Тайна девичьего камня - Майкл Мортимер

«Что у него там такого, в этом айподе?» — подумал Микаель.

— Так что ты ждешь, что?..

— Что она подключится. Или просто-напросто…

Его мобильник громко зазвенел. Он посмотрел на экран.

— Совершенно невероятно…

Вид у него сразу стал радостный и решительный.

— Что? Получил сигнал от планшетника?

Поль так и сиял от счастья.

— Ну…

— Это так?

Уставившись на экран, Поль стал нажимать на кнопки.

— Жесть! Это меняет все дело, — пробормотал он.

Микаелю вмиг стало жарко, он взбодрился. У Поля блестели глаза. Поль стоял и читал что-то в своем айфоне, а потом посмотрел на свои часы фирмы IWC.

— Значит, тебе известно, где сейчас планшетник? Ты получил от него сигнал? — спросил Микаель.

Их взгляды встретились.

— Да.

— И где он?

Поль положил айфон в карман и огляделся.

— Извини, но мне надо срочно идти.

— Ты поедешь туда?

Поль только ухмыльнулся в ответ.

— Но ты можешь сказать, где она? — спросил Микаель. — Я поеду с тобой!

Поль посмотрел на него в упор.

— Ты что, шутишь?

— Нет. Если ты поедешь искать свой планшетник, я поеду вместе с тобой!

Поль фыркнул.

— Об этом забудь!

Внезапно он повернулся и быстро пошел в сторону входа в туннель метро на углу улиц Дроттнинггатан и Кларабергсгатан, где было полно народу.

Что он делает? Сматывается?

— Подожди!

Микаель пошел за ним. Он увидел, что Поль как раз подошел к входу в метро и начал пробираться среди стоявших на эскалаторе пассажиров.

— Эй, подожди! — закричал Микаель.

Поль на долю секунды повернул к нему свое лицо с презрительной улыбкой.

Микаель уже тоже был на эскалаторе.

— Извините, извините… — говорил он, быстрым шагом спускаясь мимо людей с пакетами, полными рождественских подарков.

Когда он спустился к подземному входу рядом с универмагом «Оленс», у турникетов он увидел поток людей, идущих в обе стороны — по направлению к площади Сергельсторг и в универмаг.

Куда он подевался, куда?..

Микаель несколько секунд постоял на месте, быстро посмотрев во все стороны, расстроился и выругался.

Поля как след простыл.

43

Поль будто сквозь землю провалился.

Микаель спустился вниз и стал искать его на всех платформах станции Центральный вокзал, но безрезультатно. Несколько раз он набирал телефон Поля, но сразу же включался автоответчик.

Больше часа он ходил наугад вдоль улицы Кларабергсгатан и южной части улицы Свеавеген, а потом по рождественской ярмарке на площади Сергельсторг и по всем улицам в районе площади Хёторгет.

Поля нигде не было.

Черт, как я мог дать ему улизнуть!

Ребекка, прости меня…

В конце концов он остановился на площади Хёторгет перед статуей Орфея работы Карла Миллеса, посмотрел на вычищенный фасад Концертного зала и почувствовал, что из глаз текут слезы, которые сразу же замерзали, словно превращаясь в маленькие ледяные жемчужины.

Какой же я безмозглый дурак! Как я мог дать ему уйти! Может быть, попытаться поехать к нему домой в Эншеде? Но он наверняка уже уехал. Если я…

Слезы текли по лицу, он вытирал их кожаной перчаткой, будучи не в состоянии больше думать, и держал обе ладони перед глазами.

Это был мой шанс, а я его упустил, я не проявил достаточную прыть. Что мне теперь делать?

Ребекка, прости!

Он продолжал стоять. Продавцы фруктов зазывали со своих лотков, в воздухе висел запах жареного миндаля, а его слезы капали на скользкие булыжники.

И тут раздался звук.

Сигнал. Из кармана.

Он вынул мобильник. Номер неизвестен.

Он не знал, ответить или нет, но откашлялся и нажал на кнопку.

— Микаель.

— Привет, это я, — сказал мужской голос.

— А ты кто?

Мужчина ответил не сразу.

— Это опять я. Из «Оленса». Поль.

Микаель засопел, вытер нос одной перчаткой и сразу перестал плакать.

— Вот как?

— Ты извини меня, я тут немного подумал. У меня есть один вопрос.

— Давай.

— У тебя есть водительские права?

— Да.

— Хорошо. Очень хорошо. У меня сейчас нет водительских прав, эта девка взяла мой бумажник. Послушай, а может, у тебя и машина есть?

— Есть. «Сааб».

— Жесть.

Судя по голосу, Поль был в раздумьях.

— Прекрасно. Тогда к тебе один вопрос: мы можем встретиться как можно скорее? И двинуться в путь. Ты уж прости меня за давешнее. Я плохо себя вел, знаю.

