Путь Дракона - Дэниэл Абрахам

Ярдем сидел на корточках на полу рядом с тлеющими углями, уши вперед, глаза устремленные в никуда. Маркус видел как тралгу просиживал так ночь на пролет, без движения, в ожидании, на чеку, но при этом ничем не выдающий свою боеготовность. Ярден никогда не засыпал на дежурстве и никогда не не испытывал проблем со сном когда был не на посту. Маркус, укутанный в одеяло, но никак не могущий заснуть, завидовал ему в этом.

Город всё ещё был охвачен зимним холодом, но оставалось не так уж и много недель до открытия морских путей. Добраться на корабле из Порте Оливия в Карс было бы быстрее, чем пеший путь через Биранкур. Конечно если бы они смогли сохранить в тайне от капитана и команды, что за груз они сопровождали на самом деле.

Шаркающий звук был слабым, и затих мгновенно. Кожаная подошва по камню. Ярден слегка выпрямился. Он взглянул на Маркуса, затем указал сначала на непрозрачное, затянутое пергаментом окно, потом на дверь. Маркус кивнул и медленно скатился с кровати стараясь не дать холщовым простыням заскрипеть. Он сделал медленный шаг к окну, в то время как Ярден сместился к двери. Вытаскивая нож Маркус прижимал клинок большим пальцем левой руки, чтобы тот не запел покидая ножны. Ситрин мягко посапывала позади него.

Кем бы они не были, они успели быстрее. Дверь распахнулась и, в тот же момент, человек запрыгнул через пергаментное окно. Маркус нанес низкий удар ногой, его ботинок врезался в колено нападавшего. Пока тот пытался изо всех сил восстановить равновесие, Маркус перерезал ему горло, но за ним ворвались ещё двое. У них были кинжалы. Мечи были бы неудобны в столь малом пространстве. Маркус надеялся что у них будут мечи.

Ярдем крякнул так, как он делал когда поднимал что-нибудь тяжелое, и незнакомый голос взвыл от боли. Нападавший слева сделал несколько коротких взмахов ножом, чтобы отвлечь на себя внимание Маркуса и заставить его отступить, пока второй обходил его справа. Они были крепко сложены, но не грузные. Скорее первокровные или ясуру чем йемму или хаавиркин. Маркус не обращая внимания на фальшивую атаку, сделал ложный выпад направо не давая обойти себя. Первый нападающий воспользовался тем, что Маркус открылся слева и нанес удар. Маркус почувствовал взрыв боли у себя между ребер, но проигнорировал его. Позади него захрустели кости, но никто не закричал.

— Мы сдаемся, — сказал Маркус и скользнул вперед, его лодыжка зацепила сзади ногу правого атакующего. Когда он замахнулся ножом, мужчина инстинктивно шагнул назад спотыкаясь. Маркус вонзил лезвие ему в пах, но этот удар опять оставил его открытым. Оставшийся нападающий, уже почувствовав вкус крови, бросился в смертоносную атаку. Маркус резко развернулся, вражеское лезвие скользнуло по его плечу. Маркус выронил свой нож и схватил локоть противника, но нападающий прижался к нему вплотную, сгибая Маркуса используя свой вес и силу рычага. Горячее дыхание воняло пивом и рыбой. Угли отсвечивали от чешуйчатой кожи и дьявольских заостренных зубов. Выходит ясуру. Маркус почувствовал как кончик лезвия ясуру уколол его в живот. Ещё один толчок и нож выпотрошит его как форель.

— Ярдем? — промычал Маркус.

— Сэр? — откликнулся Ярдем, и затем, — О, извините.

Кинжал пронзил левый глаз ярсу, кровь хлынула из раны, черная в одноцветной полутьме. Нападающий продолжал давить даже умирая, но Маркус почувствовал как сила покидает его и отступил назад позволяя телу упасть.

Три человека лежали под разорванным окном, мертвые или терявшие последнюю кровь. Ещё один лежал без движения на полу, одна рука была отброшена в камин и уже начинала обгорать. Последний лежал у стены рядом с ногами Ярдема, голова повернута на неестественный угол. Пять человек. Сильных и опытных. Это, подумал Маркус, было очень, очень плохо.

— В чём дело? — спросила тихонько Ситрин. — Что-то случилось?

— Снаружи, — произнес Ярдем, и Маркус тоже услышал их. Удаляющиеся шаги.

— Оставайся здесь, — сказал Маркус и выпрыгнул в разорванное окно.

Ночь ослепила его, но он размашистым шагом двигался вперед сосредоточенный на каждом шаге, надеясь что под ноги не попадется обледенелый камень или неожиданная ступенька. Впереди него шаги шлепали по булыжникам. Какое-то большое животное зашипело когда Маркус промчался мимо него. Его легкие горели, а кровь на плече и боку охлаждали его. Шаги убегающего ускорились, потеряли равновесие и бросились влево. Маркус нагонял их.

Улица вывела на более широкую площадь и здесь, в свете звезд, Маркус увидел бежавшую фигуру. Маленькую, завернутую в темный плащ с капюшоном который закрывал голову и волосы. Маскировка была бесполезна. Не успела убегающая женщина сделать и двух шагов, он уже узнал её, как если бы взглянул ей в лицо.

— Опал! — прокричал он, — тебе лучше остановиться.

Актриса замешкалась на мгновение, но тут же продолжила свое бегство, как будто она не была узнана. Темный город не обращал на них своего внимания. Опал виляла по улицам и аллеям в отчаянной надежде запутать или вымотать его. Маркус, несмотря на свои раны, преследовал её, шаг за шагом, до тех пор пока рядом с большой бочкой Опал не остановилась, упала на колени и схватилась за голову. Её грудь вздымалась как кузнечные меха. Маркус подошел к ней пошатываясь и сел. Они оба хрипели как старики. Её светлые волосы отражали свет звезд.

— Нет, — произнесла Опал между вдохами, — это не то как это выглядит. Ты должен поверить мне.

— Нет, — ответил Маркус. — Я не поверю.

— Я не знал, — сказал Мастер Кит. — Должен был знать, но не знал.

Бывший маг Маркуса был одет в полосатую шерстяную ночную сорочку, на голову был натянут ночной колпак. Это, наравне с тем фактом, что он спал мертвым сном в глубине вагончика труппы когда Маркус добрался до него, свидетельствовало в пользу его невиновности. Мастер Китап рол Кешмет не походил на человека готовящегося к побегу с украденным золотом. Как на то мог поставить Маркус до этого.

Комната где они сидели была снята у пивовара. Большую часть года здесь хранились овес и солод предназначенные для его пивоварни, и воздух все ещё был насыщен их запахами. Стол был сооружен из трех толстых досок установленных на две стопки старых кирпичей, а стулья на которых сидели Маркус, Кит и опозоренная Опал были ещё меньше тех которыми пользовались доярки. В мерцающем свете единственной свечи Мастера Кита, глаза Опал скрывались в глубокой тени. Её утверждения, что всё это было лишь недопониманием, что она была там чтобы защитить Ситрин, испарились как утренняя роса как только Мастер Кит вошел в комнату, и всё что осталось это её угрюмое молчание.

— Ты хочешь сказать, что она сделала всё в одиночку и никто другой из группы ничего не подозревал, — сказал Маркус.