Энеида - Вергилий

500 В песне кто из богов мне о грозной поведает сече, Гибели горькой вождей, которых по полю гнали В свой черед то троянский герой, то рутул отважный? Ты ли, Юпитер, хотел племена, которым навеки Мир уготовил ты сам, испытать великой войною? 505 Только лишь, в битву вступив, Эней напал на Сукрона, Встали на месте бойцы, задержался натиск троянцев; Сбоку ударил герой, и недолго противился рутул: В ребра вонзился клинок и принес мгновенную гибель. Турн Амика в тот миг, когда конь его сбросил, на пику 510 Принял в пешем бою, и следом брата Диора Острым железом сразил; отсеченными их головами Он колесницу свою украсил и дальше умчался. Предал смерти Эней Танаиса, Цетега и Тала, Против троих сражаясь один, и за ними Онита 515 (Был он, несчастный, рожден Перидией отцу Эхиону). Турн ликийцев двоих, пришедших с Фебовых пашен Братьев родных, распростер, и аркадца Менота - напрасно Тот ненавидел войну и на Лерне, рыбой обильной, Жил ремеслом рыбака в дому убогом, не зная 520 Тягот богатства, с отцом, засевавшим наемную ниву. Словно огонь в сухостойном лесу, с двух сторон запаленном, С ревом несется вперед по кустам низкорослого лавра, Словно потоки в горах, водопадами с круч низвергаясь, Пеной покрыты, стремят на равнину ревущие воды, 525 Все на своем сметая пути,- так оба героя Турн и Эней, несутся сквозь бой. Теперь до предела Ярость наполнила грудь, и привыкшие только к победам Рвутся сердца; разят лишь теперь они с полною силой. Камень, обломок скалы, метнул троянец в Муррана; 530 Прадедов, дедов своих именами Мурран похвалялся, Ибо весь его род царил на землях латинских, Но с колесницы низверг его Эней, и под нею Между колес повлеклось на вожжах его тело, и кони Долго топтали его, позабыв о хозяине в бегстве. 535 С криком неистовым Гилл напал на Турна, но рутул Пикой встретил врага и в висок золоченый ударил: Шлем пробило копье и в мозгу пронзенном застряло. Мощь руки, о Крефей, между греков храбрейший, от Турна Не охранила тебя, и тебя, Купенк, от Энея 540 Боги твои не спасли: под удар налетевшего тевкра Грудь ты подставил, и щит не сберег злосчастного медный. Пашни Лаврента в тот день и тебя, Эол, увидали, Как ты навзничь упал и простерся, руки раскинув, Ты, кого не могли погубить ни фаланги аргивян, 545 Ни великий Ахилл, разрушитель Приамова царства. Здесь ожидал тебя смерти предел: был дом твой под Идой, Был в Лирнессе твой дом, а могила - в полях под Лаврентом. Друг ко Другу лицом повернулись враги: италийцы, Тевкры все, и средь них Мнесфей с отважным Серестом, 550 Храбрый Азил и могучий Мессап, коней укротитель, Тусков полки и конный отряд аркадца Эвандра, Каждый являет в бою высочайшую сил своих меру, Отдыха воинам нет, не медлит упорная битва.

Новый прекрасная мать тут внушила замысел сыну: 555 Чтобы к стенам он пошел, повернул против города войско, Чтобы скорее сломил пораженьем внезапным латинян. Сам он, когда меж рядов по следу Турна носился, Все озирая кругом, увидал, что покоится в мире Город, вине вопреки, и великой войною не тронут. 560 Сердце Энею зажгло виденье большего боя. Кликнув Сергеста к себе и Мнесфея с отважным Серестом, Встал герой средь вождей на холме, и сбежались немедля Тевкров отряды к нему и вокруг столпились, оружья Не выпуская из рук. И сказал им Эней с возвышенья: 565 "Тотчас исполните все, что скажу я. С нами Юпитер! Бой хоть по-новому мы поведем, но с прежней отвагой! Город, причину войны, столицу Латина сегодня, Если не примут узды, не признают нашей победы, Я сокрушу и с землей подожженные кровли сровняю. 570 Должен ли ждать я, пока соизволит Турн побежденный В битву вступить и один на один сойдется со мною? Здесь и начало, друзья, и конец войны нечестивой! Факелы дайте: огнем мы принудим латинян к союзу". Так он сказал, и тотчас же все, соревнуясь отвагой, 575 Строятся в клин и к стенам спешат лавиною плотной. Лестницы вдруг появились в руках и горящие ветки. Мчатся к воротам одни, убивают стражу у входов, Копий и стрел пеленой застилают небо другие; Руку из первых рядов Эней к стенам простирает, 580 Громко Латина корит в том, что дважды вражду разжигал он, Дважды союз разрывал, и клянется, богов призывая, В том, что и ныне его против воли заставили биться. В городе тотчас раздор между граждан испуганных вспыхнул: Требуют те отворить перед войском дарданским ворота 585 И за собою влекут на стены старца Латина; Эти оружье несут, к обороне готовясь упрямо. Так порою пастух, нашедший в скважистом камне Диких пчел, выкуривать их принимается дымом; В страхе за царство свое, облетают пчелы вслепую 590 Стан восковой и гнев свой сильней разжигают жужжаньем, Едкий запах меж тем по проходам течет, и гуденье Слышится в полой скале, и дым подымается к небу.

