Каникулы строгого режима - Андрей Кивинов

– Слы, четырехглазый. Собирай манатки и кувыркайся из лагеря, пока тебя по-взрослому не огорчили. Будешь рыпаться – на рога посажу!..

Валентин Васильевич попытался что-нибудь возразить, но не подобрал нужных слов. К тому же мешали чертовы пальцы в ноздрях.

– Вали по-шустрому, я сказал. Чтоб сегодня тобой тут не пахло.

Черт освободил нос инспектора, вырвал из его рук трусы и натянул их ему на голову, прямо поверх очков. Потом развернул очертеневшего Кривцова и мощным пинком в задницу отправил его на пляж.

– Господи! Валентин Васильевич, что с вами? – всплеснула руками Зинаида Андреевна.

Физрук на всякий случай запечатлел необычный вид проверяющего на фотографический аппарат.

– Там… Там черт! С рогами! Ме-меня избили!

Зинаида Андреевна бросилась к кустам, с опаской заглянула за них.

– Помилуйте, голубчик… Нет здесь никого!

– Вызовите милицию! – сотрясал трусами Кривцов. – Он там, в лесу! Пусть поймают!

– Без проблем, – пообещал Евгений Дмитриевич, – уже вызывает. Пойдемте скорей в лагерь!

Вожатый не обманул. Милиция ждала возле ворот. В лице командира тихомирского «Тайфуна», прибывшего на «уазике».

– Что случилось?

– Да вот товарищ инспектор немного не рассчитал силенок. Черта увидел.

– Это бывает.

– Вы б его отвезли, что ли, к себе. Тут все ж таки дети, а он в таком виде. Несолидно.

– Не вопрос. Отвезем…

Валентин Васильевич пытался протестовать и сопротивляться, но куда ему против «Тайфуна»? Никуда.

* * *

Начальнику управления образования администрации г. Черногорска тов. Пименовой В. Л.

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

Настоящим сообщаю, что при проверке деятельности детского оздоровительного лагеря «Юнга» я был насильно подпоен начальником лагеря Образцовой З. А. и ее пособниками, после чего подвергся нападению черта, который избил меня и пригрозил расправой, если я не покину лагерь. Вызванный наряд милиции вместо того, чтобы искать черта, доставил меня в тихомирский райотдел внутренних дел, где меня продержали в камере без причин до утра и составили протокол за нахождение в нетрезвом виде.

Считаю данный инцидент провокацией, устроенной начальником лагеря, чтобы не позволить мне выявить недостатки. Прошу направить в лагерь «Юнга» специальную бригаду для проверки случившегося и наказания виновных.

Справка из травмпункта о нанесенных чертом телесных повреждениях прилагается.

Инспектор Кривцов В. В.

РЕЗОЛЮЦИЯ:

Отдел кадров. Решите вопрос об отстранении тов. Кривцова В. В. от занимаемой должности по состоянию здоровья.

Пименова В. Л.

* * *

Через две недели после описанных событий Виктор Сергеевич вновь нелегально посетил Тихомирск. Выйти на связь с большой землей. Телефон в кабинете Зинаиды Андреевны не имел междугороднего соединения, да и звонить оттуда в Москву было рискованно. На связь вышел из привокзального переговорного пункта. Паспортов там не спрашивали, а одинокий и, похоже, единственный милиционер охранял небольшую торговую зону и проверять документы у трудящихся не планировал.

На сей раз центр вышел на связь. Паша Клык вернулся из командировки. Положенец в двух словах объяснил ситуацию. Про пионерский лагерь ничего не рассказывал.

– Так, гасимся у одного кента… Ксивы нужны и бабосы. Общак со мной, берегу.

Клык пообещал сделать. Попросил перекинуть фотографию для загранпаспорта.

– Вы вдвоем?

Сумрак подумал, стоит ли сажать на хвост мента? Прикинул, что стоит. Уйдешь один – может сдать. Ничего, доберутся до столицы и разбегутся в разные стороны.

– Да, вдвоем. Фотки вышлем. Давай адрес.

Тем же вечером, не откладывая дела в долгий ящик, он сообщил Евгению Дмитриевичу о ситуации.

– Если завтра отправим фотки, через недели две получим паспорта. Клык пообещал – Клык сделает. Берем билеты на ближайший поезд и валим.

– А как же КВН? – забывшись, спросил вожатый.

– Какой еще КВН?

– Лагерный… Первого августа. Мы же готовимся, номера разучиваем…

– Ты чего? Все, забудь! Лыжня открыта! Валим!

Этим вечером Виктор Сергеевич не пошел к Татьяне. Разговор с Пашей вернул его на грешную землю. Подурачились и хватит. Все равно никакой перспективы с этой любовью. Не с собой же Татьяну забирать! Да и она, едва узнает, кто он, по физиономии даст, наверное. «Санкт-Петербург, улица Пушкина, Эрмитаж, зоопарк… Педагог, всю жизнь с детьми…»

Даже если допустить, что простит и не пошлет, один хрен – полная безнадега. Он в бегах и бегать будет, похоже, до конца жизни. А ей это надо? Ей угол нужен и спокойствие, а не разборки с органами да братвой. Она еще молодая, найдет себе нормального мужика. А он?.. Поживем – увидим.

