Купленная помощница для президента (СИ) - Свободина Виктория

Заехала в итоге в кафе, более-менее утешила себя мороженым, потом еще в торговый центр зашла, порадовав себя покупкой парой забавных малышовых игрушек и милейшими пинетками. Потом еще по набережной долго гуляла, смотрела закат на море, на веселых туристов. Настроение значительно поднялось. Главное, живы с малышом, а наша недоброжелательница теперь под присмотром.

Неспешно, уже в потемках, по набережной подхожу к дому, взгляд падает на вход… роняю пакет из магазина.

У подъезда стоит Баринов собственной персоной. Наши взгляды встретились, и он тут же решительно двинулся мне навстречу.

Запаниковала. А вдруг он на самом деле с сестрой заодно? А вдруг он тоже заказчик, только лично не приезжал? А вдруг… Зачем он вообще приехал?

Спешно достаю из сумочки перцовый баллончик и наставляю на Марата.

– Не подходи. Держись на расстоянии.

Баринов остановился в паре шагов от меня. Раньше меня смешила его паранойя с усиленной охраной, а сейчас и сама такой стала.

– Ника, я тебя не обижу. Я прилетел, чтобы поговорить.

– По телефону нельзя было?

– Хотел увидеть тебя.

Марат поднимает руки, словно сдается.

– Ника, я не собираюсь тебя никак обижать, клянусь. Я приехал, чтобы извиниться. Мы можем поговорить?

– О чем?

– Обо всем. Понимаю, что ты обижена, но… ты беременна. Так?

– Если ты об этом хотел поговорить, то тут вообще не о чем разговаривать. Это не твой ребенок. Уходи.

Баринов неожиданно улыбнулся.

– Мне не важно, чей ребенок. Он все равно будет нашим.

Марат делает один осторожный шаг навстречу.

– Можно тебя обнять? Я очень скучал. И полный, просто невозможный дурак.

– Нельзя, – ворчливым тоном отвечаю я, также на шаг отступая. Затем еще на шаг.

Марат подступает еще на полшага, мельком заглядывает в упавший пакет.

– Мальчик, да?

Как только разглядел в потемках голубые пинетки?

Молча кивнула.

– Ника, я обычно стараюсь позерством не заниматься, но давно хотелось тебе сделать что-то… такое. И это не позерство, просто и правда очень хотелось.

Хочу спросить, о чем вообще говорит Баринов, как ко мне с разных сторон стали подбегать люди, и выставлять рядом букеты цветов. Много. Очень много! Площадка возле подъезда очень быстро становиться похожей на цветочную клумбу. И, словно этого было мало, небо вдруг стало зажигаться салютами. Одно за другим загораются и окна в моем и соседних домах с силуэтами людей, выглядывающих посмотреть на небо.

А салюты загораются одним за другим. Много, часто, долго. В городе становится светло, как днем. Раскрыв рот, наблюдаю за происходящим. Ничего себе какой у Баринова размах позерства.

Пока отвлеклась на зрелище, Марат оказывается рядом, аккуратно вынимает из ослабевших пальцев перцовый баллончик и убирает к себе в карман. Пакет с моими покупками тоже берет и передает своему человеку, что-то ему говорит и тот уходит в сторону припаркованной неподалеку машины.

– Давай все-таки поговорим? – предлагает Баринов, когда салют стихает. – На улице уже прохладно, так что лучше в ресторане.

А, ну когда холодно, то конечно там лучше.

Махнула на все рукой. Заметила, что нас фотографировали. Марат столько шуму наделал, что в случае чего никакое алиби его не спасет.

Так непривычно вновь садится рядом с Маратом в машину, ощущать, насколько он близко. Прямо тянет подсесть еще ближе, но я держусь, держусь из последних сил. Еще не забыла тот день, когда он просто взял и легко вычеркнул из своей жизни. По ощущениям, просто выкинул, когда сказала или сделала по его мнению что-то не то. Что мешает ему сделать также в любой удобный момент?

Марат, пока едем, не отрывает от меня взгляда. Как будто гипнотизирует.

– Ника, а помнишь, ты, когда в последний раз была у меня дома в бассейне купалась вместе с Фройндом?

– Да, и что?

