Последний связной - Юрий Мэн

с ней, Майкл не видел, так как парочку частично заслонял стол, но, похоже, парень даже целоваться не умел, потому, что Джейн вместо того, что бы говорить слова любви, вздыхала от скуки.

Так прошло минут пять: Джейн сидела на столе, сержант лапал ее, а Майкл маялся в духоте в нише за столом. Перед ним, в проеме стола, маячили мятые брюки Джорджа, и его ботинки.

– Скотт, ты носки хоть сегодня менял? – хотелось спросить Майклу.

Он даже обрадовался, услышав щелканье кодового замка в коридоре.

– Дядя идет! – вспыхнула Джейн. Среагировала она моментально – слезла со стола, поправила юбку и начала подтягивать брюки туповатого сержанта.

– Ну, наконец-то, свобода! – обрадовался Майкл, не сообразив сразу, что его плен на этом не кончается. В свой кабинет вошел Тони, а Джейн, овладев собой, и начала давать указание охраннику:

– Скотт, отнеси ксерокс для ремонта в сервисную службу!

– Джейн выйди! Я тебя сам позову, – распорядился Тони.

Ему было не до племянницы: Тони был не один – на ковре Майкл рассмотрел еще одну мужскую пару ног.

Джейн вышла в коридор, а за ней следом, выскочил Скотт с ксероксом в руках. Теперь Майклу, тем более, нельзя было показываться из-под стола: его интуиция говорила, что теперь это опасно.

– Снимите маску, ведь здесь никого больше нет, – предложил Тони невидимому собеседнику. Человек, с которым пришел Тони, был явно не американец, поскольку говорил с русским акцентом.

Майкл, сменив положение, попробовал рассмотреть через узкую щель в панелях собеседника Тони, и узнал в нем по одежде, человека в крысиной маске, которого видел недавно на вечеринке, после чего мысленно решил назвать того крысой.

Тот, наконец, снял маску, но из-за плохого обзора Майкл видел всегда, то его затылок, то лицо в пол оборота, да и то на долю секунды. Единственное, что он определил точно, так это то, что человек с крысиной мордой был коренастым, широкоплечим, темноволосым, с тяжелым подбородком. А еще он временами разминал правой рукой шейные мышцы, и вертел при этом головой: по–видимому, у него был не в порядке позвоночник – скорее всего, это был обычный шейный хандроз.

– Я могу говорить, не опасаясь системы прослушивания? – спросил у Тони Крыса.

– Без сомнения: в посольстве работает система подавления подслушивающих устройств, и камеры наблюдения на этаже выключены. Так что именно Вы хотите мне сообщить.

Тони говорил со своим собеседником, о чем-то очень серьезном, и Майкл хотел даже включить диктофон в своем телефоне, что бы записать разговор, но вовремя вспомнил, о детекторах в кабинете, которые реагировали на подслушивающие устройства.

– Я пришел, что бы обсудить ситуацию с Малютой Скуратовым – он блокирует все ваши крупные контракты, – сказал русский.

– А нельзя, все же, сделать названому Вами лицу предложения, от которых тот не смог бы отказаться? – спросил Тони.

– Вчера ему, через помощника, было предложено 10 млд. на любое названное им лицо, за содействие в покупке русских компаний, но он нам отказал.

– Не надо дальше – я все понял: русские все еще думают, что защищают Сталинград. Но как, все же, мы можем решить проблему?

– Не так сложно, как вы думаете. Иногда бывает достаточно ….

– Подождите, не говорите! – поморщился Тони.

Ему явно не хотелось говорить прямо, и он предпочел бы завуалированный разговор.

– Достаточно одного точного выстрела, – прошептал собеседник.

– Не понимаю о чем Вы… Я ничего не слышал … И Америка категорически против решения политических споров силовыми методами…. Другое дело, если мы будет поставлены перед фактом – тогда все происшедшее будет вашей внутренней проблемой.

– Значит, отменить?

Тони молчал, не желая говорить ДА.

– Тогда я пошел, сказал Крыса и двинулся к выходу.

– Когда? – остановил его у дверей Тони.

– В ближайшие три дня.

– Будем считать, что этого разговора не было, вас же, в случае чего, я назову сумасшедшим. Я даже не могу сказать Вам, что собираюсь ставить обо всем в известность свое правительство. А теперь – наденьте снова маску: вас не должны видеть. Посольство покинете тем же путем, как и попали сюда – в багажнике машины. Пойдемте, я вас провожу.

Сноу вместе со своим гостем вышел из кабинета и, судя по их голосам, отправился к лифту, и Майкл пока не поздно решил уйти.

– До лифта они дойдут за полминуты, – начал представлять их движение, Майкл, – лифт за углом и, если я выйду, Тони меня не заметит.

Он выскочил из кабинета, досчитал до тридцати и вышел из кабинета: в коридоре никого не было. На всякий случай, Майкл двинулся в противоположную от лифта сторону, еще раз оглянулся и от неожиданности замер – в пяти ярдах, руки в боки, стояла, и внимательно на него смотрела Джейн.

Откуда она взялась, Майкл так и не понял – ни одна дверь в коридоре не хлопнула.

– Как у тебя дела с этой русской, Майкл? – спросила она.

– А у тебя Джейн? – откликнулся он.

– А у меня все хорошо – у меня есть свой парень. Ну, а тебе, как, удобно было сидеть под столом?

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – ответил он и двинулся прочь.

Дело было плохо – Джейн знала, что он прятался в кабинете. Только будет ли говорить об этом дяде? Все стало опасным и непредсказуемым, и сделать Майкл уже ничего не мог. Теперь нужно было хотя бы отоспаться перед тем, как позвонить Наталье.

Глава 20. Инцидент

Из посольства он шел пешком, рассматривая витрины магазинов и окна клубов. Везде кипела жизнь: гуляли запозднившиеся парочки, к ресторанам подъезжали машины с богатыми клиентами, а на улицах под фонарями дежурили девушки.

В своем шикарном костюме он, наверное, выглядел совсем неплохо: на него все время оборачивались проходящие женщины, а кое-кто из них смотрел призывно.

Один раз Майкла попыталась затащить в ресторан шумная компания, в которой не хватало мужчин. Потом его встретил взгляд роскошной дамы, которая курила длинную сигарету в открытом окне на заднем сидении дорогого автомобиля.

По ее знаку, шофер вышел из машины, и направился к Майклу, что–то предлагая. По-английски он не говорил и, не найдя с Майклом общего языка, вернулся к хозяйке.

Проплутав по улицам пару часов, Майкл явился в отель на рассвете. Здесь он, наконец, лег в постель, провалившись сразу в крепкий сон.

Ему снилось, что они гуляют с Нат по берегу горной реки, потом она оказалась, на другой стороне, и он долго ходил вверх и вниз в поисках брода.

Часа в два дня, он проснулся, открыл глаза,