Школа террористов - Иван Черных

Иона Георгиевич и Альбина вернулись минут через десять, прощание оказалось не столь коротким, и я за это время успел кое о чем подумать...

Лица президента ассоциации и его дочери светились довольством, словно они совершили одну из выгодных сделок ( возможно и так), Иона Георгиевич наполнил рюмки коньяком.

- За хороших и нужных людей, - сказал с улыбкой, поглядывая на меня. Выпил, пососал лимонную дольку. - И каково мнение о новом знакомом инженера человеческих душ?

- Чтобы человека узнать, надо с ним пуд соли съесть, говорят у нас, русских. А я только рюмку коньяка с ним выпил, - ответил я шуткой.

- И все-таки. Первое впечатление?

- Тогда по американской пословице: "Если ты умный, почему не богатый". Джон Лепски, по-моему, не из бедных, - ушел я от прямого ответа.

- Философ, - усмехнулся Иона Георгиевич. - Ты прав, Джон Лепски очень не глупый человек и играет в правительстве не последнюю скрипку. Кстати, давно хотел спросить у тебя, ты коммунист?

Ответ мой прервал телефонный звонок. Иона Георгиевич снял трубку, и после первых же нескольких фраз лицо его налилось кровью, голос зазвучал зло и категорично.

За два с лишним месяца пребывания в Молдавии я не научился говорить по-молдавски, но кое-какие слова запомнил и смысл телефонного разговора, который велся на молдавском, понял: речь шла о партии оружия, переправленного через румынскую границу и захваченного гагаузами. Иона Георгиевич был в гневе и приказал выяснить, в каком селе осело оружие и спалить его ко всем чертям, чтоб другим не было повадно...

Положив трубку, Иона Георгиевич бросил на меня короткий, но пронзительный взгляд - не понял ли я, о чем шла речь. И я сделал вид, что полностью занят его дочерью, чтобы успокоить его, шепнув Альбине:

- Не пора ли нам смыться?

- Так на чем мы остановились? - перестраиваясь на прежний доверительно-веселый лад, спросил Иона Георгиевич.

- Коммунист ли я. Да, коммунист, - ответил я.

- Разумеется, - улыбнулся Иона Георгиевич. - В прессу беспартийных не берут. К слову, я тоже был коммунистом. С полгода как вышел из партии. И знаешь, почему? Потому что наш партийный босс, Михась Кочур, ведающий партийной казной, умыкнул наши денежки, которые мы платили как взносы, на свой счет в швейцарский банк, ни много, ни мало - триста миллионов.

- Почему не пятьсот? - усомнился я в достоверности сказанного.

- Не веришь? - сменил улыбку на грусть Иона Георгиевич.

- Не верю. Насколько мне известно, швейцарские банки хранят тайну вкладов за семью печатями.

- А не известно тебе, что для разведчиков не существуют никакие печати и запоры? Я тебе даю возможность убедиться завтра в правдивости моих слов. Завтра ты снова становишься корреспондентом "Красной звезды", только не Семиречиным, а Свиридовым Иваном Михайловичем. Есть у вас такой специальный корреспондент?

- Есть. Но...

- Никаких "но". Удостоверение твое уже подготовлено. Вместе с нашим корреспондентом отправитесь к Михасю Кочуру и возьмете у него интервью для газет "Цара" и "Красная звезда" о политической обстановке в нашей республике и о положении компартии, её перспективах, а потом зададите вопрос, сколько и для чего переведены деньги в швейцарский банк вот по этому счету, - Иона Георгиевич протянул мне бумажку с отпечатанными на ней цифрами. - В общем, сам подумай, какие вопросы задать казначею, не мне тебя учить. В одиннадцать ноль-ноль Кочур примет вас.

- А если он узнает меня?

- Тоже мне знаменитая личность. Он о тебе не только не читал, а и не слышал. - Глянул на часы. - Переночуешь у нас. Альбина, постели ему на диване в холле. И дай ему отдохнуть, собраться с мыслями. Бумага, ручка на журнальном столику. - И ушел в спальню жены.

Альбина убрала со стола, постелила мне на диване и, поцеловав на прощание, сказала многообещающе:

- До завтра, милый. Все будет хорошо.

Успокоила!

Вот оно новое испытание! А я-то губы раскатал, заманю в капкан своих истязателей, отомщу... Рассчитывал на одно, а получилось другое. Мирча, по моей логике, должен был доложить Герпинеску о моем плане. Тот воспользуется им. А с партийными руководителями шутки плохи, они прихлопнут эту проклятую школу террористов... Наживка моя сработала - Мирча все доложил как я и предполагал. Но слишком крупной и хитрой оказалась рыба, чтобы клюнуть на мою наживку, и я сам оказался на крючке...

