала. Пусть думают, что хотят! Подумаешь – босой ассистент мага… Зато в настоящем балахоне. Это вам не столица – перебьются.

И я уверенно ступила на территорию Косых Воротищ грязными ногами, подоткнув тогу, чтоб не вымазать подол. За спиной у меня болталась заплечная сума, в которой лежали три осиновых кола, реторта со святой водой и кухонный нож. После сегодняшнего ночного бдения я решила, что больше мне не надо – все рано не поможет.

В первом же дворе мне повезло – какая-то баба развешивала свежевыстиранные рубахи и подштанники. Я подошла к невысокому, покосившемуся забору и громко произнесла:

-Боги в помощь!

Баба немедленно уронила какой-то рушник на землю и запричитала. Я давно заметила, что никакая другая фраза не приносит столько вреда, особенно если подойти со спины и гаркнуть как следует, но удержаться не смогла.

-Добрый день, почтенная! – самым благожелательным тоном прервала я ее восклицания. – Не подскажете ли, где у вас здесь староста?

-Где-где… – буркнула та. – На рыбалке!

-Я бы могла и догадаться… – под нос себе пробормотала я и громче прибавила: – Я вообще-то по делу. Поговаривают, мужики у вас на той рыбалке пропадают регулярно?

-А что ж дуракам не пропадать? – с досадой рявкнула баба. – Мало того что гвоздь забить не допросишься, так еще и пропадания эти, будь они неладны! Еще и кто-то ляпнуть умудрился, что, дескать, это наших мужиков русалки свели, для укрепления своей породы… Так наши слюни до полу распустили и все на реку подались!

Я вновь подивилась особенностям мировоззрения воротищенских мужиков и примирительно сказала бабе:

-Меня вот из Эсворда прислали, чтоб эти исчезновения пресечь на корню. Не ознакомите ли, милейшая, меня с ситуацией? Куда они ходят на рыбалку, где ваше знаменитое кладбище расположено?..

Лицо у женщины просветлело.

-Ой, славно-то как… Значит, прекратите энто безобразие?

-Постараюсь, – дипломатично ответила я.

В глазах у моей собеседницы мелькнул какой-то огонек, и она подошла поближе:

-Слышьте, а не могли б вы опосля пострашней что-нибудь придумать и мужикам нашим рассказать?.. Ну, чтоб этих олухов так заклинило, что и мыслей про эту речку проклятущую в голове у них не осталось? Упыря там приплетите, живоглота – только чтоб никаких русалок да мавок гулящих…

Я, не заметив изъяна в ее рассуждениях, ответила:

-Что-нибудь придумаем.

После этого меня накормили до отвала, рассказали куда идти и даже перекрестили на дорогу. У колодца я помыла ноги, решив, что босой по кладбищу шататься несподручно, обулась и зашагала по утоптанной тропинке, которая вела к небольшому леску за околицей.

Глава 14,

в которой рассказывается про эльфийские кладбища, их основные отличия от человеческих, а также описывается беспримерно храброе (или глупое) деяние Каррен, у которой появляется нежданный и совершенно ненужный помощник.

Столько изваяний, статуй и печальных обелисков белели в вечерних сумерках, будучи несправедливо забытыми и никому не нужными!.. Странное впечатление производило это древнее кладбище невесть куда ушедшего племени. Про эльфов много говорили – и то, что они ушли на закат, и то, что уплыли за море, и то, что они когда-нибудь вернутся. Но сколь мало правды ни было бы в этих россказнях, спору не было – только из-под их рук выходили такие хрупкие, болезненно-прекрасные изваяния. Ни один человек не мог из камня сделать воздух и свет, а они это умели.

Времени у них все-таки для этого было значительно больше – по триста лет жили, паршивцы…

Я некоторое время стояла на краю этого необычного места, не решаясь переступить границу между миром живых людей и мертвых эльфов. Потом заставила себя вспомнить, что воротищенцы давно уж осквернили покой этого последнего пристанища исчезнувшей расы, и полезла через заросли чертополоха.