Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде - Александр Плетнёв

Капитан Акира Сакамото отвечал за базу морских сил спецназначения Литл-Крик.

Планировались удары по станциям авиации ВМС Патаксен-Ривер в Мэрилэнде и Ошеан в Виргинии. Большинство самолётов бомбивших и обстреливающих аэродромы, несли по несколько реактивных снарядов подвешенных к крыльям. Конечно, это снижало лётные качества самолёта, но в сравнении с современными скоростями и эффективностью современных средств ПВО, потеря маневренности была не существенной.

Самолёты заходили на военные порты волнами, сбрасывали бомбы и отваливали обстреливать из пушек и пулемётов прилегающие казармы, склады с техникой, административные здания, не мешая следующей волне.

С первыми попаданиями над гаванью Хамптон-Роудс начал подниматься чёрный дым. Это почти одновременно занялись огнём три эсминца и большой десантный корабль стоящие пришвартованными друг к другу у седьмого и шестого пирсов. Три пятисоткилограммовые бомбы, разорвались посреди эсминцев и в гуще вертолётов, по линеечке расставленных на LHD „Иводзима“, вызвав мгновенное воспламенение керосина. Один за другим, геликоптеры вспыхивали, окрасив гавань ярким светом пожаров. Один „Рюсэй“ низко, рискуя зацепиться за антенны на административном здании порта, заходил на цель — авианосец. Корабль получил уже одно попадание, однако на палубе не стояло ни одного самолёта, наверно поэтому и не было пожара. Но зато, замершая у причала туша, пришвартованная дюжиной канатов к пирсу, открыв большой проём погрузочного терминала, вывалила из своего брюха кишки шлангов, проводов, ленточные транспортёры, обнажив глубокое тёмное нутро — туда и метил японский пилот. Боясь промахнуться, лётчик передержал машину в бреющем полёте.

Отцепившаяся от брюха 800 килограммовая бомба угодила точно в открытую подбрюшину монстрообразного корабля.

Бомбардировщик, зацепившись за леера, проелозил по всей палубе, погнув винт, теряя куски обшивки и скорость, уже в конце задрал хвост и перевалился за борт.

Чёрт его знает, что грузили вечером в авианосец, но из зева терминала сначала вырвался огонь и дым — сработала бомба, а потом внутренние детонации искали себе выход со всех дырок и появляющихся щелей.

Американцы, опомнившись, палили из всего, что могло работать после первого внезапного удара, когда большинство систем наведения были обезглавлены. И естественно с неба сыпались не только бомбы, но и обломки аэропланов. Поршневые машины в полной неразберихе и вакханалии метались по небу, пикировали, беспорядочно валились вниз, накатываясь новыми волнами, бросаясь в свалку боя. Самолёты шли так низко, что когда их сбивали, они не успевали сгореть в воздухе, падая горящим бензиновым дождём на воду, на неповоротливые корабли, припортовые постройки и многочисленные автомобили, превращая обширные территории в пылающий ад.

Автоматика самонаведения современного зенитного оружия, рассчитанная на более скоростные цели, если захватывала самолёты противника, уже не отпускала их, шпигуя зенитными снарядами. Но электроника сбоила, постепенно зенитные комплексы выбивались, и всё меньше ответных трассеров и ракетных огненно-дымных росчерков уходило в небо. У японских лётчиков просто разбегались глаза от обилия целей. Нередко, проносящиеся на бреющем, поливающие из пушек и пулемётов бомбардировщики, становились жертвами даже стрелкового оружия. И тогда, среди этого хаоса, можно было увидеть подраненую машину, волочащую за собой шлейф дыма, обрывающую своё пологое пике о борт какого-нибудь корабля или особо настырного вертлявого зенитного комплекса.

Экипажи бомбардировщиков имели чёткое представление об общем плане и расположении пирсов военно-морской базы, но не обошлось без дуростей и ляпов. В общей задымлённости и неразберихе, два самолёта второй атакующей волны забрели в сторону, пройдясь над Национальным морским центром. Вероятно скользнув взглядом отработанных рефлексов по блеснувшим сталью орудиям, экипажи уронили свои бомбы на мемориал линкора „Висконсин“. Две бомбочки имели малый калибр и даже не пробили верхней палубы, вызвав небольшие пожары. Но одна 800-килограмовая, несмотря на малую высоту сброса, продырявила сразу две палубы в районе носовых башен. Взрывом вырвало кусок борта и „Висконсин“, набрав пару тонн воды, присел отдыхать уж надолго.

