Прекрасная катастрофа - Джейми Макгвайр

Я обменяла на деньги свои фишки и раздала каждому по сто долларов, как только мы устроились в гостиной. Джим отказался, а братья с благодарностью приняли. Трэвис схватил меня за руку, и мы направились к двери. Я видела, что он недоволен, поэтому сжала его пальцы своими.

— Что случилось, Малыш?

— Ты только что отдала четыреста баксов, Голубка! — Трэвис нахмурился.

— Если бы это была ночь покера в Сиг Тау, то я оставила бы их. Я не могу ограбить твоих братьев при первом моем знакомстве с ними.

— Они бы оставили твои деньги! — сказал он.

— И я бы ни секунды не жалел об этом, — засмеялся Тайлер.

Томас молча глядел на меня из угла комнаты.

— Почему ты смотришь на мою девушку, Томми?

— Какая у тебя фамилия, ты сказала? — спросил Томас.

Я нервно качнулась в сторону. Трэвис, заметив мое волнение, повернулся к брату и обвил мою талию рукой. Я не была уверена, делает ли он это из-за защитной реакции, или готовился к тому, что мог сказать его брат.

— Абернати. И что с того?

— Я теперь понимаю, почему ты не называл ее вместе с именем раньше, Трэв, но сейчас у тебя нет оправдания, — самодовольно сказал Томас.

— О чем ты, черт возьми, толкуешь? — спросил Трэвис.

— Ты случайно не связана с Миком Абернати? — спросил Томас.

Все головы повернулись ко мне, и я нервно провела пальцами по волосам.

— Откуда ты знаешь Мика? — Трэвис повернул голову, глядя мне в глаза. — Он — один из лучших игроков в покер, которые когда-либо жили. Ты знаешь его?

Я вздрогнула, поняв, что меня, в конце концов, загнали в угол, чтобы я сказала правду.

— Он — мой отец.

Комната взорвалась от возгласов:

— НЕ МОЖЕТ БЫТЬ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ!

— Я ЗНАЛ!

— МЫ ТОЛЬКО ЧТО ИГРАЛИ С ДОЧЕРЬЮ МИКА АБЕРНАТИ!

— МИК АБЕРНАТИ? ЧЕРТ ВОЗЬМИ!

Томас, Джим и Трэвис — единственные, кто не кричал.

— Я же говорила вам, парни, что мне не следует играть, — сказала я.

— Если бы ты упомянула, что ты — дочь Мика Абернати, думаю, мы отнеслись бы к тебе более серьезно, — сказал Томас.

Я взглянула на Трэвиса, который смотрел на меня с благоговением.

— Ты — Везучая Тринадцать? — спросил он, его взгляд слегка затуманен.

Трентон встал и показал на меня с широко открытым ртом.

— Везучая Тринадцать у нас дома! Не может быть! Я не верю, черт возьми!

— Это прозвище, которое дали мне газеты. А история была не совсем точной, — сказала я, волнуясь.

— Парни, мне нужно отвезти Эбби домой, — сказал Трэвис, все еще глядя на меня.

Джим посмотрел на меня из-под очков.

— Почему она была не точной?

— Я не забирала удачу у своего отца. В смысле, это так нелепо, — я тихонько засмеялась, нервно накручивая волосы на палец.

Томас покачал головой.

— Нет, Мик дал его в интервью. Он сказал, что в полночь на твой тринадцатый день рождения его удача иссякла.

— А твоя возросла, — добавил Трэвис.

— Тебя вырастили бандиты! — сказал Трент, улыбаясь в волнении.

— Э-э… нет, — рассмеялась я. — Они не вырастили меня. Просто их было… много вокруг.

— Фигово, что Мик смешал твое имя с такой грязью во всех газетах. Ты же была всего лишь ребенком, — сказал Джим, качая головой.

— Возможно даже, что это была удача новичка, — сказала я, отчаянно пытаясь спрятать свое унижение.

— Тебя обучал Мик Абернати, — сказал Джим, с удивлением качая головой. — Господи, в тринадцать лет ты играла с профессионалами и выигрывала. — Он посмотрел на Трэвиса и улыбнулся. — Не ставь против нее, сынок. Она не проигрывает.

Трэвис посмотрел на меня, его выражение лица было все еще ошеломленным и растерянным.

— Э-э… Нам пора, пап. Пока, ребята.

Возбужденная болтовня семьи Трэвиса стихла, когда он потянул меня за дверь и повел к своему мотоциклу. Я закрутила волосы в пучок и застегнула куртку, ожидая, что он заговорит. Он сел на мотоцикл, не говоря ни слова, а я устроилась у него за спиной.

Уверена, он чувствовал, что я не была честна с ним, и возможно был сбит с толку, что одновременно со своей семьей узнал о такой важной части моей жизни. Когда мы вернулись в его квартиру, я ожидала большой ссоры и прокрутила в голове дюжину различных оправданий прежде, чем мы дошли до входной двери.

Он провел меня за руку по коридору и затем помог снять куртку.

Я потянулась к пучку из волос карамельного цвета на своей макушке, и они упали волной мне на плечи.

— Я знаю, что ты злишься, — сказала я, боясь взглянуть в его глаза. — Мне жаль, что я ничего тебе не рассказывала, но это не та тема, о которой я люблю болтать.

— Злюсь на тебя? — спросил он. — Да я в таком восторге, что у меня все перед глазами размывается. Ты только что обчистила моих придурков братьев и даже глазом не моргнула, в глазах моего отца ты стала легендарной личностью, и я знаю, что ты специально проиграла то пари, что мы заключили перед моим боем.

— Я бы так не сказала… — он приподнял вверх подбородок.

— Ты думала, что выиграешь?

— Ну… нет, не совсем, — сказала я, снимая туфли. Трэвис улыбнулся.

— Значит, ты хотела быть здесь со мной. Мне кажется, что каждый день я влюбляюсь в тебя заново.

— Как ты можешь на меня не злиться? — спросила я, пряча обувь в шкаф.

Он вздохнул и кивнул.

— Это довольно-таки серьезная новость, Голубка. Ты должна была мне рассказать. Но я понимаю, почему ты этого не сделала. Ты переехала сюда, чтобы уйти от своего прошлого. Все прояснилось… теперь все понятно.

— Ну, это обнадеживает.

— Везучая Тринадцать, — он покачал головой и снял с меня футболку через голову.

— Не называй меня так, Трэвис. В этом нет ничего хорошего.

— Ты гребаная знаменитость, Голубушка! — сказал он, удивленный моей реакцией. Он расстегнул мои джинсы и спустил их до лодыжек, помогая выбраться.

— Мой отец возненавидел меня из-за этого. Он все еще винит меня во всех своих проблемах.

Трэвис скинул с себя рубашку и прижал меня к себе.

— Я все еще не могу поверить, что дочь Мика Абернати стоит рядом со мной, и я был с тобой все это время, но не имел ни малейшего понятия.

Я оттолкнулась от него.

— Я не дочь Мика Абернати, Трэвис! Это та часть, которую я оставила позади. Я Эбби. Просто Эбби! — сказала я, направляясь к шкафу. Я сняла с вешалки футболку и надела на себя.

Он вздохнул.

— Прости. Я просто немного поражен от встречи со звездой.

— Это всего лишь я! — я прижала ладонь к груди, отчаянно желая, чтобы он понял.

— Ага, но…

— Но ничего. Знаешь, как ты сейчас на меня смотришь? Именно поэтому я тебе и не говорила, — я закрыла глаза. — Я больше не буду так жить, Трэв. Даже с тобой.