Три побоища – от Калки до Куликовской битвы (сборник) - Виктор Поротников

Пошатываясь от усталости, Бедослав оглядел стоящих вокруг ушкуйников и негромко произнес:

– Кто еще желает скрестить со мной меч, выходи!

Разбойники молча разошлись в стороны, хватая в руки кто топор, кто дубину, кто короткое копье. Они взирали на Бедослава с опаской и ненавистью. Этот смельчак слишком далеко зашел, сначала убив в потасовке их главаря Кривушу, а теперь у них на глазах перебив троих побратимов Кривуши!

– Братцы, насадим на копья этого наглеца! – злобно выкрикнул кто-то. – В ножи его! Изрубим его на куски!

Разбойники устремились на Бедослава, взяв его в плотное кольцо.

Бедослав взял в левую руку меч убитого Тумака, изготовившись дорого продать свою жизнь.

Когда двое молодых ушкуйников попытались напасть на Бедослава сзади, то один из них лишился головы, а другой свалился на землю с распоротым животом.

Свирепо оскалив зубы, Бедослав рубил мечами направо и налево, разрубая головы, отсекая руки, с хрустом ломая ключицы и ребра. Раненые и умирающие разбойники валились друг на друга, обливаясь кровью. Хрипы и стоны оглашали тишину теплого июньского вечера. Ушкуйникам удалось отнять мечи у Бедослава, навалившись на него гурьбой. Торжествуя и злобствуя, разбойники опутали израненного Бедослава веревками, затем они поволокли его к воде, пиная ногами. Кто-то привязал к ногам Бедослава большой камень. Кто-то сорвал у него с шеи серебряный крестик, перед этим стащив с него сапоги.

Связанного Бедослава втащили в лодку, трое ушкуйников выгнали лодку из тенистой протоки на речной простор. Там, на глубоком месте, ушкуйники выбросили полубесчувственного гридня за борт.

Погружаясь на дно реки ногами вниз, Бедослав пришел в себя. Пузырьки воздуха вырывались у него из ноздрей и, щекоча ему лицо, быстрыми крошечными шариками поднимались кверху, к солнечному свету, озарявшему водную гладь реки. Когда ноги Бедослава коснулись дна, его обступил зеленоватый мрак холодной речной глубины. От сильного давления водяной толщи у Бедослава зашумело в ушах. Он стиснул зубы, дабы не выпустить изо рта остатки драгоценного воздуха. Рядом с Бедославом проплыл крупный окунь и, вильнув хвостом, сиганул в сторону густой поросли длинных водорослей, похожих на плети. Водоросли тоже тянулись к свету, хотя корни их уходили в речной донный ил.

Бедослав пытался двигать руками и плечами, стараясь ослабить опутавшие его веревки. Ему почти удалось высвободить правую руку, которой он старался распутать узел у себя на груди. Но затраченные усилия поглотили малое количество живительного воздуха, остававшегося в легких Бедослава. Муки удушья, а вместе с ними и ужас от неизбежного скорого конца, сдавили сердце Бедославу.

Внезапно заросли водорослей шевельнулись, из них выплыла обнаженная девушка с длинными распущенными волосами. Вытянув руки вперед и изгибаясь своим гибким телом, девушка устремилась к Бедославу. Вот бледное девичье лицо, окутанное колыхающимся облаком пышных волос, оказалось рядом с лицом Бедослава. В девичьих очах было сострадание, но вместе с тем незнакомка была совершенно спокойна, словно пребывание под водой было для нее обычным делом.

Бедослав почувствовал, как девичьи руки развязали узел у него на груди, и затем эти тонкие проворные руки ловко и быстро освободили его от пут.

«Русалка!» – теряя сознание, подумал Бедослав.

Очнулся Бедослав на берегу. Открыв глаза, он увидел над собой Семена Куницу в мокрой насквозь одежде, с мокрыми прилипшими ко лбу волосами.

– Жив! – радостно воскликнул Семен, повернув Бедослава набок. – Слава богу!

К Бедославу подкатила тошнота, закашлявшись, он изверг из себя мутную речную воду.

– Кое-как я вытащил тебя на берег, брат, – проговорил Семен, выжимая свою мокрую рубаху. – Пловец я неважный, а течение здесь довольно сильное. Да и ты тяжел, как боров!

– А где русалка? – чуть отдышавшись, спросил Бедослав.

– Какая еще русалка? – удивился Семен.

– Ну, русалка, которая вытянула меня со дна реки, – ответил Бедослав, сидя на траве под кустом ракиты. – Ты разве не видел ее?

– Да ты просто не в себе, брат, – сказал Семен. – Это я спас тебя, а не русалка. Я увидел с берега, что несет тебя течение, и прыгнул за тобой в реку.

– И все же была еще русалка! – стоял на своем Бедослав. – Она освободила меня от веревок и от камня, привязанного к моим ногам. Я был на дне реки, когда русалка подплыла ко мне. Она была нагая, с длинными распущенными волосами.

