Левая рука Бога - Алексей Олейников

– Вы не поймете, пока не увидите.

Глава сорок пятая

Купол торговых рядов «Ирий» взорвался, расшвыривая стеклянную картечь, прозрачные полые столбы, в которых поднимались подъемники, помутнели, покрылись сеточкой мелких трещин по всей поверхности. Золотой вихрь ударил в срединную площадь рядов, выбил всю воду из фонтана. Туман заволок «Ирий» до середины высоты. После удара наступила тишина, было слышно, как в туман осыпаются стекла, испуганные голоса людей и детский плач носились заблудившимися птицами по проходам.

Только излучатели продолжали рисовать на водяной взвеси продажные объявления.

Продавец лавки «Золото скифов» прильнула к прозрачной стене, пытаясь что-то разглядеть.

– Галя, ты с ума сошла, – сдавленно прошептала из подсобки ее подруга. – Уходим скорее.

– А товар? – удивилась Галя. – Как мы запрем магазин, ключ у Марины Сергеевны.

Старший продавец Марина Сергеевна пять минут назад вышла выпить кофе во внутренний дворик.

– Галя, да какой товар! Это же бомба, бежать надо!

Галя не отвечала, она смотрела в туман, в котором что-то происходило. С безумным визгом пронеслась женщина, Галя отпрянула, и только когда женщина исчезла за поворотом, поняла, что это была Марина Сергеевна – со сбившейся прической, с окровавленными руками. Она бежала босиком.

Алмазное ожерелье, вспухающее в водяной взвеси стараниями излучателей, разлетелось в брызги. Следом за Мариной Сергеевной по проходу потек золотой змей.

Поравнявшись с Галей, змей повернул голову, взглянул на нее зелеными мерцающими, как вода на морской глубине, глазами. Коснулся гибкими усами стекла. Продавец попятилась, бросилась прочь, в подсобку, а позади разлетелось стекло…

Петров курил четвертую. Тяжелый копатель пятился назад, тянул из черной сердцевины тоннеля искореженный остов воза. Взгляд зацепился за женские шлепанцы, повисшие на вывороченном лепестке металла, и никак не мог отцепиться, возвращался к этой мелочи.

Уцелевшие ездоки расползлись вдоль дороги, сидели на вещах или бесцельно бродили по насыпи. Душеведы спасателей и сыскари отлавливали их, собирали на узкой полосе земли между трактом и железной дорогой.

Тракт стоял, гудел, рычал. Дорожники разворачивали большегрузы, отправляли их по старой объездной дороге через перевал, туда же тек поток частных машин.

В небе грохотали вертушки спасателей, сновали между горлечебницей и Северным камнеходом, переносили самых тяжелых.

«Не справятся лечебницы, – подумал дьяк. – Надо запрашивать соседей».

Из Ростова уже вылетела передвижная летучая лечебница, через полчаса она приземлится на воздушном причале Геленджика.

Петров уже устал принимать входящие – отзвонились все, кто знал его номер и обладал достаточными полномочиями, чтобы орать на него по умнику. Это сильно помогало в работе. Губернатора, кажется, чуть родимчик не хватил.

Часа через два прибудут следователи из Ростова, из управления Тайного приказа по Югороссии, тогда можно будет немного выдохнуть и начать выполнять указания – пусть начальство думает. Но до этого надо хоть немного разгрести этот бардак.

Семен Иванович прослужил достаточно долго, чтобы понять, что лучшее, чем он может помочь – это отойти в сторону. Пусть спасают спасатели, это у них хорошо получается, его задача, чтобы службы не мешали друг другу, а работали слаженно. Ну, и разобраться в причинах крушения.

– Десять «двухсотых», восемьдесят три «трехсотых», и еще человек сорок отказались от лечебницы, – подошел десятник, из молодых, Петров его фамилию все никак не мог запомнить. Что-то собачье. Или лошадиное? Смешно, долговязый парень, а лицо эдаким кирпичом. Такого в наружку ставить нельзя, на второй день срисуют. Внешность как отпечаток пальца, а фамилии не запомнить. Но толковый.

«Все, Сема, мозги мхом зарастают», – Петров выкинул окурок.

– Предположительно, взрыв произошел в седьмом возе, на выходе из камнехода. Поезд сошел с рельс, восьмой, девятый, десятый возы пробили разделительную стенку машинного прохода. Камнеход-то сдвоенный. Там еще в машинах людей зажало…

– По служебному уложению в камнеходе состав должен был снизить скорость.

– Машинист из распорядка движения выбился, нагонял, – пояснил лейтенант. – Удерживают из зарплаты у них. Много.

– А теперь по головке погладят, – заметил Петров. – Нас всех так теперь погладят, на волосы больше тратиться не придется. Что ты на меня зыркаешь, Словнадзора здесь нет. И что в светоплате?

