Луна над Каролиной - Нора Робертс

Голос у Тори был тусклый и монотонный. Она сделала глоток чаю.

— Она его не видела, он все время был у нее за спиной. Он опустил занавески. Думаю, запер и дверь, но это не имело значения. Она не собиралась бежать, она слишком боялась ножа.

И рассеянно Тори поднесла руку к горлу.

— Он даже не слишком ее хотел. Она была заменой, просто ему подвернулась возможность удовлетворить потребность. Когда он ее насиловал, то представлял себе другую. Он ножом разрезал ее одежду, очень осторожно, но все-таки оцарапал ей спину и плечо.

— Да, — кивнул Карл. — У нее две царапины и следы от веревки на запястьях. Но веревку мы так и не нашли.

— Я же сказала, что он унес ее с собой. Он никогда не насиловал в доме. И его возбуждало, что он все это проделывает в постели. Когда он бил ее, то получал удовольствие. Ему нравится бить женщин. Ему нравится доказывать каждый раз, что он настоящий мужчина. Женщина только и живет, по его мнению, чтобы ее брали и господствовали над ней. И в то же время он очень осторожен. Он всегда использует презервативы. Как знать, с кем она спит. А он очень печется о своем здоровье.

— Кто же он?

— Я не вижу его лица. Я улавливаю только его мысли и чувства.

— Он ее знал прежде?

— Встречался. Видел ее, возможно, разговаривал. А собаке он дал снотворное. С гамбургером. Рискованно, однако риск его только возбуждает. Возможно, его кто-нибудь видел. Все прошлые случаи свидетелей не было.

— Какие прошлые случаи? — насторожился Карл.

— Первой была Хоуп. Потом последовали четыре других, о которых я знаю. За последние восемнадцать лет это случилось пять раз. Все убийства произошли в августе, все убитые — молодые блондинки. Все они того возраста, в котором была бы Хоуп, будь она жива. Шерри, наверное, была моложе, но он не ее хотел.

— Серийный убийца? И в течение восемнадцати лет!

— Можете сверить мои слова с данными ФБР. И он все еще продолжает убивать Хоуп в лице других женщин…

Она встала, и чашка застучала на блюдце, так дрожали у нее руки.

— Боюсь, что убийца — мой отец.

— Но почему ты так решила? — спросил Кейд.

— Когда он бил меня, то сексуально возбуждался. Он не прикасался ко мне в этом смысле, но, причиняя мне боль, он доставлял себе удовлетворение. Вспоминая тот вечер, думаю, что он знал о наших планах с Хоуп встретиться поздним вечером. Он вышел к обеду в прекрасном настроении, а это было редкостью. Он словно ждал, что я совершу какой-нибудь промах. И когда я его совершила, он так меня избил, что в ту ночь я не способна была куда-нибудь пойти.

Когда он заявился в магазин, там как раз была Шерри. Она написала адрес и телефон, чтобы я могла сообщить ей о своем решении. Отец знал, что я никому не скажу о его приходе. И звонить в полицию тоже не стану. Но на ее счет у него такой уверенности быть не могло.

— Вы думаете, что Ханнибал Боден убил Шерри Беллоуз потому, что она его видела?

— Он мог использовать это как оправдание для убийства. И я знаю, что он способен убить. Извините. Я плохо себя чувствую.

Она вышла из кухни и направилась в спальню. Собравшись с силами, Тори встала под горячий душ. Ей было холодно. Казалось, ничто в целом мире не сможет ее согреть. Затем, завернувшись в большое полотенце, она приняла сразу три таблетки аспирина и уже хотела лечь в постель, чтобы все позабыть во сне.

У окна спальни стоял Кейд и смотрел в ночь, посеребренную луной.

— А я думала, что ты ушел.

— Ты лучше себя чувствуешь?

— Да, я чувствую себя прекрасно.

— Вряд ли.

— Да, — она надела халат, — мне гораздо лучше. Спасибо. Ты можешь ехать. Теперь я сама со всем справлюсь.

— Ты хочешь, чтобы я ушел? Хочешь отодвинуть меня на удобное расстояние. Удобное для кого? Для тебя? Меня?

— Для нас обоих, я думаю…

— И больше ты ничего не думаешь обо мне? О нас?

— Я ужасно устала. И ты, уверена, тоже. Все это вряд ли доставило тебе удовольствие.

Он подошел к ней. Глаза у него полыхали гневом.

— Ради бога, Тори! — Он провел рукой по ее щеке, запутался пальцами в мокрой копне волос. — Неужели все тебя предавали в трудное время?

Она не ответила. Не могла. Слеза скатилась у нее по щеке. Он подвел ее к кровати и усадил себе на колени.

— Отдохни, — сказал он, — я никуда не собираюсь уходить.

Тори прижалась лицом к его плечу, ощущая его тепло, силу, его надежность.

Нежно, очень нежно он провел руками по ее телу, медленно ослабил узел пояса и снял с нее халат. И положил свою руку ей на сердце. Оно бешено застучало.

