Десятый принц - Юрий Иванович

Он как-то нервно оглянулся, словно почувствовал подбирающегося сзади врага, потом замер перед строем.

– Поэтому распорядок дня меняется. После завтрака только тем и будем заниматься, что подгонкой снаряжения, проверкой оружия, компоновкой и закреплением того груза, который мы потянем с собой. Вернее, будем тренироваться всё это вместе с собственным тельцем быстро и компактно втиснуть на предоставленные нам для учения кресла. Поверьте, ценнейшего оборудования у нас будет очень много, потерять ничего нельзя. В том числе и при высадке на месте. Как по мне, то я бы отправлялся немедленно, каждый час дорог, но оптимальное время зависит от вычислений: через час после обеда. На завтрак, бегом… Стоп! Чуть не забыл. Предупреждаю сразу, и потом не говорите, что не слышали. Я вчера нечаянно ляпнул насчёт орешков, так вот налагаю запрет на любую пищу! Ни крошки! Ни кусочка! Только то, что набьёте в желудки во время обеда… А теперь побежали на завтрак!

Разнообразие в распорядке радовало, а вот новость об удвоившемся количестве врага – лишала аппетита. Неизвестно как кому, но Фредерику приходилось применять силу воли, заталкивая в себя самое калорийное и наиболее полезное для организма. Потому как плохо маринованное, жесткое мясо, приготовленное на костре – органически не переваривал. Уж как его и сколько раз бывало на королевских или президентских охотах пытались потчевать свежеразделанной кабаниной или мясом парнокопытных, не нравилось оно, хоть убей! А хозяева охоты удивлялись: «Так у вас все обожают обгорелые на огне «чулеты» с непрожаренной кровавой сердцевиной!»

И не объяснишь ведь дикарям, что такой метод приготовления не всем нравится. А тебе – в особенности. Принц всегда обожал мясо мягкое и нежное, предварительно хорошо промаринованное, а потом неспешно прожаренное (но ни в коем случае не потерявшее сочности!) над углями. В свою бытность учащимся военной академии, вместе с соучениками и телохранителями (тоже ведь нормальные парни!), любил отдыхать в одной весьма удобной долине между гор возле авиабазы Сан-Хавьер. Там он научился делать быстрый маринад на чём угодно, хоть на пиве, хоть на вине, хоть обволакивая кусочки мяса в майонезе или в горчице.

Сейчас вспомнив об этом, он поискал на столе нужные ингредиенты. Была только горчица, уксус, перец и соль. И всё это в весьма неудобных настольных приборах, с собой такое в карман не прихватишь в любом случае. Повертев их в руках, поставил с сожалением на место, даже герметичных пакетиков отыскать на Полигоне для того же перца – неисполнимая прихоть. А носить в кармане соль россыпью – вообще в голове не укладывалось. И не потому, что грозило обещанное наказание (ведь соль – это не еда, а специи!), а потому что не делается так в приличном обществе.

«О чём это я?! – сам над собой насмехался принц, уже на ходу запихивая в рот подхваченный напоследок кусок сырника. – Где я тут увидел приличное общество?! – мимо пробежал сыто отрыгнувший Шестой. – Да и меня самого увидела бы Луара, не узнала бы: ем руками, сплю без простыней и одеяла, ни разу толком в душевой не успел помыться…»

Сам себя тем и утешил, что донор до такого поведения никогда не опустится. И сам пример хорошего воспитания подаст, и воспитание дочек проконтролирует. Пока бежали трусцой в арсенал, неожиданно в голову пришли совсем иные мысли:

«Как всё сложно: получается, пока я здесь, он там милуется с моей женой?! Мм? Или как? Или я что-то не понимаю? – от неприятной ревности он даже замер на месте. – А как я потом смогу с ней…»

Мысли оборвал вполне дружеский толчок в спину и голос сержанта, который догнал отставшего солдата и теперь поражался:

– Что случилось?

– Да про жену вспомнил! – и не подумал скрытничать Фредди. – Я-то здесь! А кто там с ней спит?

– Ха! Нашёл о чём беспокоиться! Ты и спишь. Потом оно у тебя само в голове уляжется… Бегом!

Ничего не оставалось, как броситься догонять товарищей, недоумевая, почему наказания так и не последовало. А потом и неуместная ревность отошла куда-то на задворки сознания, отталкиваемая совсем иными заботами и тренировками.

Пришлось и в самом деле попариться, потому что в скафандрах, с разгрузкой да с полным комплектом вооружения на плечах надо было совершить целую кучу движений. Хорошо уложить запасную батарею, распихать доверенные тебе упаковки между колен, пристегнуться, вытолкнуть из себя воздух, уменьшая живот, а потом ещё и забросить-втиснуть внушительный мешок-рюкзак себе на колени. Легко это было совершить – только два, максимум три раза. А ведь ещё приходилось всё это быстро выгружать в течение всего лишь двух минут!

