Меч Баа Ци (СИ) - Тырышкин Алексей

Катя поднялась, разгоняя телом пену. Задумчиво покрутилась перед зеркалом — голое, недомытое чучело в клочьях густой белой пены.

Или… или еще страницы две? Интересно все-таки, чем там все закончилось…

«Он вошел в нее, и она вскрикнула. Ничего более блаженного она не испытывала…»

Как так, ничего лучше… а мороженное после долгого дня на солнцепеке?

«…Он нежно обхватил ее грудь своими крепкими пальцами и заставил затвердеть от возбуждения соски…»

Чистая физиология. Или у всех писателей так, на личном опыте? Формация такая людей — писатели с только им присущим взглядам на технику секса. В общем, Родриго засадил Дульсинее на сто пятой странице и малтузил с перерывами на балы, похищения и обеды до триста сороковой. Во всех позах вечно крепким… этим самым. Дульсинея все это время нежно вздыхала, ее охватывала то нежность, то буйное неистовство. Катерина и опомниться не успела, как книга закончилась.

Персонажи поженились, нарожали детей, жили счастливо и богато. Дульсинея беременела, теряла память, ее находила давно утраченная мать — более жуткого мыла Катя читать еще не приходилось.

Почему я это читаю вообще? — удивилась за себя Катя и швырнула книжку прочь, на стиральную машину.

Она закутала промытые волосы в полотенце, накинула халат и вышла из ванной. Выключила по пути свет, включила фен, высушила волосы, стала одеваться.

Она натянула футболку через голову, прямо на голое тело — жара, улыбнулась своему отражению. И резко обернулась назад.

Слишком напугало ее присутствие посторонней.

Слишком неожиданно и неслышно вышла из кухни, лишь на миг отразившись в зеркале, девушка.

— Доброе утро! — сказала гостья.

— Доброе утро, — автоматически вторила Катерина, отходя от испуга.

— Ты — Катерина?

— Да. Ты — о тебе дядя Саня, ну, Гром предупреждал…

— Меня зови Тейли. Я тебя не стала тревожить. Чайник пока поставила, вещи разобрала. Ты будешь пить чай?

— Разумеется.

Катерина оправилась от шока, и, уже внимательней приглядевшись, поняла, что зря так перетрусила. Бояться было нечего: стройная девочка от силы лет восемнадцать-двадцать, очаровательные серебряные косички, ярко-синие глаза странного оттенка, снежно-белая кожа. Ослепительная улыбка на все тридцать два зуба. Курносый нос и наивно пухлые губы.

Студентка-первокурсница, вот кто это.

Тейли перехватила эту мысль в глазах хозяйки и улыбнулась еще шире. Хозяйку не удивило ее необычное имя, в город часто приезжали на учебу с самых разных мест. Да и здесь порой родители так детей называли, надрывая фантазию, что диву даешься.

Вскоре они уже сидели за небольшим кухонным столиком и болтали обо всем на свете, как лучшие подруги.

— Тебе еще налить чаю?

— Спасибо, если можно, какао.

— Какао нет. Есть кофе и чай.

— Тогда чай.

— Это хорошо, что ты приехала к нам! У нас прекрасный город, отличные места для учебы. А в нашем районе вообще спокойно и тихо! Правда тут с девятого этажа недавно мужик один выпрыгнул. Дурак, видимо, был. А так все прекрасно и тихо.

Катерина неловко бухнула на стол кусок торта в упаковке. Тейли, зарывшись с головой в какие-то книги, повела носом и, не отрываясь от дела, сказала:

— А что ты себе не накладываешь?

— Я не люблю сладкое, — с сожалением глядя на торт, сказала Катерина.

— Так посоли, — пожала плечами Тейли.

Сладкое Катерина любила, но в последнее время стала подозревать, что стала толстеть. Подозрения усиливались с каждым новым выпуском бьюти-журнала, что приносила посмотреть подруга из колледжа. Там на фотках были такие тощие фифы, что просто отпад. И сразу чувствовалась собственная ущербность перед ними.

Внезапно залился соловьиными переливами дверной звонок и Катя сразу побежала открывать. Скорее всего, Маринка пришла, принесла еще журнальчиков почитать! Ну и книгу свою дурацкую заберет про любовь.

Нет. На пороге стоял толстый грязный бородатый пожилой мужчина. Он улыбался, протягивая собачий медальон.