— Думай обо мне, — сказал Кейд, — посмотри на меня.

Он поцеловал ее шею, погрузил руки в ее волосы, а она стала расстегивать его рубашку.

— Как хорошо, что ты со мной, — прошептала она. — Ты такой теплый. Настоящий.

Он коснулся губами ее груди. Кровь у нее побежала быстрее по жилам. Его руки, сильные, терпеливые, словно выметали колючий сор из ее подсознания.

А в мире Кейда сейчас не было никого, кроме нее. Темно-серый дым ее глаз поглощал все вокруг… Она легла на него сверху, прильнула всем телом, и он ощутил судорогу, пронзившую ее…

— А теперь тебе надо поспать, — мягко сказал он.

— Я боюсь спать.

— Но я же буду с тобой.

— Ты не принесешь мне стакан воды?

Когда он вернулся, она сидела на краю постели. В халате.

— Мне надо поговорить с тобой. Я должна рассказать тебе о своей жизни в Нью-Йорке.

— Я знаю, что там произошло, но ты ни в чем не виновата.

— Ты знаешь далеко не все. Только то, что слышал в новостях.

Он провел рукой по ее волосам.

— У тебя была другая прическа. Ты стриглась короче и осветляла волосы.

— Пыталась обрести новое «я». — Она выдавила из себя смешок.

— А мне больше нравится, какая ты сегодня.

— С тех пор во мне многое изменилось, не только прическа. Я сбежала в Нью-Йорк, когда мне исполнилось восемнадцать. У меня были небольшие сбережения. Я всегда умела копить, да еще бабушка дала мне две тысячи долларов. Наверное, это спасло мне жизнь. Я смогла снять себе квартиру. Ну, не квартиру, а комнату в Вест-Сайде. Маленькую, тесную комнатушку, но я ее очень полюбила. Она была моя. Потом я получила работу в магазинчике сувениров. Через два месяца я нашла работу получше. Ездить на работу было далеко, но здесь немного больше платили и было так приятно находиться в окружении красивых вещей. Меня повысили в должности, я стала помощником менеджера, и у меня появились друзья. Я стала ходить на свидания. Я оторвалась от прошлого. — И она взглянула на Кейда. — Я забыла про Хоуп.

— Ты имела право жить собственной жизнью, Тори.

— Однажды я поехала навестить родителей. Надеялась наладить с ними нормальные отношения, но главным образом мне хотелось показать, чего я достигла независимо от них, только своими силами. Вот я какая: у меня есть красивые платья, хорошая работа, и я счастлива. Я потерпела поражение по всем статьям.

— Это они потерпели поражение.

— Неважно. Вернулась я в Нью-Йорк немного не в себе. Как-то я кое-что купила в супермаркете, пришла домой и стала выкладывать покупки. И помню, как я стояла в своей крошечной кухне, держа пакет молока. А на нем был портрет девочки, Карен Анни Уилкокс, четырех лет. Она пропала. Но я видела не картинку. Я видела саму Карен, только она была не светленькая, как на картинке, а шатенка и коротко подстрижена. Она сидела в комнате и играла в куклы. Стоял февраль, но в окне ее комнаты я видела голубое ясное небо и слышала плеск воды. То был шум моря. «Значит, Карен во Флориде, — подумала я. — Она живет на побережье». И когда я опомнилась, картонный пакет был на полу и молоко разлилось.

Тори отпила глоток воды и отставила стакан в сторону.

— Я ужасно на себя разозлилась: какое мне дело до всего этого? Но затем я вспомнила о Хоуп.

Тори встала и подошла к окну.

— Я все время думала о маленькой Карен и пошла в полицию. Они приняли меня за сумасшедшую. Я не знала, что делать, но не могла выбросить из головы девочку. Разговаривая с двумя сыщиками, я вспомнила и сказала одному из них, что если бы он не был таким ограниченным и нелюбопытным, то выслушал бы меня, а не думал бы, сколько денег сдерет с него механик, ремонтирующий его машину.

И они обратили на эти мои слова внимание. Поверить они мне не поверили, но заинтересовались. Один из них принес пластиковую сумку, а в ней были красные перчатки. Я взяла сумку и вдруг так ясно увидела Карен в красном пальтишке. Вокруг толпа, все покупают подарки, потому что скоро Рождество. Ее мама стоит у прилавка, выбирает свитер. Она не замечает, как дочка отходит от нее. Какая-то женщина берет девочку на руки, проталкивается сквозь толпу и выходит на улицу. Никто не обращает на них внимания. Женщина говорит Карен, что если она хочет увидеть Санта-Клауса, то пусть ведет себя тихо как мышка. И очень быстро идет по улице туда, где ее ждет белый «Шевроле» с нью-йоркским номером… Я даже запомнила номер. Я им все это рассказала, и о том, что, сев в машину, женщина сняла черный парик, что у нее каштановые волосы и светло-голубые глаза. И что она худощава, что на ней большое мешковатое пальто с подстежкой.