Адская работёнка! Через три часа солдаты пожалели, что они сейчас не прохлаждаются в тестовых тоннелях. Потому что уже на четвёртой отработке подряд внутренняя вентиляция начинала давать сбои и становилось жарко. Ко всему ещё и ор сержантский не стихал ни на минуту. Настолько ему желалось, чтобы все действовали слаженно, умело и без единой ошибки.

– Если хоть что-то здесь уроните, я вас потом там живьём закопаю!

Хотя по всем видимым нормативам вполне легко укладывались с загрузкой в семь, а то и в шесть минут. Ещё и запас приличный как бы оставался, но командир не успокаивался:

– Чем раньше нас отправят – тем лучше. Этот транспорт тоже весь чуть ли не из древней крови состоит, поэтому находиться в обычной среде ему вредно для здоровья.

«Оп-па! – внутренне хихикнул Фредди. – Оказывается, этот бронированный трамвайчик – ещё и живое существо? Тогда почему у него нет имени? Надо будет при случае поинтересоваться подробнее… и если вдруг окажется, что там внутри для охлаждения залита наша кровь… то… – и сам себя осадил: – М-да! Кто же мне в таком признается?..»

До обеда вымотались изрядно, и хорошо, что существовали участки, которые вычищали с тела весь пот и отстирывали форму за какие-то несколько секунд. Иначе неприятно было бы прикасаться к пище. Столы, как всегда, радовали глаз разносолами, вызывали аппетит, но, ещё усаживаясь на стул, Десятый ощутил неприятный холодок в сознании. Потому что его взгляд зацепился за комплект обычных специй. Они ничем не изменились от привычного, но вот рядом с ними горкой лежало шесть внушительных по толщине пакетиков. Руки сами потянулись к ним, а глаза жадно всмотрелись в нарисованные на них рисунки. Перец чёрный горошком, цветок растения и хорошо видимые листья. Затем порошок горчицы, и тоже растение, с которого его получают. Затем хмель, лавровый лист, концентрированная лимонная кислота, ну и напоследок соль, рисунок которой был изображён в виде грязноватых, полупрозрачных кристаллов. Полный набор для мечтателя о вкусном, маринованном мясе.

«Так они ещё и наши мысли за столом подслушивают?! – вскипело возмущённое сознание. И хорошо, что расчёт и логика совместными усилиями его сразу успокоили: – А зачем подслушивать? Достаточно просто внимательно присматриваться и анализировать поведение и поступки. Тебе когда-то дали то, что тебе хотя бы раз не понравилось? Нет! Пару раз давали хорошо, до румяной корки прожаренные мясные блюда, ты к ним даже не прикасался. В последнее время тебя просто балуют разносолами, подавая всё самое мягкое, сочное, пусть и в меру поперчённое. Как раз идеально и соответствующе твоим вкусам. Так чего ерепенишься? Вас отправляют на дикие земли, и ты с грустью вертишь емкости со специями, примеряя их к карманам. Что подумает опытный аналитик? Почему бы и не дать воинам сущую мелочь, чтобы они где-то в мрачных лесах или джунглях не ели без соли мясо жареных лягушек. Так что «бери в руки и прячь в брюки»!

А предвидение, успевшее хорошенько осмотреться, ещё и шепнуло вовремя: «Загрузился сам – загрузи товарища! У них ведь тоже на столах пакетики имеются!»

Напуганные предстоящими лишениями, солдаты отъедались впрок, им было не до разговоров. Так что пришлось привлечь внимание близсидящих Девятого и Восьмого привычным шипением. Когда те, косясь на сержанта, глянули на Десятого, тот демонстративно и показательно спрятал пакетики в одном из боковых карманов повседневной формы. Те, хоть и сомневались, долго не думали. Остальным тоже передали по цепочке. И вроде как никто не отказался от неожиданной подачки. Раз уж кто-то взял инициативу на себя по этому вопросу, значит, пусть он и отвечает.

Что это дело рук именно Фредерика, поняли все. Потому что, когда после обеда бежали по коридору к арсеналу, сбоку пристроился самый возрастной, Второй, и стал забрасывать вопросами:

– Ты в курсе, откуда взялись эти пакетики?

– Да. Потом расскажу.

– Но они нам точно нужны?

– Не сомневайся!

– А если накажут? Тем более Третий себя слишком странно вёл… как бы нас не подставил всех.

– Ерунда! Готов за каждого из вас вытерпеть «двоечку».