– Повреждения седьмого воза отснял.

– Не похожи на взрывные, – сказал Петров. – Кусок обшивки вырвало. Разве что волна от заряда вбок пошла. Погоди, это народник?

Лейтенант кивнул.

– Да, народный воз, РЖД дало данные ездоков, места тридцать восемь и тридцать семь сели в Ростове. Фетисов Арнольд Константинович и Локотькова Екатерина Федоровна. В билете Фетисова есть пометка ПОРБ.

– ПОРБ, значит…

Мимо прошла женщина лет пятидесяти, растрепанная, в халате и шлепанцах на босу ногу. Переваливалась с ноги на ногу, потерянно озиралась. Глаза за толстыми очками были маленькие, щелочки, а не глаза, она что-то шептала.

Шептала и бродила, бродила и шептала. Туда-сюда.

– Локотькова… Я эту фамилию где-то слышал. Несовершеннолетняя. Пробей-ка ее по сети ПОРБ.

Лекари пронесли носилки, под простыней мелькнул рукав служебного кафтана.

– Ребята, постойте, – глаз Петрова зацепился за знакомый рисунок ткани. Лекари остановились. Петров сдернул покрывало.

– Иди-ка сюда, – подозвал он десятника, кивая на сверкающий знак ПОРБ. – Кажется, Фетисова мы нашли.

– Черепно-мозговая, – сказал лекарь. – Мгновенно.

– Спасибо, – дьяк отошел от носилок. Мимо в очередной раз прошлепала тетка, бессмысленно моргая. Где-то надрывно орал младенец. У края дороги дальновидная артель запускала летуна для воздушной съемки.

– Фетисова нашли. А где Локотькова? – он выбил сигарету из пачки. – Ну что ты опять мне суешь?

– Пять минут назад выложили в «Облаках», – десятник повернул светоплат, чтобы тот меньше бликовал.

На кадрах трясущейся любительской съемки от Северного камнехода в сторону города перемещался вихрь сверкающего золотом воздуха. Он покружил над городом, изогнулся и упал где-то в средине.

«Найда, – вспомнил Петров. – Антон Найда, вот как зовут этого десятника».

– Позади, за вихрем, башня на углу Матроса Железняка? – прищурился Петров. – Ну та, с лепниной…

Десятник кивнул.

– Значит, вихрь метров двадцать в высоту, – сказал Петров. – Объявляй ЧП по городу. Гор-башке нашему я позвоню.

– Да чего ему звонить, вон они все, – кивнул лейтенант Найда. – И городской голова, и глава сыскарский. Надо бы согласовать…

– Сказал – объявляй ЧП, ключ «оранжевый»! Эти еще телиться будут полдня, – Петров отбросил сигарету, пошел навстречу трем вытянутым, хищным, как акулы, «Хунци», заворачивающим со встречной полосы.

Два черных вездехода «Самодержец» покинули межевую заставу номер один предприятия «Око», пролетели по объездной и вырулили на Туапсинский тракт.

– Дела… – протянул Паша. Три полосы тракта и обочина в сторону перевала были забиты. Пробка стояла намертво. Стекла отсекали дорожный шум, но Ермолин представлял, какой там стоит мат. А еще гудки… По встречке пролетели, одна за другой, три машины «Скорой», за ними следом – два сыскарских возка. Паша проводил взглядом бело-оранжевый вертолет лекарской службы спасателей и включил рацию.

– Восьмой, я тринадцатый, где… лекари?! Тут полно «трехсотых».

– …я тебе рожу их?! Близко… скоро будут.

– Пятнадцать минут назад. Крушение поезда «Ростов – Суджук», – сказал Данила, проглядывая на светоплате сводку. – На выходе из Северного камнехода. Пробил стену, заблокировал тракт.

Ермолин похолодел. По Северному камнеходу шел основной поток на все побережье. Если тракт перекрыт, встанет все вплоть до Сочи. Если не пошевелиться, им придется пешком бегать за этими школьниками по всему городу.

Потому что в гимнасии не было ни Локотьковой, ни Козак. Мацуев и Шевелева также отсутствовали. Ну, их родители вообще подали в розыск. Хаджи Мацуев, наверное, уже рыщет по городу вместе со своей стаей на бронированных «Пардусах». Не приведи господь, еще их пути пересекутся…

Ермолин поежился. Полномочия Научного двора – это здорово, но бодаться с Особым приказом ему не улыбалось.

– Данила, пробей по хранилищу голосовых операторов числовые ключи умников наших зайцев. Они же с ними не расстаются.

– Тайный приказ засечет запрос.

– Да ты глянь вокруг! До этого им?

Данила кивнул, погрузился в светоплат.

Ярослава Щербакова в гимнасии тоже не было – прогуливал, засранец. Но по Туапсинке проще было заскочить сначала в Федотовку, чем пробиваться через пробку в Центральный район.