Запрещаю тебе уходить - Алиса Ковалевская

– Странная просьба.

– Какая есть.

Уголки его губ скривились. Я нервно поправила волосы и пошла вперёд, чувствуя, что он смотрит мне в спину. Может быть, странная, тем более от меня. Но мне важно было знать, что рядом с Женей будет кто-то, кто предан ему. Кто-то, кому не нужно прощать его за предательство, простить которое невозможно.

Глава 21

Настя

С мужем Вероники я была знакома постольку-поскольку. Отстранённый и неразговорчивый, он создавал впечатление надменного самоуверенного мерзавца. Порой он забирал Нику с работы, но наше с ним общение ни разу не заходило дальше приветствий и нескольких ничего не значивших фраз. Но стоило мне, держа сына за руку, войти в квартиру, Дмитрий вышел навстречу. Посмотрел на Никиту, на меня и сдержанно кивнул.

– Как ты? – помогая Никите раздеться, спросила подруга.

Встревоженная, она подняла на меня глаза. После взрыва спортивный центр, разумеется, обнесли заграждением. Работников, тренеров и учеников отправили по домам. Когда можно будет вернуться на каток, не знал никто.

– В порядке, – я отдала ей свою джинсовку.

Ника убрала её вслед за курткой Никиты. Из комнаты раздавался голос её мужа, работал телевизор. Пахло чем-то мясным, чуть пряным, но меня воротило от запаха еды.

– В порядке, – повторила я со вздохом.

Никита поднял голову, словно почувствовал, что я вру. Какое уж там в порядке!

– По тебе этого не скажешь, – с упрёком отозвалась Ника. Я ответила ей мученическим взглядом.

– Главное, что Женя жив, – сказала я тихо, надеясь, что сын не обратит внимания. Но не тут-то было.

– Дядя Женя? Мам, а почему мы не поехали к дяде Жене? – подняв голову, он стал сыпать вопросами. – Вначале к дяде Егору, потом к Люсе…

Вероника буквально впилась в меня. Про Егора я ей так ничего и не рассказала. Сперва не было времени, потом стало не до того. Да и рассказывать было нечего.

– Мы просто у него переночевали, – сказала я, и это было правдой.

– А он в курсе этого «просто»?

– Да. Всё это не важно, Ник.

– Мам, а где дядя Женя? – снова подал голос так и трущийся рядом с нами Никитка. – Он приедет за нами? Он всегда приезжал за нами, – сын повернулся к Нике, – а теперь не приезжает. А ещё мы ездили с мамой к Мише. Мама дала Мише свою кость, и он теперь поправится. Мы будем с ним играть, а ещё я научу его…

Информация валилась из сына со скоростью пулемётной очереди. Слушая его, Вероника не забывала поглядывать на меня, и с каждым словом Никиты выражение её лица становилось всё более красноречивым. Само собой, про Швейцарию я ей рассказала, про Мишу тоже. Вскользь, без упоминания о том, что стала донором костного мозга. Не потому, что не хотела говорить или не доверяла ей, – боялась, что в последний момент что-то пойдёт не так. Хотела рассказать после прилёта, только с этим не сложилось.

Голос Димы стал громче, и мы обе посмотрели в сторону кабинета.

– …прижать этих шавок, когда Градского грохнули, – его негромкий голос прозвучал грозно. – Зря они думают, что раз остались на свободе и при кормушке, так продолжится дальше. – На некоторое время в кабинете воцарилась тишина, и я было расслабилась, но тут же подобралась. – Чёрт подери! В этом центре работает моя жена! Это меня касается, Каштан, мать твою!

И вроде бы голос его прозвучал немногим громче, чем раньше, однако, ощущение создалось, что он пронёсся грохотом по всей квартире.

– Пойдём, – Ника махнула рукой в сторону кухни. – Напою тебя чаем. Дима как раз закончит. Он хотел с тобой поговорить.

– Со мной?

– С тобой.

– О чём со мной говорить?

– А ты как думаешь? – она глянула на меня искоса и, взяв заварной чайник, поставила на стол. – Ты хоть что-нибудь знаешь о своём муже? О его делах, о том, кто это мог устроить?

Я проводила взглядом выбежавшего в коридор Никитку. Будто почувствовав, он замер на месте и обернулся. Женин взгляд, чуть завивающиеся волосы…

К своему стыду, я не знала ничего, о чём и сообщила ей. Вероника не удивилась. Похоже, этого она и ждала. Я хотела было сказать, что мне и не нужно этого знать, но внезапно поняла, что нужно. Нужно, чёрт возьми, знать, кто и почему поднял на воздух машину моего мужа, отца моего ребёнка. И нужно, если это в моих силах, помочь отправить этих сволочей за решётку. Или… Не важно, куда. Кто бы за этим ни стоял, они должны ответить.

– Если я хоть что-то могу сделать, – сказала я твёрдо, – я готова.

– Хорошо, – прозвучало у двери. Я повернулась. Муж Вероники стоял в дверном проёме. – Ты когда-нибудь слышала фамилию Шевченко?

Я нахмурилась. Слышать-то я её слышала, но вряд ли его интересовала моя одноклассница из младшей школы. Пришлось напрячься.

– Пару раз Женя называл её во время разговоров. Но о ком именно он говорил, я не знаю. – И тут мне вспомнился недавний выпуск новостей. Я нахмурилась. – Шевченко… – сказала я тихо. – В правительстве… В аппарате президента есть какой-то Шевченко.

Дмитрий пристально посмотрел на меня. Потёр щетинистый подбородок и задумчиво проговорил:

– А ты умнее, чем я думал, Настя.

Их с Никой история началась ещё до того, как подруга стала младшим тренером на катке. Но раскрывалась она уже на моих глазах. Звон чашек не заставил меня отвести взгляд. Не удивительно, что Ника – девушка из крошечного провинциального городка, сразу же отдала этому мужчине сердце. Высокий, с тёмными волосами и почти чёрными глазами, он элементарно не оставил ей шанса.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Мы с тобой не так много общались, чтобы ты мог сделать такие выводы, не находишь?

Уголок его губ дрогнул, на щеке появилась ямочка. Он не спеша прошёл к столу и, налив чай в приготовленную Вероникой, как я предполагала, для меня, чашку, присел на край. Осмотрел меня. Подсознательно я знала, что должна молчать. И я молчала, пока он испытывал мою выдержку.

– У нас осталось печенье с корицей? – бросил он Нике, не посмотрев в её сторону. Рядом с ним появилась накрытая полотенцем ваза. Вероника отошла. Подала