Надо с ней потихоньку завязывать. Плавно готовить пути отхода. В крайнем случае, можно мента попросить, он объяснит ей.

Но… не хотелось ведь, не хотелось. Мозг прокручивал возможные альтернативные варианты. Допустим, осесть в какой-нибудь теплой далекой стране, после вызвать ее с Арсением к себе. Объяснить, что судимый судимому рознь, что не душегуб он по жизни, а просто сука-жизнь так сложилась. Поверит? Скорей всего, нет. «Что ж ты мне сразу не сказал?» Дык, ситуация! В прятки мы играли. «Вот и играйте дальше».

Ночью он снова ворочался до пяти утра. Все, каникулы заканчиваются. Начинается учебный год.

На следующий день, оставив Леночку за старшую, компаньоны рванули в Тихомирск. У физрука одолжили пиджак, рубашку и галстук. В парикмахерской сделали себе модельные стрижки. Заплатили фотографу двойную цену, и он тут же напечатал фотографии. На почте отправили их заказным письмом в Москву.

– Тебе хочется уезжать? – с легкой грустью спросил вожатый, пока они дожидались автобуса.

– Да, – твердо ответил воспитатель, – мы же этого и хотели.

– А я даже и не знаю…

Сегодня Виктор Сергеевич не проводил кружок. Надоело. Пусть сами поделки мастрячат. Остался в каморке, лег на раскладушку. Две недели – и свобода. В свой Калинин он не вернется, опасно. Но матери весточку обязательно пошлет. Когда за кордоном обоснуется.

А что там, кстати, делать? За кордоном? Паша просто так пенсион платить не будет, отрабатывать придется. То есть снова в бой пошлет. Опасный и вечный. И отказаться невозможно.

Но как-то уже не хочется воевать. Мент ведь правильно спросил – если б не побег, остался бы он здесь или нет? И ответа до сих пор не было.

В дверь кладовки постучались.

– Да! – раздраженно отозвался Сумрак.

На пороге стояла Татьяна Павловна.

– Витя, это я… Тебя нет на кружке, я подумала, может, заболел?

Виктор Сергеевич поднялся и сел на раскладушку. Не поднимая глаз на женщину, помотал головой.

– Нет, устал просто… Сейчас приду. Ступай.

Но не пришел.

* * *

Казбек Шамаев все-таки добился условно-досрочного освобождения. На целых две недели. Начальник оперчасти Гладких, как и обещал, вывез его из лагеря под покровом ночи на хлебовозе. Подписку, правда, так и не вернул. Но Шамаев опасался напрасно. Никто за воротами с бейсбольными битами его не встречал.

Задерживаться в Тихомирске Казбек не планировал. Сядет на ближайший поезд – и домой, в солнечное Закавказье. Устроится на завод, заработает денег и купит, наконец, себе хороший импортный автомат. Можно, конечно, и «калаша», но душа просит экзотики.

Возле вокзала он сошел с хлебовоза. Ближайший состав ожидался только через двое суток. Ничего, Казбек предусматривал подобный вариант. В Тихомирске жил один из шнырей. Недавно откинулся. Шаман запомнил его адрес. Отсидится там.

Паспорта у него пока не имелось, только справка об освобождении и проездное «требование», по которому он мог взять билет на поезд. Что тут же и было сделано. Спросив у вокзального милиционера, как добраться до нужной улицы, он, не теряя времени, отправился на поиски.

Поиски привели его к трехэтажной пещере, когда-то называвшейся домом. Казбек посмотрел на часы. Пять утра. Нормально. «Ваш кофе, господа…»

Из господ дома оказалась старушка-мать, напрасно ждавшая сына домой.

– Нету Генки! У бабы своей второй месяц пьянствует.

– А кто у нас баба?

– Галька Потемкина! Уборщица в промтоварах. Улица Правды, дом девять.

– Это далеко?

– Рядом, минут десять.

– Благодарю.

Баба – это хорошо. У бабы наверняка и подружка найдется. Скрасит ожидание. Уж очень он соскучился по женскому организму.

Дом Потемкиной встретил Шамана примерно так же, как три недели назад встречал Виктора Сергеевича Сумарокова. Запахом перегара и плесени. Правда, сами его обитатели оказались трезвыми.

– Шаман?! – обалдел Генка.

– Он самый. Здорово. Откинулся сегодня. Перекантоваться надо. Пару дней.

Не дожидаясь приглашения, Шаман прошел в комнату. Генка на зоне был у него шнырем, нечего и спрашивать. Разбуженная Галина накинула халат.

– Здравствуйте.

Генка представил Галине Шамана, сказал, что тот поживет у них два дня. В Лизкиной комнате. Галина не возражала.