Небесный Сион - Ольга Крючкова

– Нет, – ответил он, стараясь придать голосу уверенности.

– Тем более это знак свыше: его способности проявились здесь. Вы можете покинуть храм… Но мальчика я вам не отдам! Обещаю, что он ни в чём не будет нуждаться.

Прецептор умело сыграл на отеческих чувствах Шарля. Теперь он станет их верным соратником.

– Хорошо… Но я должен увидеть жену, она прибыла в Эфиопию вместе со мной.

Прецептор кивнул.

– Она может остаться в городе, если захочет. Членам ордена и Хранителям не возбраняется посещать женщин.

– Мне надо уладить все имущественные дела…

– Разумеется. Я понимаю вас, граф. Но вы ничего не должны говорить своему другу о том, что здесь увидели. Он должен покинуть Роху-Лалибеллу с уверенностью, что на территории Эфиопии нет библейского Ковчега и это просто вымысел.

Эпилог

Альбано очнулся, голова болела, в горле саднило от жажды. Он сел на постели и огляделся. Его взором открылась небольшая чистая комнатка, посередине стоял стол, пара табуретов, в углу – плетёный сундук.

Альбано услышал тяжёлый вздох, а затем – мирное посапывание… Он оглянулся – рядом с ним лежала темнокожая женщина, она крепко спала.

Иезуит пошарил глазами по комнате в надежде найти свою одежду, к счастью она лежала на сундуке, хотя и в полном беспорядке. Он быстро оделся, застегнул ремень, ощутив тяжесть напоясного кошеля. Открыв его, Альбано увидел византийские золотые монеты. Затем он заметил среди них печать генерала Сконци.

Альбано, не раздумывая, надел на средний палец правой руки генеральский перстень, символ власти. Бросил золотую монету на стол, увы, других у него просто не было, дабы расплатиться с женщиной за оказанную услугу и поспешил покинуть гостеприимное заведение.

Иезуит присоединился к каравану, идущему в Гондэр, и чувством непередаваемого душевного облегчения покинул Роху-Лалибеллу. К своему вящему удивлению, он встретил Эль-Кефа и его людей на постоялом дворе Гондэра.

Эль-Кеф, завидев Альбано, всплеснул руками:

– Я рад видеть вас, брат мой, в добром здравии! Я ждал вас несколько дней, а затем все-таки решился покинуть Роху. А где же граф, его сын и госпожа Исидора?

Чело иезуита омрачила печаль. Он тяжело вздохнул.

– Монсеньор и его сын погибли от рук тамплиеров. Госпожа Исидора, узнав об этом, скончалась в одночасье.

– Да примет Всевышний их в свои объятия… – прошептал купец и решил не расспрашивать иезуита о произошедшей трагедии. – А что же Ковчег? – поинтересовался он.

– Ковчег никогда не хранился в храме Святого Георгия. Вероятнее всего, он утерян… Тамплиеры превратили храм в свою обитель и тщетно пытаются возродить орден.

– М-да… – глубокомысленно изрёк Эль-Кеф. Он верил в Кебра Нагаст и не хотел вступать в споры с иезуитом. Ему не терпелось покинуть пределы Эфиопии и добраться до Александрии, где его с нетерпением ждала семья.

Купец искренне сожалел о смерти графа, его сына и жены, но не смог удержаться от замечания:

– Граф, увы, со мной так и не расплатился.

– Монсеньор назначил меня своим душеприказчиком, – с уверенностью заявил Альбано, открыл кошель и начал отсчитывать купцу золотые монеты.

Эль-Кеф пришёл в изумление, наблюдая за действиями иезуита. Купец выказал слова благодарности, сгрёб золото со стола, и оно исчезло в его бездонном кармане.

Альбано благополучно добрался до Александрии, а затем до Остии, которая принадлежала Папскому протекторату. Сойдя на берег с корабля, иезуит узнал, что Папа Николай V скончался. Конклав кардиналов заседал уже несколько раз, но так и не пришёл к единодушному решению и католический мир пребывал без понтифика. После того, как кардинал-камерлинго[69] произнёс сакраментальную формулу: «Папа действительно мёртв», он приступил к исполнению обязанностей регента.

Альбано взглянул на печать Сконци, она давала ему полное право претендовать если не на пост генерала ордена, то уж наверняка на место первого советника. Но дело осложнялось тем, что Папа умер, новый понтифик не избран, а значит, с окончательным утверждением генерала придётся подождать.

Альбано, ещё раз всё тщательно обдумав, решил не посещать Рим, ибо кардиналам сейчас не до ордена иезуитов и его проблем. Он отправился в Верону, где в последнее время располагалась резиденция Сконци. Ему предстояла кропотливая работа, надо было привести в порядок бумаги, ибо ему, как секретарю покойного генерала придётся держать ответ перед капитулом.

…Лишь в середине весны 1455 года конклавом кардиналов был избран Папа Каликст III, в миру Альфонсо Борджиа. Каликст III возглавлял Священный престол в течение трёх лет. В это время особенно усилилась в Папском протекторате продажа «кардинальских шапок» и церковных должностей. Новый понтифик росчерком пера утвердил кандидатуру генерала ордена иезуитов, избранного капитулом ещё осенью 1454 года. Ему также рекомендовали некоего Альбано Палестрини, как весьма умного и предприимчивого иезуита.

За годы правления Каликста III Альбано Палестрини, советник генерала ордена иезуитов, существенно продвинулся по иерархической лестнице и получил кардинальскую мантию. Он также принимал участие в процессе, инициированном понтификом, целью которого было снятие обвинений в колдовстве с Жанны д’Арк, принцессы крови и героини французского народа.

Примечания

1

Орден Иезуатов был основан в 1365 г. в городе Сиена (Италия) Иоанном Коломбини и Францем Мино и в 1377 г. утвержден папой Урбаном V. Орден выполнял практически те же функции, что и последующий за ним орден иезуитов, официально основанный в 1534 г Игнатием Ллойла. В связи с меньшей известностью ордена Иезуатов в дальнейшем в тексте будет использоваться термин ИЕЗУИТ.

2

Здесь и далее см. «Примечание»

3

Орден Валломброза был основан в 1038 году Иоанном Гуальбертом на территории Фиезольской епархии (современная Италия). В основу ордена лёг устав святого Бенедикта. Члены ордена называли себя валломброзанцами. Орден не получил широкого распространения, о нём мало что известно. Однако его монастыри находились на территории Франции и даже Испании. Со временем устав святого Бенедикта был забыт, ибо валломброзанцы уверовали в свою исключительную миссию – спасение мира. Предположительно они охотно сотрудничали сначала с доминиканцами, а затем иезуитами.