Микаель сразу же почувствовал прилив сил и радость.

— Мы что, отправляемся?

— Да.

— Годится! Прямо сегодня?

— Типа того. Давай увидимся у Норртуля через час, примерно без четверти пять. У киоска с тайской едой. Успеешь?

Микаель взглянул на часы на фасаде «Макдональдса» на улице Кунгсгатан.

— Думаю, да.

— Ты успеешь собраться? Нам, пожалуй, надо взять с собой теплые вещи.

— Вот как. А куда мы поедем?

Пока они говорили, Микаель чувствовал, как по телу растекается тепло.

Невероятно, как быстро все поменялось!

Теперь, Ребекка, теперь я скоро покажу тебе все, о чем я мечтал, покажу тебе и всему проклятому миру.

Поль слегка рассмеялся в телефон.

— Куда мы поедем? Ты же получил наводку.

— Разве?

— Да. Место встречи.

— Ты имеешь в виду Норртуль?

— Без четверти пять, — ответил Поль и отключился.

44

Ида, Лассе и Долли сидели на кухне, не зажигая света. Они несколько раз пытались послать sms на новый номер Альмы с мобильника Долли, но получали извещение, что сообщение не доставлено.

Долли опять посмотрела в окно.

— Я их не вижу.

— Опасность миновала, — сказал Лассе, — камень выпал из шкатулки, он не был защищен. Поэтому они и напали.

Быстро дыша, он показал на лежавшую на столе шкатулку, в одну секунду открыл крышку и показал камень Долли. Камень слабо мерцал, а отросток переливался от серебристого до почти темно-красного цвета. Вдобавок Иде показалось, что структура поверхности изменилась: линии и очертания, напоминающие суставы, исчезли, а темная горная порода почернела и стала какой-то аморфной. Только сапфиры выглядели так же, как прежде.

Посмотрев на них, она вздрогнула.

Лассе закрыл коробочку.

— Что это такое было? Что-то очень странное, — сказала Долли.

— Внутренний чехол коробки сделан из свинца. Он не пропускает излучение. — Лассе повернулся к Иде. — Значит, Лобов дал ее тебе перед смертью?

Ида кивнула и внимательно заглянула Лассе в глаза. Никогда прежде она не видела у него этого взгляда: удивление, смешанное с решимостью, страхом, отчаянием и стыдом.

— И он взял шкатулку с собой в Стокгольм! — произнес он.

— Но что это такое? — спросила Ида.

— Не знаю, как начать, — ответил он. — Нам надо уезжать отсюда. Побыстрее. С другой стороны, мы должны поспать. Если у тебя нет ничего бодрящего, Долли. Ну ты понимаешь, что я имею в виду.

Она посмотрела на него, подняв брови.

— Ты имеешь в виду…

— Например, амфетамин, да.

— Увы. Но у меня есть несколько «Ред Буллов».

Она пошла посмотреть в холодильнике.

— Закрой, — велел ей Лассе, — никакого света! Дай посмотрю твою руку.

Ида протянула ему большой палец. Края раны стали менять цвет, теперь они приобрели лиловато-голубоватый оттенок с белой полоской почти рядом с кутикулой.

— Не болит, — сказала она.

— Я очень тщательно промыла рану, — сказала Долли.

Лассе не ответил, он только вздохнул и на несколько секунд закрыл глаза. Ида услышала, как он почти неслышно несколько раз прошептал слово «черт». Он сжал зубы и потом посмотрел Иде в глаза, пытаясь улыбнуться.

— Хорошо. Тогда наверняка заживет, — сказал он.

Он быстро отвел глаза и опять посмотрел в окно, на дорогу.

— Предлагаю сразу же перенести все вещи в твою машину, Долли. Сколько у тебя в баке бензина? Ты уже позвонила своему человеку? И как там с врачом? Есть кому показать рану?

Он опять быстро улыбнулся Иде.

— Самое лучшее — поликлиника в Хапаранде, если вы сейчас уедете из Швеции, — ответила Долли. — Открывается в семь утра, я проверила.

Ида посмотрела на часы на кухне. Они показывали чуть больше половины одиннадцатого вечера.

— А мой человек — его зовут Миккола — отвечает только на sms, — добавила Долли. — И то не сразу. У меня в баке примерно двадцать литров.

Лассе поднялся и стал ходить взад-вперед по кухне.

— Если бы я не так чертовски устал…

Он поднял шкатулку и дал ее Иде.

— Пусть лучше она будет у тебя. Я… не смею. Она фактически твоя. Носи ее на себе, под нижнем бельем.

У него был такой вид, словно он вдруг что-то вспомнил.

— А шкатулка была на тебе, когда ты встретила волков в Брунфло?

Она попыталась вспомнить, но безуспешно.