Трудно поверить, что Иону Георгиевича заинтересовала партийная касса не собирается же он выставлять свою кандидатуру на выборах в правительство. Тогда зачем это разоблачение или шантаж? Допустим, Кочур не узнает меня, примет за специального корреспондента газеты Министерства Обороны, ответит, что деньги действительно переведены по такому-то счету в швейцарский банк в помощь компартии какой-то страны, как делалось это во все времена советской власти. Чем я могу доказать, что он присвоил их? Ничем. И он вправе будет выставить нас за дверь, а ещё хуже - позвонить в "Красную звезду" и отправить меня из своего кабинета в более крепкие и тесные стены с зарешеченными маленькими оконцами. Возможен и другой более простой вариант: Кочур даст исчерпывающие ответы на все наши вопросы. Интервью опубликуют в газете. Что последует за этим? Кочуру от него будет ни жарко, ни холодно. А мне? В какой-то степени интервью сделает меня ещё более зависимым от Петрунеску. Но не настолько, чтобы я не рискнул вернуться в Москву, боясь расплаты за предательство. Значит, за всем этим кроется что-то более хитрое, коварное, после чего я окончательно потеряю свободу.

Но любые планы, как бы хитро они не были продуманы, в процессе реализации требуют корректировки, уточнения, изменения. А поскольку мне известно, что где-то припрятана ловушка, постараюсь не попасть в нее. "На всякого мудреца довольно простоты", - говорят у нас, на Руси. Поиграю и я роль простачка, в коей успел утвердиться по воле моих новоявленных начальников.

Сон не шел. Я включил настольную лампу и, взяв чистый лист бумаги, стал набрасывать вопросы партийному казначею. Единственно, о чем пожалел, что не увижусь с Доничем. Надо бы предупредить Кочура и полностью перехватить инициативу в свои руки.

Утром Иона Георгиевич просмотрел мои вопросы и остался доволен.

- Вот ещё самое главное, что я вчера не сказал тебе. Когда возьмешь интервью, предложишь Кочуру такой вариант: перевести семьсот тысяч вот на этот счет, - Иона Георгиевич протянул мне бумажку с другими цифрами, тогда, мол, публикации не будет.

Не ошибся я, что интервью - лишь начальный этап продуманной и хитрой комбинации, и Петрунеску не просто президент спортивной ассоциации, а и президент ассоциации хитрецов, которым позавидовали бы самые искусные интриганы и шантажисты всех времен.

- А если он не согласится?

- Согласится, - заверил Иона Георгиевич.

... В 10 часов за мной заехал на "Волге" высокий, спортивного вида мужчина лет сорока с фотоаппаратом и диктофоном. Иона Георгиевич представил его:

- Анвар Друце, специальный корреспондент "Цары". Он поможет тебе, если возникнут какие-то затруднения.

За рулем сидел тоже немолодой мужчина с шеей боксера и волосатыми ручищами гориллы. Вел машину он как профессиональный гонщик, обгоняя попутные, мастерски лавируя между ними и не обращая внимания на шарахающихся в стороны частников и на сигналы некоторых слабонервных.

Я молчал: если он испытывает мои нервы, пусть знает - не из робкого десятка. А возможно хочет, чтобы нес задержала автоинспекция и сорвала интервью?

Нет, никто нас не остановил, не задержал, и мы подкатили к светлому многоэтажному зданию с массивными колоннами, у главного подъезда которого стояло немало припаркованных иномарок, наших "Волг" и "Жигулей". Супер-водитель, обладатель волосатых рук, лихо въехал между двумя "Мерседесами", резко затормозил и встал точно по линии машин; видно, не раз бывал здесь.

В нашем распоряжении имелось ещё пятнадцать минут, в кабине становилось нестерпимо жарко, но мой напарник из "Цары" не торопился выходить.

- Еще раз прокрутим наше интервью, - сказал он, доставая сигареты и закуривая. - Что б все в темпе, быстро и ясно.

- У нас время ограничено?

- Разве у партаппаратчиков бывает по другому? Да и нам задерживаться ни к чему, не в нашу пользу.

Опасения мои не напрасны, коль и молдавский лжежурналист (физиономия у него явно гангстерская) торопится провернуть дельце: после того, как мы потребуем перевести партийные деньги на другой счет, Кочур вряд ли станет церемониться с нами. Возможно только пуля или просто угроза пистолетом может удержать его от вызова охраны...

Мы выждали до назначенного времени, оставив в запасе лишь три минуты, и зашагали к центральному подъезду.

В приемной у партийного босса, к нашему счастью, кроме секретарши, никого не было. Она тут же доложила о нашем прибытии, и Михась Кочур пригласил нас за массивный стол с тяжелыми полированными креслами.