Храм - Вальдэ Хан

— Так и есть.

Свист всем видом показал, что ему требуются дальнейшие разъяснения, но Орех проигнорировал его немую просьбу.

Они вышли из лесу на поляну, где их уже ждали почти две дюжины мужчин.

Обменявшись приветствиями, охотники собрались вокруг воеводы.

— Сонный, ты что, Дом оставил? – удивился Орех.

— Да что с ним за пару дней сделается? Тем более там Зодчий такую деятельность развел, что мало места. Да и вам всем удачи пожелать напоследок хотелось.

— Хорошо. Мужчины, собрались мы тут, так как я хочу вас попросить об одолжении. Сразу отмечу, что прошу вас, а не приказываю.

Орех сделал паузу, подбирая нужные слова, а заодно и давая понять, на какую невиданную щедрость решился, предоставляя им самим сделать выбор.

— Если коротко, то Ведун хочет, что бы мы все перед походом принесли клятву Светоносцу, и прошли их ритуал посвящения в светлые.

Дрозд моментально вспыхнул от негодования, а Скальник сокрушенно всплеснул руками и сплюнул в сторону.

— Да, я понимаю, что вам противно и все такое, но отнеситесь к этому по–мужски. Какая к воющим демонам разница, что вы там пробубните вслед за Ведуном, и что потом он помашет перед вашим лицом своей светящейся палкой? Важна лишь ваша истинная вера, те убеждения, которым вы преданы на самом деле. Никакие ритуальные пляски просветленных не могут на вас повлиять. Это нужно скорее как символ дружбы между нами и ими.

— Пускай тогда в знак дружбы признают божественность Отца, — выпалил Дрозд.

Скальник выразительно поглядел на Ореха – я же был прав, красноречиво говорил этот взгляд.

— Дрозд, давай мы будем умнее их.

Сукоруб почесал шрам на шее и выступил вперед.

— Я согласен. Спасибо Домовому, теперь я верю в Отца, и готов поломать хребет любому, кто оскорбит мою истину, — он выразительно поглядел прямо в лицо Скальнику. – Посему, не вижу ничего предосудительного в том, чтобы подыграть Ведуну. На мою веру это не повлияет, а делу общему поможет.

— Я поддерживаю Сукоруба, — подал голос Крепыш.

Свист положил руку на плечо Дрозда.

— Давай поступим, как хотел бы того Отец – сделаем все правильно, — сказал десятник.

— Ненавижу Ведуна! – Дрозд сжал кулаки, — Но раз вы все считаете, что так будет лучше, тогда я с вами.

Орех кивнул.

— Скальник, с тобой не будет проблем?

— Если я не засну, пока просветленный шут будет кряхтеть у меня над ухом, то все пройдет как нужно, — насмешливо скривился Скальник. — Хотя нет, не засну, меня скорее истерический смех разберет.

— Удержись от веселья, будь так добр, — подвел итог разговору воевода.

Люди разошлись кто куда. Дрозд повел Сонного обратно в Новый Дом, другие уходили в лес, чтобы вернуться разными дорогами, не вызвав ни в ком подозрений. Свист шел с Орехом и Крепышом.

— Ты волнуешься? Хоть немного, — спросил десятник своего командира.

— Что значит волнуешься?

— То и значит. Волнуешься?

— Боюсь ли я? Да, — Орех утвердительно качнул головой, — чувствую ли при этом возбуждение и азарт? Снова да. Волнуюсь ли я? Наверняка нет – слишком много дел еще предстоит успеть, что бы тратить силы на пустые переживания.

Свист кивнул, давая понять, что принял ответ.

— Со Скальником я еще отдельную беседу проведу, — проворчал Орех, обращаясь скорее к себе, нежели к попутчикам.

— А Дрозд? Поди найди еще хотя бы одного настолько непримиримого светоненавистника.

— Парень сильно привязался к Сонному. Так что пускай это теперь будет головная боль нашего Домового.

Свист поглядел на наплечник – знак воеводы.

— Когда? – просто спросил он, а Орех все понял.

— Через три дня. Если все пойдет как нужно.

Свист еще хотел спросить, почему намеченную дату начала похода Орех держал в тайне от остальных, но передумал.

38

Светляк стоял с простертой вперед рукой. Справа от жаровни, сложив руки на груди, с покровительственным видом возвышался Ведун, а перед помостом преклонили колени верные Ореху охотники. Мужчины приносили присягу Свету.

— Я клянусь светом в моей душе, — громко и величественно произнес Светляк.

— Я клянусь светом в моей душе, — повторили те, кто приносил клятву.

