Бестия - Екатерина Орлова

Она кивает.

Я вскакиваю с места, отчего Бестия чуть не валится с качели. Я делаю несколько шагов вперед и дергаю себя за волосы. Заставляю себя дышать глубоко и размеренно, считаю до какой-то цифры, потом сбиваюсь и начинаю сначала. Потому что я сейчас разорву к херам рыжую засранку. Я не злюсь, я лютую. Реально готов схватить ее за плечи и тряхнуть так, чтобы в этой красивой головке все перетряслось и встало на место. Или хотя бы немного упорядочилось, потому что… ну, блядь, три года прошло! Она ходила беременная моим ребенком. Она видела его сразу после родов, видела первые шаги, слышала первое слово… Я торможу. Я ведь не хотел детей. Мне даже эта странная движуха Алины с чайлдфри пришлась по душе. Тогда какого черта меня сейчас разрывает на части? Наверное, от несправедливости, я же имел право знать. Это и моя ответственность тоже. Ладно тогда я был мудаком, даже не поинтересовался, принимает ли девочка противозачаточные, при этом не отказывал себе и кончал в нее. Но она могла бы поделиться последствиями.

Я резко вздрагиваю, когда мне на спину ложится маленькая ладошка. Я резко разворачиваюсь и перехватываю запястье. Нет, ни счет, ни глубокое дыхание ни черта не помогли. Я сверлю взглядом янтарные глаза и крепко сжимаю челюсти.

– Три года, – сиплым голосом. – Варь, моему сыну три года.

– Два, Олег. Я еще беременна была.

Меня скручивает. Не из-за сына. Внезапно я ловлю себя на мысли, что хотел бы посмотреть на беременную Бестию. Хотел бы трогать ее живот и бегать ночью за солеными огурцами, или что там они любят есть? Хотел бы… Черт, такое отчаяние накрывает, что выть хочется.

– Как его зовут? – я все никак не могу привести голос в норму. Он сиплый и низкий, как будто мне больно говорить. Горло словно царапает что-то такое твердое и горячее.

– Миша, – с крохотной улыбкой произносит она. – Родился с весом четыре двести. Богатырь такой. Роды тяжелыми были, у меня пропали схватки. В итоге сделали кесарево.

Я снова прикрываю глаза и дышу. Грудную клетку печет и разрывает от боли.

– Олег, ты делаешь мне больно.

Я распахиваю глаза и смотрю на свою руку. Я все еще сжимаю запястье Вари, и вряд ли рассчитываю силу, если причиняю ей боль. Я резко отпускаю ее запястье, обхожу и сваливаю на выход. Не могу сейчас находиться рядом с ней. Или убью, или трахну. И оба варианта тухлые. При первом мой сын лишится матери. О втором мне даже думать нельзя, я не одинок. Но блядь, ее запах, голос, жесты… Все в ней мое!

Глава 44

Саундтрек к главе: Halsey – Sorry

Варвара торопится за мной следом, пытаясь объясниться со мной.

– Олег, пожалуйста. Я не жду, что ты простишь меня вот так сразу. Не жду, что примешь меня или сына с распростертыми объятиями. Я вообще ничего не требую от тебя. Я помню, что ты спокойно относишься к детям и не питаешь к ним особой любви. Нам ничего от тебя не нужно. Если ты не захочешь видеть Мишку, я все пойму и приму. Для меня он просто как… как кусочек тебя. Как напоминание о моей огромной любви к тебе. Которая… была. Я не жду, что ты захочешь видеться с нами… с ним.

Уже схватившись за ручку двери, я резко ее отпускаю, как будто она раскаленная, и поворачиваюсь к Варе. Она стоит в нескольких шагах от меня. Перед глазами красная пелена, и я двигаюсь в сторону Бестии. Не знаю, что она видит на моем лице, но ее взгляд выражает страх и сомнение. Да, моя дорогая, ты сделала меня таким. Из-за тебя я бросался на людей. Я даже думал, что все это позади, но стило Бестии вернуться в мою жизнь, все чувства, которые я душил в себе, начали всплывать на поверхность.

Я хватаю Варю за затылок и рывком приближаю к себе. Мы сталкиваемся лбами, и я закрываю глаза. Крепко сжимаю челюсти, чтобы не сделать того, о чем в последствии пожалею. А я ведь обязательно пожалею. Я дышу ею. Вбираю в себя знакомый запах, едва удерживаясь на ногах от головокружения. Мои пальцы запутываются в ее волосах, мнут их и гладят. Соскальзывают на затылок, ведут по нежной коже шеи. Не могу остановиться и перестать трогать ее. Она моя и не моя в то же самое время. Теперь уже чужая, не принадлежащая мне. Но каждая клетка моего тела кричит об обратном. Все не так. Все еще моя. Теперь, наверное, еще больше моя, чем была раньше. Потому что она носила под сердцем того, кто является частицей каждого из нас двоих.

Не понимая, что делаю, я перемещаю ладони на щеки Варвары и склоняю голову вбок. Я чувствую, как из ее прекрасных губ вырывается частое, тяжелое дыхание. Я могу чувствовать ее душу через эти потоки воздуха. Варя дрожит. Она тоже этого хочет. Каждый миллиметр, который я преодолеваю до ее губ, кажется пыткой. Но еще большей окажется поцелуй, потому что я знаю, что не смогу остановиться. Мне будет мало ее и этого вырванного у судьбы мгновения эйфории. Мы уже практически соприкасаемся губами, когда я резко отрываюсь от нее. Не могу так. Неправильно.

Я резко разворачиваюсь и под дрожащее слабое «Олег» вылетаю из ее квартиры. Прыгаю в машину и еду без остановки около двух часов. Просто петляю по улицам, а потом выезжаю на набережную и паркуюсь. Я гуляю до самого рассвета, потому что не могу прийти домой в таком состоянии. Алина сразу все поймет. Она не осудит и не будет допрашивать, в этом плане мне с ней повезло. Но сегодня я изменил ей. Не физически, но ментально, что, полагаю, еще хуже. Любая измена непростительна, но когда ты хочешь другую в своих мыслях, когда ты питаешь к ней какие-то чувства, которым не можешь сопротивляться, – это начало конца. Я не хочу в это верить, потому что Алина стала для меня светом во тьме. Но чувства к Бестии сильнее меня, и это, пожалуй, самая хреновая весть за сегодня.