Черное белое - Наталья Андреева

— Посмотри эти бумаги, — спокойно сказал Мошкин. — Нет, в руки не дам. Ты ничего не соображаешь сейчас.

— Банковские карты? А наличные? — Она видела теперь только железный ящичек. И заветный ключик.

— На наркотики ты не получишь ни копейки, — твердо сказал Павел Мошкин. — Тебе сейчас надо принять ванну, отоспаться.

— Ты всерьез думаешь, что я смогу сейчас уснуть?!

— Надо бороться, Соня. Все. Та жизнь кончилась.

— Нет. Не верю. Я тебе не верю.

— Да.

— Ты… мерзавец! Подлец! Ты хотя бы понимаешь, что со мной творится?!

— Хочешь, я вызову врача?

— Врача?! Себе вызови!

— Соня…

— Тебе самому сейчас понадобится врач…

Она огляделась в поисках предмета, который бы мог… На глаза попался железный топорик для рубки мяса. На вид тяжеленький. Схватила его. Мошкин испуганно попятился:

— Соня! Ты что? Соня!!

Силы у нее в этот момент были просто нечеловеческие. Большие белые крылья манили издалека. Она изо всей силы рубанула его топориком по голове. Павел Мошкин стоял между нею и большими белыми крыльями. Загораживал дорогу в ее сказку. Она не хотела другой. Она хотела эту. Когда тот упал, первое, что сделала, кинулась к железному ящичку. Какая жалость! Там не было наличных! Документы она скомкала, положила в пепельницу и подожгла. Банковские карты сунула в карман джинсов. И спохватилась: а труп? Надо его спрятать! Куда? Закопать! Принесла из кладовки одеяло, положила на него Мошкина и выволокла наружу. К счастью, он был тщедушен, ростом невысок, и Соня легко с этим справилась. Потом попыталась навести в кухне порядок. Первым делом отмыла топорик, потом протерла пол в кухне. Быстрее, быстрее… Вытряхнула пепельницу. Нет никакой дарственной. Никакого завещания. Покончить со всем этим и заняться поиском наличных. Прибравшись на кухне, выскочила из дома. Заметила сарай и подумала, что там может быть лопата. Пока бежала туда, на глаза попался мамин цветник. Бордовые розы смотрели на нее с удивлением:

«Соня, Соня, что ты делаешь?»

Когда брала лопату из сарая, машинально достала из кармана банковские карты Мошкина и сунула между досок. Видимо, на участке собирались возводить что-то еще, и стройматериала в сарае хватало. Пахло древесными опилками, сосновой смолой. «Потом возьму», — решила Соня.

Закончила работу и воткнула лопату в землю. Вот и все. Теперь все ее. И дом, и банковские карты, и деньги, которые лежат в этом доме. Нет никакого Мошкина. Не было никогда. Он не существовал. Никто его не найдет. Словно одержимая Соня избавлялась от Мошкина. От него самого, от его присутствия в доме…

Потом она перерыла весь дом в поисках денег. Найдя стодолларовую купюру, кинулась решать главную свою проблему. Думала, что вечером возьмет банковские карты и поедет в Москву, снимать деньги со счета.

Потом была черная машина на шоссе, удар. И кошмар, в который верилось с трудом. Она не сразу вспомнила, что натворила. И только когда услышала, что Мошкина ищут, сообразила: она же убийца! И мотив налицо. Наследство. Но у той, другой, Сони Летичевской не было никакого мотива. Она-то никого не убивала! Говорят, что сбежала из дома два года назад, была в борделе.

Этот план пришел в голову, когда Соня, покинув больницу, пришла в мамин дом за одеждой и за спрятанными в сарае банковскими картами. Она поняла: в доме живет самозванка. Валерия кем-то ее заменила. Валерия ничего не знает об уплывшем из рук наследстве. Как все это кстати! Она уже начала догадываться, что сестра не в себе. Лежала под кроватью в комнате Мошкина, подслушивала разговор, и все больше в этом убеждалась.

А когда прокралась в двери и, чуть приоткрыв ее, увидела в руках у сестры бронзовый подсвечник, мысленно ее подбодрила:

— Ну же! Ну!

Подсвечник Валерия поставила на место. Проводив ее, самозванка вернулась в спальню, зевнув, посмотрела в зеркало и сказала:

— Эта сумасшедшая меня когда-нибудь убьет! Точно! — И вновь растянулась на кровати. Соня подождала некоторое время. Потом осторожно спустилась вниз. Прошлась по дому. Надо было взять вещи и уйти. Взять вещи и… Но в спальне на втором этаже спала девушка, которая выдавала себя за Соню Летичевскую. «Кто ел из моей чашки?»