Свист чувствовал себя жутко неловко. Во–первых, ему пришлось пойти на поводу у Ведуна, что странным образом его злило. Во–вторых, он чувствовал себя лицемером – Пластун, человек которого охотник очень уважал, верил в Свет по–настоящему, а сам Свист – нет. Ему даже казалось, что принося ничего не значащую для него самого клятву, он может обидеть своего наставника. Но послушно повторял слово в слово все, что говорил Светляк.

— Нести Свет в самые темные уголки.

— Нести Свет в самые темные уголки.

— Пускай же Светоносец освещает мой путь.

— Пускай же Светоносец освещает мой путь.

— Клянусь, — торжественно пропел паладин.

— Клянусь, — хором ответили люди.

Те, кто принес свою клятву раньше, до сего момента ожидали под стенами трапезной, бросились поздравлять новообретенных братьев во Свете, обнимая их и подбадривая. Свист отвечал на приветствия, стараясь не глядеть людям в глаза.

— Приветствую тебя, брат мой, — проворковала Арахна, нежно обнимая охотника за шею. – Я давно ждала, когда твою душу коснется благодать Светоносца, и ты примешь Его Свет.

Десятник растерся, не зная, что ответить.

Пока он собирался с мыслями, девушка исчезла в толпе.

— Это Ведун попросил ее подбодрить тебя. Так что не обольщайся, — шепнул в ухо Свиста неведомо как оказавшийся поблизости Орех. – Я сам слышал.

— От тебя ничего не может укрыться, — несколько разочарованно развел руками Свист.

— Это правда, не может, — хищно ухмыльнулся воевода.

Свист поплелся к выходу, желая поскорее остаться в одиночестве. На душе было гадко, и видеть искреннюю радость на лицах принявших Свет было неприятно.

Оказавшись у себя в каморке, вдруг ставшей ему чужой и неприветливой, Свист слушал, как внизу Орех коротко, но довольно красноречиво объявляет о скором начале похода. Потом охотник с тоской вспомнил Новый Дом, и вдруг подумал, что в последнее время он успел позабыть о кошмарах, так долго не дававших ему покоя.

— Скорее бы уже уйти вниз, — пробормотал в подушку Свист.

39

День обещал быть безоблачным и погожим, это было ясно уже сейчас, хотя солнце, едва поднявшееся на востоке, еще не просушило ночную росу.

— Настал этот великий день! – Ведун протянул руки к небу. – Свет указал нам наш путь, и путь этот – рассеять тьму и невежество. Там внизу отвратительная ересь пустила черные всходы, прорастая в душах заблудших. Наш святой Долг – выжечь заразу, испепелить ее, дабы не оскорбляла она самим своим существованием взор Светоносца, под Его небом.

Ведун указал на встающее солнце.

— Око Света, оно согревает нас, прогоняет демонов ночи, оно освещает нам путь. Дети Света, не посрамите же славу истинного бога, свет которого вы несете!

— Свет! – взревело войско.

Пять десятков мужчин стояли на площади перед Старым Домом, воинственно потрясая оружием. Свист видел, как над площадью пылает невидимый огонь людской ярости, что разжег Ведун в сердцах этих воинов. Десятник поглядел на стоявшего рядом воеводу, без сомнения тот видел то же самое. Янтарное пламя пульсировало, росло, и Свисту уже казалось, что он кожей чувствует его жар. Еще немного, и волосы на голове начнут тлеть.

— Благослови вас Свет! – Ведун взмахнул рукой с факелом, салютуя войску.

В воздухе поплыл начертанный огнем символ, багровые линии слились в незамысловатый узор, хорошо видимый даже при дневном свете.

— Хвала Светоносцу!

От этого рыка пламя вздыбилось, раздалось в полнеба, вдруг лопнув, словно пузырь раскаленной магмы, и принялось медленно оседать жгучей пылью в сердцах собравшихся. Вместе с ним медленно гас начертанный Ведуном символ.

Орех повернулся лицом к войску, набрал в грудь побольше воздуха, и проревел:

— По отрядам, стройся!

Выучка дала себя знать, – люди быстро построились в нужном порядке.

— Не опозорьте меня перед этими дикарями! А теперь в строевом порядке, в поход марш!

Воевода поднял к губам Галархорн, и величественное пение рога окрасило таинственное сияние в холодные тона. Словно вызванный зовом рога, поднялся ветер, нещадно терзая древесные кроны. Ветер оказался столь силен, что Ведуну пришлось отступить от окна под слоновьей головой, укрываясь за стенами Дома.

Сотня тяжелых сапог и ботинок подняла тучу пыли, и армия света двинулась на войну.

Свист вышагивал справа от Ореха, держась немного позади. За спиной гудело войско, пытаясь идти в ногу с ритмом, что задавал Заяц, немыслимым образом приторочив свой барабан к поясному ремню. В хвосте колонны, груженые сверх всяких человеческих сил припасами, невозмутимо вышагивали гиганты–водоносы.