Японские линкоры и крейсеры, обстреливая из всех калибров порт и корабли, только через двадцать минут получили действенный ответ. Один из тяжёлых крейсеров оказался мишенью сразу для трёх противокорабельных ракет, получив крен на правый борт, выдав в небо высокий факел огня и дыма, неожиданно взорвался и почти мгновенно затонул. Серьёзные повреждения имели ещё два крейсера — видимо из-за занимаемой передовой позиции основную часть ракет на себя приняли именно они.

Линкоры „Хюга“ и „Исэ“, в своё время подверглись некоторым изменениям. На месте двух кормовых башен главного калибра был построен обширный ангар с подъемником, вмещающий 22 самолета. Летчики были из отряда Тейсинтай — добровольцы-смертники в японских вооружённых силах. За неполных двадцать минут катапульты выстрелили самолёты последний полёт.

Наверно, каждый из двадцати американских кораблей, стоящих в порту Норфолка, хоть одно жёсткое попадание, но получил, не бомбой, так целенаправленной атакой камикадзе. Если не самопожертвенным тараном подбитых лётчиков, то 410-мм или 203-мм снарядом, не говоря уже о различных мелких калибрах.

Удар камикадзе совпал с удачным проходом эсминцев к боновым заграждения порта. Шесть эсминцев, пустив по четыре торпеды, разворотили причалы и заставили многие горящие суда тонуть. Некоторые камикадзе на бреющем полёте входили прямо в отрытые ворота крытых доков и ангаров, где стояли подводные лодки.

Отбомбившись, самолёты поливали из пушек и пулемётов жилые кварталы, казармы военной академии — как раз проснувшиеся от грохота взрывов, по тревоге из помещений выбегали заспанные военнослужащие. Одна за другой вспыхивали и взрывались автомашины вереницами стоящие на парковках вдоль шоссе по всей длине причала. Казалось, что на огромной площади военно-морской базы не осталось не одного места, где бы ни упал снаряд или бомба.

Получив доклады от офицеров об ослаблении и почти полном подавлении ответного огня, вице-адмирал Сиро Такасу дал команду на высадку десанта. Линкоры переключили огонь на военно-морские верфи города Портсмут. Уцелевшие крейсера отходили поддержать огнём эсминцы, обстреливающие аэродром Чемберз.

Некоторые лётчики первой волны на свой страх и риск умудрились сесть на свои авиаматки, для дозаправки и пополнения опустевшего боекомплекта.

Сами авианосцы, сделав этот прощальный жест, отдав последнее авиационное топливо, авиабомбы и боекомплекты к стрелково-пушечному вооружению, уходили в открытый океан. Их капитаны не хотели бросать свои, скорее всего обречённые корабли и с добровольцами решили попытать счастья в открытом океане. На катерах и шлюпах, не пожелавшие остаться матросы и последние из техников обслуги самолётов направлялись к берегу пополнять и без того огромные силы десанта.

Военный порт Норфолка и прилегающая территория горели.

Войска генерал-лейтенант Мицуру Усидзимы были разбросаны по большой территории.

20-я и 41-я дивизии уже прорвались со стороны залива, а 51-я дивизия, усиленная 9-м танковым полком накатывали на пляжи атлантического побережья. Десантные части из сил флота, неся неожиданные потери, высаживалась у Вирджиния-Бич.

24-я, 62-я дивизий под командованием генерал-лейтенанта Исаму Тё штурмовали Норфолк, солдаты отдельной 44-й смешанной бригады с боем высаживаясь прямо на пирсы и в припортовой зоне. Действия американского гарнизона и сопротивление моряков имели разрозненный, очаговый характер. Японцы, не считаясь с потерями, ломали оборону и буквально на плечах бегущих защитников врывались в портовые постройки, ангары, доки, пользуясь огнемётами, круша и ломая всё уцелевшее после бомбёжки и артобстрела.

28-й пехотный полк 7-й дивизии, выгрузившись с десантных кораблей в районе гражданских причалов, обходил оборонявшихся американцев с запада. Там где командирам янки удавалось организовать оборону, японские солдаты несли большие, просто катастрофические потери. Порой взводные командиры, в горячке боя, гнали солдат под мясорубки разнокалиберных пулеметов или 20-мм шестиствольных пушек, и сами глупо погибали, размахивая шин-гунто. Но находились трезвые головы — пехота откатывала, залегала, часть обходила по флангу и уничтожала засевших морпехов.

Выкатившая на Хэмптон-Роудс 3-я отдельная танковая рота, нарвавшись на ураганный огонь скорострельных пушек боевых машин пехоты, отползла назад за дома, оставив несколько чадящих Чи-Ха“. Экипаж одной из пылающих машин успел выстрелить, прежде чем противотанковая ракета, попав в подбашенное пространство, разорвалась, исковеркав танк до неузнаваемости.