– Я видео с камер с этим моментом просмотрел тысячи раз за эти месяцы. Ты, наверное, опять будешь считать меня маньяком, но я стал одним из твоих самых преданных подписчиков. Но, как я понял, фото, после которого пошли слухи о твоей беременности, пропустил, пока был на совещании. Про слухи только сегодня узнал, утром, пока размышлял, стоит ли с тобой поговорить, пришла весть про Альбину.

Машина остановилась на парковке ресторана. Тут и ехать далеко не надо, город не особо большой. Выходим.

– Если ты настолько внимательно следил за моими социальными сетями и, как ты говоришь, скучал, почему не связался никак?

Марат берет меня под руку и ведет в здание.

– Я очень хотел, но тогда бы ты меня обвинила в том, что я тебя преследую и не даю покоя. Я дал тебе возможность спокойно жить своей жизнью, без моих причуд и странностей. Может, ты не заметила, но я всегда исполняю твои желания, даже подсознательные.

– Ах, вот оно что, – произношу скептично. – Я это действительно как-то не замечала.

– Один твой звонок и я бы примчался в любое время, – с усмешкой признается Марат. – Не представляешь, как я ждал хотя бы пропущенного и позволял себе следить только за той жизнью, что ты показываешь в своих соцсетях. И правда начал чувствовать себя маньяком, осознавая, насколько хочу большего.

Нас встретили, проводили за столик. Внутри у меня такая смешанная гамма чувств. Разговор прерывается. Марату звонят. Он просит меня никуда не уходить и выбирать еду, а сам выходит. Его долго нет, за это время успевают принести напитки.

Вернулся.

– Я разговаривал со своим человеком. Уже есть кое-какая информация по Альбине.

– И что там? Хотя нет, погоди. Ты сказал, что ждал моего звонка, и поэтому не приезжал, но звонка ведь не было?

– Ник, после того, как я только подумал, что тебя больше нет, мне стало глубоко плевать, что ты можешь обо мне думать и какие неприятности у тебя могут быть из-за общения со мной. Мне обязательно нужно было тебя увидеть.

– Так… что там с Альбиной?

– С ней все очень непросто, – морщится Марат. – Следователи провели экспертизу. Она не в себе. Прогрессирует болезнь, что и у матери. Оказывается, она проходила лечение, но забросила курс. Болезнь наследственная, еще и усугубилась некоторми обстоятельствами, – Марат очень внимательно на меня помотрел. – Детей с такой наследственностью обязательно нужно держать на контроле и проводить диагностику с самого раннего возраста.

Нервно подскочила, испуганно прижимая руки к животу.

– Как же так? Это лечится? Сейчас тоже мне нужно что-то будет сделать для проверки? Может мальчик это унаследовать?

Марат усмехается, встает.

– Вот ты и попалась.

Баринов обнимает, очень осторожно, успокаивающе прижимая к себе.

– Не переживай, у нашего ребенка с наследственностью должно быть все отлично, во всяком случае такого наследственного заболевания точно нет.

– Но ты сказал, что твоя мама и сестра…

– Я не говорил ничего про свою мать, а Альбина мне, конечно, сестра, но… не совсем.

– Как так? Я ничего не понимаю.

– Ника, садись. Я все объясню. Только учти, я буду рассказывать семейные тайны и скелеты в шкафу. Если ты их узнаешь, у тебя уже не будет выбора и для сохранения секретности, придется стать ее членом. Готова к этому?

Невольно хмыкнула. Это такое странное завуалированное предложение выйти замуж?

– На самом деле не так уж мне и интересны чужие семейные тайны, – отвечаю я, вставая и делая вид, что собираюсь уходить. Марат ловит меня за руку и усаживает обратно.

– Хорошо, слушай так пока, авансом.

Глава 39

Глава 39

Баринов замолчал, нахмурил брови, собираясь с мыслями. Я не тороплю, пью чай, любуюсь бровями, тоже, надо признаться, по ним соскучилась, несмотря ни на что. Сразу вспомнились другие брови. Нет, я все-таки обязана ему их показать, раз уже все равно знает, что папа.

Прежде, чем Марат начал что-то говорить, быстро нашла в телефоне видеозапись, которую сама пересмотрела уже тысячу раз. Двигаю телефон к Марату.