Колумб - Григорий Ревзин

…Клевета людей презренных причинила мне больше вреда, чем сколько доставили пользы все мои заслуги… Они до того чернили мое доброе имя, что, начни я строить госпитали и церкви, их назвали бы разбойничьими вертепами.

Подпись Колумба

…Следовало бы обратить внимание на то, что я подчинил все эти народы владычеству их величеств и отдал в их власть новую область, благодаря которой Испания, бывшая до сих пор бедной, сделалась богатою. Если я и совершил какие-нибудь ошибки, то они проистекли не из преступных намерений, и надеюсь, что их величества поверят мне в этом. Они всегда являли милосердие к тем лицам, которые оказывались умышленно виновными перед ними. Это убеждает меня, что они будут не менее снисходительны и ко мне, погрешившему от неведения, как они убедятся в том впоследствии. Надеюсь, что они примут во внимание мои великие заслуги, польза которых становится очевиднее с каждым днем…Причина зла заключается в том, что лицо, присланное для обследования моих действий, имело в виду занять мое место, если ему удастся обвинить меня.

…Я надеялся, что плавание в Парию с ее жемчугами и золото Эспаньолы уймут немного ненависть ко мне, потому что дверь к золоту и жемчугам уже открыта. Прибудут скоро и драгоценные камни и пряности. Торговля расширится до счастливой Аравии и Мекки, как я писал о том государям».

Двор был в то время в гренадской Альгамбре. Де ла Торре тотчас передала письмо адмирала королеве. Почти одновременно до двора достигли слухи о народном негодовании по поводу унижения Колумба. Фердинанд и Изабелла поняли, что прямолинейный Бобадилья переусердствовал. Они вынуждены были предоставить адмиралу хотя бы моральное удовлетворение и решили поэтому свалить всю вину на ревизора.

Изабелла направила срочного гонца с повелением немедленно освободить арестованных и оказать им все знаки внимания, следуемые их высокому положению. Одновременно Фердинанд и Изабелла послали Колумбу очень ласковое письмо, в котором выражали сожаление о причиненных ему обидах вопреки их желанию и инструкциям. Письмо сопровождалось двумя тысячами червонцев.

Короли приглашали адмирала явиться поскорее ко двору.

Альгамбра

Отодвинуты тяжелые тюремные запоры. В темницу вбегает кадикский коррехидор, за ним кузнец, факельщики и покрытый пылью гонец.

— Начать с дона Кристоваля, — приказывает коррехидор.

Кузнец завладевает руками Колумба, несколько минут лихорадочно работает молотком, напильником и щипцами.

Цепи спадают с узника.

— К вам королевский гонец, дон Кристоваль.

В неверном свете смоляных факелов видит Колумб протянутый ему свернутый в трубку пергамент и туго набитый сафьяновый кошелек. Дрожащими, натруженными цепью руками берет он послание, срывает печати и читает длинный, спадающий к полу свиток.

«Нашему адмиралу моря-океана… с глубоким возмущением узнали мы… понесет заслуженное наказание… вопреки нашей воле и указаниям… видеть нашего доблестного помощника… одежду и свиту, достойную его высокого положения».

Слезы застилают глаза адмирала, мешают ему читать слова утешения и тонкой королевской лести. Пергамент покрывается пятнами влаги, в которой расползаются затейливые завитки придворного писаря.

Но усилием воли Колумб справляется с охватившей его слабостью. Ему на помощь приходит пронизывающее его мозг опасение. Почему королева именует его адмиралом и ни разу не называет вице-королем? Не думает ли она отнять у него право на управление открытыми им землями?

Колумб поспешно вытирает ладонями глаза, выпрямляется и торопливыми шагами покидает тюрьму.

Он хочет поскорее добраться до Альгамбры и узнать от королей об их намерениях.

В середине декабря 1500 года Колумб появляется в Альгамбре в богатой придворной одежде. Оказавшись перед Фердинандом и Изабеллой, Колумб с новой силой предается воспоминаниям о пережитых им страданиях и несправедливости. Он предстал, наконец, перед своими господами, которым в течение восьми лет отдавал все свои знания и силы. Его господа отплатили ему черной неблагодарностью.

Рыдания душат адмирала. Он падает на колени. Могучее тело бьется в потрясающих его конвульсиях. Фердинанд и Изабелла берут его под руки, с усилием поднимают, усаживают рядом с собой, утешают как ребенка.

Отважный моряк, человек железной настойчивости, в течение долгой своей жизни мужественно сокрушавший бесчисленные препятствия на своем пути, отдался предательски завладевшему им чувству беспомощности.

Глядя на долго не успокаивающегося Колумба, Фердинанд и Изабелла могли заметить, как тяжело отразились на нем невзгоды, усталость, болезни. Кисти рук его изуродованы узлами подагры, белая голова дрожит, лицо изборождено морщинами, рот глубоко запал.

Когда волнение адмирала, наконец, утихло, он начал говорить о своей невиновности. К нему постепенно вернулось обычное его красноречие. Он стал уверять королей, что во всех своих действиях руководствовался только их интересами, что его ошибки были последствием не злой воли, а неопытности в новом для него деле управления колонией, где на каждом шагу возникали непредвиденные затруднения.

Изабелла и Фердинанд заверили Колумба в своем неизменном к нему доверии. Ему обещали, что Бобадилья, допустивший недостойные издевательства над адмиралом, будет немедленно отрешен от управления Эспаньолой. Колумб получит возмещение всех причиненных ему действиями Бобадильи убытков. Короли прикажут возвратить полностью принадлежащее адмиралу имущество. Особенно обрадовало Колумба королевское обещание полного восстановления его в правах и титулах.

— Ваши величества, могу ли я надеяться, что в ближайшем будущем получу возможность отплыть на Эспаньолу и снова взять в свое ведение незаконно отнятое у меня управление вашими поданными в Индиях?

Фердинанд и Изабелла обменялись быстрым взглядом. Адмирал подошел к самому чувствительному пункту. До аудиенции короли твердо решили, что Колумб в Индии больше не вернется. Как сообщить ему об этом? Эту миссию взял на себя Фердинанд.

— Адмирал! Ее величество королева соизволила передать вам наше общее твердое решение восстановить вас во всех ваших правах и титулах. Вы сохраняете также высокое звание вице-короля Индий, а потому и полномочия на управление Эспаньолой. Но несчастные события, потрясавшие остров последние годы, требуют длительных мер для успокоения колонистов и туземцев. Вы согласитесь с нами, что осуществление этих мер будет разумнее всего поручить новому губернатору, появление которого не грозит пробудить старые споры и страсти. Вы должны, адмирал, найти в себе мужество остаться в Испании в ожидании полного успокоения на острове. После этого вы сможете вернуться в вице-королевский дворец в Сан Доминго,