Новое горе тогда истомленных постигло латинян, До основанья Лаврент потрясло оно скорбью нежданной: 595 С кровли едва увидав, как враги стремятся на приступ, Мечут огонь на крыши домов и влезают на стены, И не противятся им, не дерутся рутулы Турна, Тотчас царица сочла, что погиб в сраженье несчастный Юноша. Разум ее помутился от боли внезапной: 600 Громко причиной всех бед и началом себя именует В скорбном безумье она и ведет бессвязные речи; После, решив умереть и покров разорвав свой пурпурный, Вяжет к балке сама безобразную смертную петлю. Скоро об этой беде узнали латинские жены. 605 Пышные кудри свои растерзала Лавиния первой, Щеки себе расцарапала в кровь,- и, наполнив чертоги Воплями, женщины все предались неистовой скорби. Горькая весть из дворца по всему разлетелась Лавренту. Падают духом бойцы; Латин разрывает одежды; 610 Смертью жены потрясен и крушеньем города скорым, 611 Пылью нечистой себе осыпает седины несчастный.

614 Тою порой воинственный Турн по краю равнины 645 Редких гнал беглецов,- но уже не с прежним усердьем, И ликовал уж не так, когда кони врага настигали. Вдруг до него донеслись непонятного полные страха Вопли по ветру; и вот напряженным ловит он слухом, Как зловещий растет в смятенном городе ропот. 620 "Горе мне! Вновь отчего оглашаются стены стенаньем? Чьи это вопли сюда из далекого города слышны?" Молвив, коней задержал, натянув поводья, безумец. Тотчас богиня-сестра, что, приняв обличье Метиска, Место возницы заняв, колесницей правила брата, 625 Молвит ему вперекор: "Истребляй троянских пришельцев Здесь, где дорогу тебе открывает впервые победа. Чтобы дома защищать, бойцы другие найдутся. Пусть италийцев Эней в упорной преследует битве, Мы беспощадной рукой предавать будем смерти троянцев: 630 Ты ни убитых числом не уступишь дарданцу, ни славой". Турн отвечал: "О сестра, тебя я узнал, как только искусно Ты договор заключить помешала и ринулась в битву; Тщетно ты хочешь меня обмануть, о богиня. Но кто же 635 С неба тебя из богов послал на труды и на муки? Брата ль несчастного ты прозреваешь жестокую гибель? Что же мне делать теперь? Где сулит спасенье Фортуна? Звал нас на помощь Мурран, на моих глазах умирая; Не оставалось друзей у меня дороже Муррана,640 Но и могучий Мурран погиб под ударом могучим. Уфент несчастный пал, не желая позор наш увидеть, Ныне и телом его и оружьем владеют троянцы. Я ли стерплю, чтобы враг (лишь этого нам не хватало!) Жег дома? Я ли Дранка навет не смогу опровергнуть? 645 Эти неужто поля бегущим Турна увидят? Так ли гибель страшна? Вы ко мне благосклонны пребудьте, Маны, коль скоро богов небесных мне воля враждебна! К вам с непорочной душой я сойду, не запятнанный гнусной Этой виной и дедов моих достойный великих".

650 Так говорил он. Но вот сквозь толпу врагов пролетает Пеной покрытый скакун, и, стрелою в голову ранен, Сакет несется на нем, окликая по имени Турна: "Сжалься над нами, Турн! На тебя лишь осталась надежда! Молнией меч Энея разит, угрожает пришелец 655 В прах низвергнуть и сжечь пожаром твердыню латинян. Факелы вражьи летят на кровли. Все италийцы Взор обращают к тебе. Латин решиться не может, С кем договор заключить, кого назвать ему зятем. Та, что преданней всех тебя любила,- Амата 660 Жизни лишила себя и мир покинула в страхе. Только Мессап и отважный Атин защищают ворота, Дать пытаясь отпор отовсюду рвущимся тевкрам. Вкруг железной стерней клинки врагов вырастают. Ты же на поле пустом колесницу гонишь напрасно". 665 Замер Турн, поражен событий новым обличьем, Молча вокруг озирается он. Воедино сливаясь, В сердце бушуют сильней и стыд, и скорбь, и безумье, Вера в доблесть свою и любовь, распаленная местью. Только лишь сумрак исчез и вернулась к разуму ясность, 670 Взоры горящие Турн обратил к стенам и воротам И с колесницы своей обозрел в тревоге твердыню. Там уже огненный вихрь, пожирая доски настилов, К небу взметнулся, клубясь над пожаром охваченной башней: Сам он построил ее из надежно сколоченных бревен, 675 Снизу колеса подвел и мосты перекинул высоко. "Рок побеждает, сестра! Теперь нельзя уже медлить! Бог нас зовет и злая судьба - так пойдем же за ними. Твердо решил я вступить в поединок с Энеем и горечь Смерти узнать. Но в позоре меня не увидишь ты больше! 680 Только позволь мне, молю, отдаться ярости вольно!" Так он сказал - и скорей с колесницы спрыгнул на землю, Ринулся в гущу врагов, покидая печальную нимфу, И, разрывая ряды, сквозь мечи и копья помчался. Так тяжелый утес, оторвавшись от горной вершины, 685 Рушится с круч, иль подмытый дождем, или сваленный ветром, Или древностью лет неприметно подточенный снизу; Прыгая, катится он по кремнистым стремнинам в долину, Злобною силой гоним, и в пути за собой увлекает Скот, и леса, и людей,- и так же, ряды разметая, 690 Рутул несется к стенам, туда где от пролитой крови Влажной стала земля, где свищут в воздухе копья. Знаки рукой подает он друзьям и громко взывает: "Рутулы, стойте! И вы удержите, латиняне, копья! Что ни готовит судьба - все мое! Договор оскверненный 695 Мне за всех искупать, мне решать эту тяжбу оружьем". Все расступились бойцы, посредине очистив пространство.