— Ой! От Бальтазара! — ахнула Катерина. — Вы нашли мою собаку?

— Нет, дорогая мадмуазель, вашего друга, к сожалению, не отыскал. Но, прогуливаясь возле теплотрассы — знаете, тут за городом, туземные жители ее еще прозвали Бомбежкой. Вот там на кусте я нашел этот медальон с указанием клички собаки и адреса хозяйки. Возможно, он где-то там, ваш Бальтазар. Держите, и да поможет вам Бог в поисках!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вот где я его не искала! — ахнула Катя. — Весь город мы перевернули с Сашей, а туда не догадались сходить посмотреть! Ой, спасибо! Я… Я сейчас, подождите!

Она заметалась по коридору, оставив открытой дверь. То порывалась отыскать на кухне бутылку водки и сунуть в благодарность по виду — бомжу, что проявил столь удивительную доброту и любовь к собаке. То стремясь уже одеваться и ехать к указанному месту, искать Бальтазара, своего любимого Балтика. Дорогого сенбернара, что потерялся и которого так долго искали с соседской девочкой. В итоге, полуодетая, с бутылкой водки в одной руке и медальоном в другой она высунулась в дверь только через пять минут. Странный добрый бомж, не дождавшись ее, уже ушел.

Тейли подняла на хозяйку отрешенные глаза, мысленно находясь где-то в других местах. Та тоже не совсем в себе быстро накидывала кофточку, поискала остатки собачьего корма — вдруг придется подманивать Бальтазара. Он же может и не признать ее, испугаться. Бедный, натерпелся, наверное, за время, пока был один. Прячется, наверное, там в теплотрассе. Одинокий, голодный…

Парой взмахов расчески навела красоту на голове и решительно направилась к выходу.

— Я… я скоро вернусь! — пообещала Катерина Тейли. — Чувствуй себя, как дома! Я сейчас!

Тейли кивнула и вновь погрузилась в свою книгу.

Глава 43. Тетушек не выбирают

Магистр Рубер Тертиус проводил экстренное совещание в своем шатре в окружении основных командиров подчиненного отряда. После обрыва связи с Халифом и Темными душами оставалось надеяться лишь на собственные силы. А они, по оценке командира, были весьма скромны для полномасштабного штурма хорошо укрепленного Краснотала.

— Стрелки у них хорошие, копейщики… просто прекрасные, — сообщил лидер штурмового отряда фро Ган. Он сам недавно чудом вышел живым из давильни в воротах Краснотала. И сейчас стоял существенно помятый — копье врага пробило нагрудник, уйдя подмышку, а стрела, ударив по шлему чуть выше глазного проема, лишь сделала небольшую выбоину. — Считаю, оптимальным решением закрепиться на достигнутых рубежах и ждать подмоги.

— Седьмой отряд на подходе, — сообщил порученец магистра, ранее выступивший в роли парламентера — именно над ним насмехался со стены Мараш.

— Тогда слушайте мой приказ… — начал Рубер. Но пресекся, услышав вопли в соседнем отсеке шатра. В том числе — женские, чего в принципе быть не могло, поскольку в военный поход магистрат Золотых знамен слабый пол брать запрещал. Командиры схватились за мечи, разворачиваясь на шум. Откинув полог, из отсека вышел, слегка пошатываясь, очень изумленный ординарец Рубера, фро Келлуг.

— Фро? Что лучилось? — спросил его Рубер.

— М…Магистр! — слегка заикаясь ответил ошеломленный Келлуг. — В вашу опочивальню колдовским образом проникла девица в весьма откровенном наряде! Увидев меня и Фарра, она стала требовать покинуть комнату, пока не оденется и немедленно извиниться за увиденное.

— Вы ей объяснили, что комнату следует покинуть ей, а не вам? — спросил Ган. Келлуг растерянно кивнул.

— Я постеснялся ей это сказать: как-никак по виду благородная девица, а Фарра не постеснялся… и

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ординарец обернулся в сторону личного сектора магистра, указывая на огромную пропаленную дыру в плотной ткани полога и такую же в ткани самого шатра.

— Когда Фарра указал ей на непристойность нахождения в шатре магистра, она колдовским способом заставила его быстро вылететь прочь, чадя черным дымом, и упасть в выгребную яму.