Небесный Сион - Ольга Крючкова

Тамплиер остановился перед плетёной изгородью, обмазанной глиной, одного из домов. И, не подозревая, что за ним следят, отворил калитку.

На порог вышла молодая темнокожая женщина, тамплиер чуть приобнял её и поцеловал. Затем из дома выбежал мальчуган лет пяти. Увидев мужчину, он что-то радостно прокричал и повис у него на шее. Тамплиер рассмеялся и, держа мальчика, по всей видимости, сына, на руках, порылся в своей холщёвой сумке и извлёк из неё сладость. Ребёнок тотчас засунул её в рот.

Соглядаи, наблюдавшие за этой семейной сценой, старясь быть не замеченными, скрылись, дабы доложить обо всём своему господину.

…Эль-Кеф внимательно выслушал их и затем подробно рассказал обо всём графу и Альбано.

– Исидора оказалась абсолютно права, – высказался граф. – Порой я проявляю по отношению к ней нетерпение…

– И напрасно, монсеньор, – как бы невзначай упрекнул его Альбано.

Граф внимательно воззрился на своего секретаря.

– Боже мой, Альбано. Если бы Исидора давно не перешагнула свой сорокалетний рубеж, я бы подумал, что вы влюблёны в неё.

Секретарь усмехнулся.

– Я восхищаюсь её умом и силой духа. Если бы она была молода… – мечтательно продолжил он.

– То я непременно бы ответила вам взаимностью, – раздался голос Исидоры. Мужчины не заметили, как она вошла в комнату.

– У одного из тамплиеров есть сын и любимая женщина, – тотчас поделился информацией несколько смущённый Альбано.

– Прекрасно. Это то, что нам нужно, – заметила Исидора.

– Если украсть мальчика?.. – вкрадчиво предложил Эль-Кеф.

– И потребовать от тамплиера помощи… – продолжил мысль граф.

Исидора и Альбано единодушно их поддержали.

Глава 14

Франциск, как обычно, покинул храм Святого Георгия с позволения Луи де Ла Мона, в обязанности которого входил надзор за душевным состоянием Хранителей первого круга.

Хранители первого круга постоянно находились подле священной реликвии в специально оборудованной тайной комнате, к которой вёл длинный извилистый тоннель, прорезающий скальную породу.

Они не имели права покидать свой пост без дозволения де Ла Мона. Но умудренный опытом тамплиер считал, что иногда Хранитель может оставить храм и провести время с женщиной, ибо был ярым противником содомии.

Франциск по пути к дому, где его с нетерпением ждали сын и любимая женщина, свернул на рынок, дабы купить подарки и сладости. Он шёл неспешно, хотя его душа и плоть стремились к Зане, его темнокожей возлюбленной.

Франциска вовсе не смущал её шоколадный цвет кожи. Зана была по-своему красива, а другой женской красоты тамплиер, увы, не знал или уже не помнил. Иногда из глубин памяти всплывал образ женщины, он почти не помнил её лица, но отчего-то был уверен – это его матушка. Ещё он помнил девочку, несколькими годами старше него… Затем его посадили в карету и увезли, он больше никогда не видел ни женщину, ни девочку. Но Франциск отчётливо помнил мужскую обитель, где прожил несколько лет, прежде чем Луи де Ла Мон навсегда увез его и ещё нескольких мальчиков из Прованса.

Франциск не тосковал по родине. Он быстро освоил внутренний распорядок храма и проявлял недюжинные физические и умственные способности, отчего и стал Хранителем первого круга, тем, кому особенно доверял всесильный Прецептор.

Франциск подошёл к дому Заны, отворил калитку и вошёл в небольшой ухоженный дворик. Ему показалось странным, что дверь по обыкновению не отворилась и Зана с сыном не показались на пороге.

Франциска охватило волнение, он рывком отворил дверь и вошёл в чистенький домик и простой примитивной обстановкой.

– Зана! Насир! – позвал он женщину и сына, по дом безмолвствовал.

Он осмотрелся и заметил в углу, около стола разбитую глиняную чашку. Франциск удивился: Зана была женщиной аккуратной и чистоплотной и непременно бы убрала черепки с пола. Чувство тревоги захлестнуло его.

Неожиданно дверь отворилась, на пороге стояли трое мужчин.

– Кто вы такие?! – в недоумении воскликнул Франциск на эфиопском языке и выхватил меч.

Эль-Кеф улыбнулся, при этом держа правую руку на навершие изогнутой арабской сабли, видневшейся на его широком поясе.

– Мы друзья, – спокойно ответил купец. – Не советую сопротивляться, иначе Зана и Насир умрут.

Франциск пребывал в смятении, не зная, что предпринять. Как истинный служитель Приората он должен убить чужаков и забыть женщину и сына. Но он не мог этого сделать, привязанность к Зане была слишком велика.

– Что вы хотите? – вновь спросил он на эфиопском и в то же миг заметил на руке Эль-Кефа массивный золотой перстень со звездой Давида. Тамплиер смутился: точно такой же перстень носил Прецептор.

– Нам нужна ваша помощь… – сказал Шарль на чистейшем лангедойле, диалекте, на котором разговаривает весь юг Франции и Прованс. Франциск замер… – Надеюсь, вы ещё помните язык своей родины? – вкрадчиво поинтересовался граф.

Франциск выставил вперёд меч.

– Защищайтесь! – выкрикнул он на лангедойле и ринулся не похитителей.

Трое мужчин без труда отбили его атаку.

– Ваша храбрость безупречна. Но и мы умеем сражаться. В молодости я командовал бригандом головорезов, – спокойно заметил граф.

Франциск сник. Сила воли, которую вырабатывали в нём на протяжении многих лет, покинула его.

– Итак, повторяю: нам нужна ваша помощь. И она вовсе не связана с Ковчегом, – заверил граф.

Франциск встрепенулся. В глазах его блеснул недобрый огонь.

– Не удивляйтесь, – невозмутимо продолжил Шарль. – Мы выследили Луи де Ла Мона от самых берегов Прованса. Он вывез на галере пятерых мальчиков, один из которых мой сын и я хочу вернуть его.

Франциска охватило смятение. Чувство долга боролась с любовь к женщине и сыну.

– Не может быть. Де Ла Мон выбирает только сирот из знатных семейств… – попытался возразить он.

– На сей раз он ошибся, – холодно ответил граф. – И я намерен вернуться в Прованс вместе со своим сыном.

– Выбирайте: жизнь вашей семьи за свободу Бернара, – отчеканил Эль-Кеф.

Франциск снова воззрился на перстень купца…

– Да среди мальчиков, что недавно прибыли из Прованса есть некий Бернар…

Шарль встрепенулся.

– Это мой сын – Бернар д’Аржиньи!

– Возможно… Но Прецептор очень дорожит им… Мальчика опекают двое Хранителей…

– Хранителей?! – воскликнул граф. – Ах, да… Я понимаю, почему они так называются – они охраняют Ковчег. Не так ли?

Франциск молчал. Ему хотелось убить этих троих дерзких чужаков. Но, увы, он не мог этого сделать.

– Так почему же Прецептор так благоволит к моему сыну?

Франциск тяжело вздохнул, понимая, если он хочет вернуть семью, ему придётся многое рассказать.