На закат от Мангазеи - Сергей Че

этом бредил еще отец Ассана. А может и дед. Известная легенда в наших краях, как исчез Мейк в небесном пламени во время битвы у горы Мертвецов. Как не прекращая дул ветер с вершины, сбивая с ног и своих, и чужих, завывая так, что все в панике разбегались по округе, и даже те, кто пытался спрятаться в чумах, сходили от воя с ума и пытались выбраться наружу, грызя и царапая ногтями бересту обшивки и не видя рядом выхода. А когда пыль рассеялась, бога уже не было. Даже следа не осталось. Тот род, что должен был его охранять, в наказание вырезали поголовно. Гору Мертвецов переименовали в Гору Дующего Ветра, Вот-Тартэн. Хотя можно было и не переименовывать, мертвыми были тогда усеяны все склоны. С тех пор не было побед у нашего народа. Наши племена передрались между собой. Чужаки брали у нас, что хотели, оттесняя все дальше в глушь. Зыряне, новгородцы, татары, потом вы, московиты. Даже с родственниками самоедов, слабыми юграками, мы и то больше не можем справиться.

Саргут вещал тихо, но торжественно, будто напевая сагу. Макарину вдруг подумалось, что сейчас он достанет из футляра свою лютню и начнет аккомпанировать. Но он только вздохнул, продолжая смотреть поверх их голов туда, где искрилась на солнце река и чернел на противоположном берегу дремучий лес.

- С тех пор и идет поверье, что стоит вернуться идолу бога Мейка, как все станет по-прежнему. Его почти все позабыли за столько лет, но канасгеты народ отсталый, они исстари жили на отшибе, в глухих лесах на восход солнца. Древние легенды здесь всегда помнили. И когда некоторое время назад сюда заявились посланники ярган с историей о найденном самоедами идоле, эти легенды ожили, а князь Ассан решил, что пришло его время.

- Сдается мне, сын искарского князя, - сказал воевода, прищурившись, - что ты сам не прочь наложить лапу на этого вашего пропавшего бога. И прибавить его истукана ко всем прочим вашим истуканам.

- Твоя правда, воевода, - нахмурился Саргут. – Я был бы этому рад. Но это невозможно. – Он повернулся и вышел из тьмы ворот на солнечный свет. – Искар далеко, а я здесь один. Если ты думаешь, что моя цель – настроить вас против местного князя, чтобы самому заполучить идол, то ошибаешься. Я рассказал вам все, как есть. А мог бы придумать сказочку о том, что идол Мейка стоящий рядом с идолами Пугос и Калма укрепит союз между Искаром и Москвой. Может и укрепит. А может разбудит тщетную надежду даже в среде наших удобно устроившихся старейшин. После чего будет война и реки крови. Поэтому я считаю, что лучший выход - это уничтожить идол.

- Ты так непочтителен к собственным богам? – усмехнулся Кокарев.

Саргут пожал плечами.

- У нас много богов. Если бог не справляется с обязанностями, его идола сжигают. Или рубят на куски. Или сбрасывают в воду, если он бесполезен. Идол Мейка – опасный идол. И то, что с ним каким-то образом связана эта ведьма – лишнее тому доказательство.

- Вы все называете ее ведьмой, - сказал Макарин. – Почему? Откуда вы ее знаете?

- Мы ее не знаем. Из здешних канасгетов раньше ее видел только начальник портовой стражи, который всегда был на короткой ноге с ярганами, он-то ее и узнал, когда вас сюда привезли. А кроме него - только слухи. От ваших разбоев, засевших к северу отсюда, от ярган. О том, как она впала в бешенство и в одиночку убила десяток человек, а сама была неуязвима для оружия. О том, что она может указать путь к пропавшему идолу. О том, что ее кто-то укрывает, и все племя ярган не смогло ее найти и захватить. Только недавно их посланник сообщил, что они наконец-то обнаружили, где ее держат, и готовы к нападению. Судя по всему, оно тоже закончилось неудачно. Но главное - ей помогают лесные духи, менквы. А та, кому помогают менквы, не может не быть ведьмой.

- Лесных духов не существует, - сказал Кокарев. – Это сказки.

- Не стоит смеяться над чужой верой, воевода, - покачал головой Саргут. – То, что для вас не существует, для других может быть страшной реальностью. Многие из надымских разбоев, будучи сбежавшими московитами, тоже не верили в менквов. До тех пор, пока собственными глазами не увидели, как один из них утаскивает ведьму вместе с лодкой.

- Показалось, - отрезал воевода. – Дьяку недавно тоже показалось, что он видит чудище рядом с этой вашей ведьмой.

Саргут остановился и внимательно глянул на Макарина.

- Ты видел менква?

Тот помолчал прежде чем ответить.

- Не знаю, что я видел. Вроде бы какое-то чудовище. Темное, волосатое, огромное. Его нельзя было толком рассмотреть, будто что-то постоянно отводило взгляд.

- Медведица это была, - уверенно сказал воевода. – Темная и волосатая. Не могу сказать, что огромная, я и побольше видел.

Саргут не обратил внимания на его слова.

- Менквы обычно не дают чужакам себя увидеть, - сказал он. – Тебе повезло. Или наоборот.

Они спустились с холма и вышли на пристань. Народу здесь почти не было, только пара мужиков в рваных хламидах грузили тюки на один из пришвартованных кораблей.

- Я не знаю, что вам посоветовать, - сказал Саргут. – Оставаться здесь опасно. Но и бежать тоже нельзя. Вокруг Чернолесье, а по реке канасгетские заставы. Могу сказать только одно. Что бы тебе, дьяк, не сказала ведьма, не передавай Ассану то, что приведет его к идолу. Это не в ваших интересах. И не в моих.

Впереди показался отдельно стоящий низкий сарай, от старости вросший в землю. Шагах в двадцати от него на берегу горел костер, вокруг которого сидели канасгеты. Макарин насчитал пятерых.

- Мы пришли, - сказал Саргут. – Я буду играть и петь, как и обещал князю. Постараюсь это делать погромче. На тот случай, если он все же догадался послать к сараю знающего язык слухача.

Сидящие у костра стражники заметили гостей, встали, потянулись к оружию. Саргут крикнул