– И вместо ног у нее был рыбий хвост, так? – усмехнулся Семен, взирая на Бедослава и продолжая выжимать рубаху.

– Нет, хвоста у русалки не было, – промолвил Бедослав, потирая лоб, – это была юная девушка с нормальными ногами и без перепонок между пальцами рук. Я это точно помню! Она же подплыла ко мне вплотную. Я даже лицо ее запомнил!

– Русалок без рыбьего хвоста не бывает, брат, – пояснил Семен, встряхнув выжатую рубаху. – Скорее всего, тебе все это померещилось. А от веревок ты наверняка освободился сам, силы-то у тебя немало! Но чтобы вынырнуть, воздуха тебе уже не хватило. Ты лишился сознания и наглотался воды. Хорошо, что течением тебя вынесло на поверхность реки, а я оказался неподалеку.

– Кстати, ты как тут очутился, приятель? – насторожился Бедослав. – Следил за мной? Признавайся!

– Ну, следил, таиться не стану, – проворчал Семен, собираясь выжимать свои мокрые порты. – Токмо в Черной протоке я отстал и потерял тебя из виду, лодка мне еще попалась тихоходная. Не лодка, а корыто! Да если бы не я…

– Ладно, Семен, не оправдывайся, – прервал друга Бедослав. – Отныне я должник твой. А русалка наверняка мне померещилась.

В мыслях своих Бедослав был убежден, что незнакомая пловчиха, оказавшая ему помощь под водой, вовсе не видение, но затевать с Семеном спор по этому поводу у него не было ни желания, ни сил.

Глава вторая

Поход на Псков

Семен Куница, невзирая на запрет Бедослава, все же рассказал гридничему Даниславу о том, чем закончилось посещение Бедославом становища ушкуйников на Черном острове. Данислав отругал Бедослава за такое безрассудство и отправил на Черный остров двадцать вооруженных гридней во главе с Семеном Куницей, повелев приволочь к нему всех ушкуйников связанными.

«Ежели ушкуйники окажут сопротивление, порубите их всех мечами, и дело с концом!» – напутствовал Данислав Семена Куницу.

Дружинники высадились на Черном острове ранним утром. Однако разбойный стан оказался пуст. Починив свои быстроходные суда, ушкуйники ушли в очередной набег по рекам. У них было заведено всю летнюю пору промышлять где-нибудь разбоем.

Вскоре возвратился в Новгород Александр Ярославич, а в середине июня пришла на берега Волхова суздальская дружина во главе с Андреем Ярославичем. Начались сборы к выступлению на Псков, благо к Новгороду уже стянулись ратники из ближних и дальних городков, а также пришли отряды от лесных племен. На этот раз под новгородскими стягами собралась пешая рать в семь тысяч воинов. Новгородские бояре выставили отряд в четыреста конников. В княжеских дружинах было шесть сотен дружинников.

За сборами и разговорами о скором походе на Псков гридничий Данислав вскоре позабыл про ушкуйников. Не вспоминал о них и Бедослав, залечивавший свои раны, полученные в кровавой схватке на Черном острове.

Василиса, как ни старалась, не могла выведать у Бедослава о том, где и с кем он сражался, вернувшись к ней весь в крови. Бедослав твердил одно и то же, мол, по приказу гридничего, ему и еще нескольким гридням пришлось ловить разбойную шайку, творившую беззакония в Людином конце Новгорода. По глазам Бедослава Василиса видела, что он говорит ей неправду. Василису терзала догадка о том, что с Бедославом скорее всего пытались рассчитаться приятели ушкуйника Кривуши.

Эта догадка Василисы вскоре подтвердилась.

Однажды к ней в гости пришел ее брат и как бы между прочим завел разговор о том, что ушкуйники обложили налогом некоторых купцов, кто был дружен с покойным Яковом Катырем и кто пользовался их услугами. Иван Мелентьевич выяснил, что собранные деньги были использованы ушкуйниками на погребение нескольких своих дружков, убитых кем-то недавно.

– Мне интересно, сестра, Бедослав в одиночку перебил тех ушкуйников иль вкупе с княжескими гриднями? – поинтересовался у Василисы Иван Мелентьевич.

– С чего ты взял, что убитые ушкуйники – дело рук Бедослава? – сказала Василиса, смерив брата неприязненным взглядом.

– А раны у Бедослава откуда? – ввернул Иван Мелентьевич, погрозив сестре пальцем. – Меня не проведешь!

– Об этом ты у разбойников и спроси, – отрезала Василиса. – Ты же с ними знаешься с некоторых пор!

– Ушли ушкуйники в набег, – вздохнул Иван Мелентьевич. – Обратно они вернутся токмо осенью.

Видя, что Василиса держится с ним неприязненно, даже присесть к столу не приглашает, Иван Мелентьевич засобирался домой.