Соня никак не могла успокоиться. Она нашла джинсы, рубашку, но отчего-то медлила. В голове всплыла фраза: «Эта сумасшедшая меня когда-нибудь убьет. Точно!» Эта дрянь спит на маминой кровати! А ведь если милиция за блондиночку возьмется как следует, та во всем признается! В том, что никакая не Соня Летичевская. И тогда примутся искать настоящую. Валерия-то права! Соня должна умереть. Та Соня. А эта, с новым паспортом, чистенькая и пушистенькая, начнет новую жизнь. С деньгами Паши Мошкина.

Соня поднялась наверх, нашла какую-то тряпку, обернула ею руку и прокралась в спальню. На подсвечнике должны остаться отпечатки пальцев старшей сестры. А ее, Сониных, быть не должно. Блондиночка мирно спала на маминой кровати. Соня вновь почувствовала злость, и, взяв в руку подсвечник, два раза ударила ее по голове. Уже потом, когда бросила подсвечник на пол, поняла: рука еще слабая. Она не убила девушку. Нет, не убила. Блондиночка жива. Девушка застонала. Что делать?

Взгляд скользнул по маминому портрету. На шее рана. Ах ты, мерзавка! Испортить такую вещь! Чем же ты ее? Ящик прикроватной тумбочки был чуть приоткрыт, Соня заметила в нем портновские ножницы. И уже почти ничего не соображая, схватила их и стала довершать начатое дело. С остервенением втыкала ножницы в тело девушки, чтобы картина была ясна: «эта сумасшедшая…»

Потом она спохватилась и стала вытирать ножницы тряпкой. Так увлечься! А как же отпечатки? И одежда запачкана кровью! Бросилась вниз, переоделась наспех, халат и белье свернула и сунула в пакет. Уже собираясь выходить из дома, посмотрела на телефон. Самозванка упоминала какого-то опера. На тумбочке в спальне листок из блокнота, где записан его номер телефона. Лучшее алиби — это алиби свидетеля. Надо сообщить в милицию. На всякий случай. Если что, она видела, как Валерия убивает самозванку.

Пришлось вернуться в спальню. Лихорадка прошла, возбуждение спало. Позвонив, Соня выскочила из дома. Сверток с испачканной одеждой взяла с собой. Такую улику нельзя оставлять. В сарае прихватила банковские карты. А дальше… Дальше судьба сделала ей подарок.

Соня стояла на обочине и тупо соображала: что дальше? Ехать в Москву? Снимать деньги? Потом бежать… Куда глаза глядят… Кто-то дернул ее за подол:

— Дай денежку!

Маленький цыганенок протягивал грязную ладошку. Возникшая словно из-под земли мамаша закаркала:

— Ай, милая, погадаю! Позолоти ручку!

На руках у цыганки был младенец. Соня протянула сверток с одеждой:

— Там халат. И ночная рубашка. И тапочки. Испачкано немного. Но все новое.

— Ай, милая, спасибо! Ай, судьбу предскажу!

— А где достать наркотики, не предскажете?

Цыганка замолчала, внимательно ее оглядывая.

— А деньги есть?

— Вот, — Соня достала стодолларовую купюру. Ту самую, которую оставила под подушкой Валерия.

— Я тебе секрет скажу, — оглянувшись, зашептала цыганка. — Дом хороший. Люди хорошие живут. У тебя еще деньги есть?

— Нет, — соврала Соня. — Кроме этого у меня ничего нет. И жить негде.

— Там дадут. Ступай туда. Хорошие люди. Жилье дадут.

— Адрес какой? — Напряглась, стараясь запомнить, что говорила цыганка.

— А эти деньги дай мне, — сказала та под конец. — Там скажешь Карма прислала.

— Дайте хотя бы десятку на автобус, — вздохнула Соня. — Как же я доберусь туда без денег? А там точно есть героин?

— Тс-с-с! — цыганка приложила палец к губам. — Все есть! На, милая! — Она протянула Соне мятую бумажку. Сто рублей. Зеленая же купюра исчезла у цыганки в пестрых юбках. Словно по волшебству. А потом исчезла и сама цыганка.

Некоторое время Соня еще стояла на обочине и раздумывала. Потом перешла через дорогу и дождалась автобуса, который ехал в Москву. Теперь она знает, где достать наркотики. Но это подождет.

Полдня Соня снимала деньги со счета, пользуясь банковской картой Павла Мошкина. Не испытывая угрызений совести. Ведь это были ее деньги. Потом пообедала в кафе, погуляла по городу. Что дальше? Проболтавшись до вечера, решила: деньги пока лучше спрятать. И карты тоже. А где? В доме у мамы. Надежнее места не придумаешь.

Вернулась в коттеджный поселок Круглое. Милиция уже уехала, дом был опечатан. Нисколько не стесняясь, сорвала бумажную ленточку и вошла в дом. Деньги спрятала на кухне, рассовала в банки с крупой, оставив себе только тысячу долларов. Банковские карты спрятала тоже. И тут заметила свет в окнах у соседки. Потом залаяла собака. Пришлось сбежать через черный ход. Едва-едва отбилась от дога. День выдался такой тяжелый, что поняла: надо расслабиться. И где-то переночевать.