Я тебя никому не отдам - Олег Рой

Когда они наконец выбрались на шоссе, Таня чувствовала себя выжатой тряпкой. К счастью, попутку удалось поймать довольно быстро. Всего через пять минут после того, как она подняла руку, рядом тормознул старенький «Альфа-Ромео», и толстая пожилая дама гостеприимно распахнула двери, приглашая садиться. Дама мгновенно прониклась к пассажирам горячим сочувствием, пыталась расспрашивать, что с ними случилось, не нужна ли помощь и, кажется, готова была их чуть ли не усыновить. Дама тараторила по-хорватски, и Таня сделала вид, что не понимает, и только повторяла непрерывно «grad» и «hotel».

Городок – пока они до него доехали, уже совсем стемнело – назывался Рисан и был очень похож на оставшиеся где-то в прошлом Дженовичи. Впрочем, в этой бывшей Югославии все городки похожи один на другой, подумалось Татьяне. Желтоватые фонари вдоль улиц казались тусклыми на фоне усыпавших темно-кобальтовое небо по-южному крупных звезд.

Приют нашелся быстро. Дама, источая сочувствие к незадачливой туристке с молчаливым странноватым ребенком, которого, казалось, не интересует ничего, кроме компьютерной игры, подвезла их к маленькой частной гостинице. Отельчик – всего десятка полтора номеров – был почти пуст. Хозяйка, полненькая, жизнерадостная, посверкивая темными, слегка припухшими глазами в ярких изумрудных тенях, улыбаясь и мешая хорватские, английские и русские слова, почти на пальцах объяснила, что вот только-только от нее выехала большая группа немецких туристов, поэтому она, дескать, очень-очень рада новым постояльцам. К счастью, Танина одежда к этому моменту уже почти высохла, так что выглядела она почти прилично, ну, или по крайней мере не так подозрительно. Она бросила быстрый взгляд в большое зеркало на стене гостиничного холла и торопливо поправила всклокоченные волосы.

Хозяйка попыталась обратиться и к Надиру, но тот, окончательно измученный дорогой и предшествующими событиями, не отвечал и вообще начал капризничать. Это, как ни странно, оказалось только к лучшему. Узнав, что усталая женщина из России хочет – за любые деньги – хороший номер с ванной и ужин на двоих, женщина тут же вытащила ключи и повела их в «апартаменты», оставив формальности на завтра. Таня вздохнула с облегчением: документов у них не было. Никаких. Ее собственные остались в тайнике под лодкой – в другом государстве, вот весело-то! – а уж про Надира и говорить нечего. Единственное, на что она полагалась, – это на то, что наличности у нее было с собой изрядно. Подумаешь, документы! В курортном-то городке деньги решат и не такие проблемы.

Номер оказался более чем приличным: две спальни, голубая и зеленая, гостиная, ванная комната с окном, выходящим на темное сейчас море, даже небольшая кухонька. Таня, подумав, что после ее реплики «за любые деньги» хозяйка выделила ей лучший свой номер – ну и отлично, поставила наконец-то кейс и саквояж на пол. Руки были как чужие, но это быстро пройдет. Можно вздохнуть с облегчением.

– Вот мы и добрались! Как тебе тут? – стараясь говорить как можно более жизнерадостно, спросила она у мальчика. – Где ты хочешь спать, Надир? В голубой комнате или в зеленой? Какая тебе больше нравится?

– Планшет отключился! – неожиданно громко заявил, почти крикнул мальчик. – Заряди! Сейчас же!

Таня несколько удивленно взглянула на своего маленького спутника. Он сидел на диване, и белая кожа его обивки еще сильнее подчеркивала смуглость его голых, не достававших до пола ног. Его красивое, точно сошедшее с восточной миниатюры тонкое лицо перекосилось гримасой настоящей ярости.

– Что встала, дрянь?! – почти прошипел мальчик. – Зарядку для планшета достань! Мигом! Или другой дай! Шевелись, корова!

От изумления Таня застыла на месте. Учитель, конечно, рассказывал о своеобразном, чтоб не сказать больше, воспитании Надира. И можно было предположить, какой у него в итоге выработался характер. Но, по правде сказать, девушка отложила эту информацию, что называется, в дальний угол памяти – за ненадобностью.

Первым желанием было отвесить маленькому злобному поросенку хорошую затрещину. Но… он ведь скандал устроит, весь отель на ноги поднимет. А привлекать к себе внимание – последнее, что ей нужно.

– Надир, – тихо проговорила девушка, решив попробовать ласковое обращение, должен же он человеческие слова понимать. – Я не могу сейчас зарядить твой планшет. У меня нет зарядки. И другого планшета тоже, к сожалению, нет.

– Что?! – Смуглое лицо мальчика от злости побледнело до желтизны, даже яркие губы посерели. – Ты слышала, что я сказал?! – почти завизжал он. – Сейчас же заряди! Где Амин?! – Надир соскочил с дивана и начал метаться по номеру, заглядывая во все комнаты – видимо, в поисках приставленного к нему охранника или слуги.

Таня подумала, что мальчишка, похоже, вообще не понял, что случилось на острове. Или забыл? Есть же такая вещь, как постстрессовый синдром. Детская психика, говоря компьютерным языком, переформатировала память, удалив из нее опасные файлы. Или, по крайней мере, заблокировала.

– Надир… подожди… давай сперва поужинаем, а потом что-нибудь придумаем… – Таня с трудом подбирала слова. Она очень редко имела дело с детьми и сейчас не могла придумать, как себя вести. В другой момент она, может, и собралась бы с мыслями, но сейчас усталость, накопившаяся за двое бессонных, в постоянном напряжении суток, навалилась, как громадный серый матрас. Даже вздохнуть трудно, где уж тут что-то придумывать. Ничего, ну ничегошеньки в голову не приходит!

Надир с минуту глядел на нее исподлобья, потом, резко повернувшись, бросился в одну из спален:

– Мама! Где мама?! Я хочу к маме?! – рыдая, кричал он.

Таня бросилась за ним, перешагнув через валявшийся на полу разряженный планшет. Но мальчик, отшатнувшись, забился в дальний угол темной спальни.

– Не подходи! Не подходи ко мне! А-а-а! – истошно вопил он.

Раздумывать было некогда, оставалось одно – применить силу. Таня подхватила Надира и почти упала на кровать, прижимая его к себе и прикрыв вопящий рот ладонью. Мальчик бился в ее руках, извивался, выдирался с неожиданной для ребенка силой, распахнутые глаза жгли ее яростным взглядом. Надир все еще пытался вопить, но Танина ладонь приглушала крики. Девушка не отпускала его ни на секунду, прижимая к себе и бормоча что-то бессвязно-утешительное.

Это длилось как минимум вечность. Танины измученные мышцы тоже вопили – об отдыхе или хотя бы о передышке. Но если так трудно было держать рыдающего, чуть не сходящего с ума мальчишку, так ведь и от плача устают, тем более от столь яростного. Судорожно сведенное тело наконец обмякло, истеричные визги сменились всхлипами, все более редкими, искаженное яростью лицо разгладилось, расслабилось, яростно горящие глаза закрылись, дыхание, все еще прерывистое, становилось ровнее и ровнее. Надир вновь провалился в спасительный сон. Таня долго еще лежала рядом, обнимая мальчика и тревожно вслушиваясь в его дыхание…