Кашемировая шаль - Роузи Томас

Семья Мехрана встретила гостью у порога своего крошечного дома. Они стояли перед выкрашенной в синий цвет дверью. Улицу и дом разделяла тонкая полоска возделанного огорода. С гостьей поздоровались и подарили ей букет местных цветов. Меир принесла угощение — сладкий пирог и шоколад, купленные на Насыпи.

Чаепитие получилось несколько официальным. Меир сидела на подушках напротив матери Мехрана, сестры внесли большой самовар и расставили фарфоровые чашки, потом принесли свежий хлеб, кувшин с медом и сладкий пирог. Тарелки и чашки явно были самые красивые в доме. Меир задала несколько вежливых вопросов. Мехран переводил ее слова. Младшей сестре исполнилось четырнадцать лет, старшей — шестнадцать, скоро для них начнут подыскивать подходящих мужей. Мать вздохнула и пожала плечами. Она с беспокойством думала о предстоящих хлопотах, а девочки переглядывались и легкомысленно хихикали. Мехрану было всего двадцать. Меир очень удивилась, узнав это, он выглядел старше своих лет. Он выучил английский в школе, был лучшим учеником. Последние слова он произнес с явным смущением и только по настоятельному требованию матери. Потом, благодаря щедрости родного дяди, торговавшего коврами, он получить возможность закончить торговый колледж. Теперь он работал в швейной мастерской и торговал готовыми шалями. Мехран все делал для того, чтобы прибыли хватало и работникам мастерской, и его семье. Отец Мехрана выполнял ту же работу. Двенадцать лет назад он погиб — попал под перекрестный огонь повстанцев и военных. Мехран говорил спокойно, его рассказ то и дело прерывали одобрительные возгласы матери и смех сестер. Говоря о жизненных трудностях, пожилая женщина не переставала улыбаться. Кожа на ее ступнях огрубела, ногти на руках обломались. Ее дочки были красавицами. Дома они не покрывали голову, им очень шли прически с прямым пробором. Черные, гладкие как шелк волосы они заплетали в косы, яркие сари подчеркивали изящество точеных фигурок. Меир хотелось узнать, каков жизненный уклад этих людей, и уловить то, о чем не говорили напрямую. Она предположила, что дядя помог Мехрану получить образование только потому, что семья осталась без отца-кормильца. Мехран был ответственен за благополучие семьи. Это означало, что он не имел права жениться до тех пор, пока сестры не будут пристроены. Потом он найдет подходящую жену, которая понравится не только ему, но и всей семье. Его избранница переедет к нему и будет заботиться о муже и свекрови.

Меир в свою очередь ответила на множество вопросов об Англии. Да, часто идут дожди. Нет, они не выращивают рис. Образование и медицина бесплатные, но налоги высокие. Семьи редко живут под одной крышей, взрослые дети предпочитают жить отдельно от родителей. Хихикая и смущаясь, младшая девочка задала свой вопрос. Меир ответила, что не замужем. Разумеется, никто ничего не сказал о том, что в ее возрасте уже поздно искать мужа и рассчитывать на счастливый брак. Тактично промолчали. Выпили чай и доели пирог. Меир объяснила, зачем приехала в Кашмир. Когда она развернула шаль и разложила ее на полу, у каждого непроизвольно вырвался возглас восхищения. Шаль немедленно взяли в руки, начали рассматривать на свет, оценивая качество и исследуя знак производителя. Женщина что-то сказала, Мехран перевел:

— Это работа отца моего мужа. Я узнала бы его работу из тысячи.

В углу стояла прялка. Девочки перенесли ее ближе к матери, та достала корзину с белоснежными «облачками» сырой шерсти. Босые ноги стали нажимать на педаль, колесо закрутилось, из-под ловких пальцев женщины потянулась нить, тонкая, как паутинка. Мехран объяснил, что она каждый день продает килограмм готовой пряжи в его мастерскую, и красильщики и ткачи делают из этих ниток простую пашмину.

— А я думала, что в этом бизнесе работают только мужчины.

— Прядут в основном женщины. Расскажите им, как у вас оказалась эта шаль.

Мать продолжала работать, девочки сматывали готовую пряжу в клубки. Все внимательно слушали Мехрана, который переводил сказанное Меир. Она в двух словах поведала свою историю и потянулась к карману брюк. Меир достала конверт и вытряхнула на ладонь прядь волос. Женщины наклонились, чтобы лучше их рассмотреть. Волосы отливали медью, их невозможно было спутать с черными как смоль волосами местных жительниц. Меир показала им фотографию бабушки. Мама Мехрана постучала ногтем по фотографии и авторитетно заявила:

— Это Шринагар.

Она еще раз взглянула на знак мастера и отдала Меир шаль, после чего вернулась к работе. Она больше ничем не могла помочь, и Меир не сомневалась, что так и будет, но разочарование тем не менее больно кольнуло ее. Все замолчали. Единственным звуком в комнате был скрип мерно вращающегося колеса. Меир спрятала прядь волос и фотографию. А потом — наверное, из-за того что она постоянно думала о Беккерах, — Меир вспомнила о друзьях Бруно, чьи предки приняли христианство и переехали из Шринагара в Швейцарию. Может, в городе есть пожилые люди, которые помнят годы войны и миссионеров, работавших в то время?

— Пожалуйста, спросите у мамы, не знает ли она пожилых людей, которые застали войну? Или знавших христианских миссионеров?

Мехран перевел вопрос. Женщина покачала головой.

— Нет, она не знает. Этим людям должно быть за девяносто лет?

— Да, — подтвердила Меир.

— Очень старые, — с уважением протянул Мехран.

Пора было прощаться. Меир поблагодарила хозяев за гостеприимство. Девочки, стесняясь, по очереди пожали ей руку. Они улыбались, прикрывая глаза пушистыми ресницами. Мать покрыла волосы платком и вышла к воротам проводить гостью. Она взяла руки Меир в свои ладони и склонила к ним голову. В этот момент Меир поняла, что благодаря таинственной шали у нее появились новые друзья.

Меир и Мехран успели выйти за деревянный забор, когда пожилая женщина окликнула сына и попросила его подойти к ней. Они о чем-то поговорили. Мехран быстро вернулся к Меир и сообщил, что мать вспомнила о своей хорошей подруге, которая работала медсестрой и заботилась о престарелых людях в европейском госпитале. Эта женщина могла что-то знать о пожилых людях, которых искала Меир.

— Пожалуйста, спросите, может ли ваша мама поговорить с ней, — без особой надежды попросила Меир.

Мехран помог Меир перейти через широкую улицу с сумасшедшим потоком машин и остановил для нее такси.

А потом пришло письмо от Бруно. Всего пара строк. Меир перечитала их несколько раз. Слова расплывались перед глазами, разум отказывался воспринимать их страшный смысл.

Наша любимая дочь Лотос вчера умерла.