Город женщин - Элизабет Гилберт

запросто может спорхнуть с потолка и приземлиться на голову зрителям, когда танцоры на сцене особенно громко топнут; на безвкусные декорации и тусклые прожектора. Да, вы просто обязаны забыть про все эти неудобства и стремглав бежать на Девятую авеню, чтобы увидеть Эдну Паркер Уотсон в «Городе женщин»!

Когда зрители начали рассаживаться, вся труппа в полном облачении и в гриме столпилась за кулисами, прислушиваясь к приятному гулу полного зала.

– Соберитесь в круг, – велел Билли, – ваш час настал.

Артисты окружили его неплотным кольцом. Все были как на иголках. Я стояла рядом с Энтони, гордясь им как никогда, и держала его за руку. Он крепко поцеловал меня, потом отпустил мою руку, перекатился с пяток на мыски и несколько раз ткнул в воздух сжатыми кулаками, как боксер перед выходом на ринг.

Билли достал из кармана фляжку, хорошенько приложился к ней и передал Пег. Та тоже сделала большой глоток.

– Я не мастер говорить речи, – начал Билли. – Цветистые фразы – не мое, и мне не нравится быть в центре внимания. – Артисты рассмеялись. – Но вот что я вам скажу, народ: в рекордно короткие сроки и при почти полном отсутствии бюджета у вас получилось отличное шоу. Ни на Бродвее, ни тем более в Лондоне не найдется спектакля, который переплюнет тот, что мы сегодня покажем нашей почтенной публике.

– Вряд ли в Лондоне сейчас что-нибудь показывают, дорогой, – сухо поправила его Эдна. – Разве что военную хронику…

Артисты снова заулыбались.

– Спасибо, Эдна, – кивнул Билли. – Ты напомнила мне, о чем я хотел сказать. Слушайте меня внимательно: если на сцене вы занервничаете или растеряетесь, смотрите на Эдну. Отныне она ваш командир, и с ней вы в хороших руках. Эдна – самый высокий профессионал, с которым вы имеете честь разделить сцену. Эту женщину ничем не смутить. Смотрите на нее и учитесь. Заряжайтесь ее спокойствием и уверенностью. Помните: зрители готовы простить артисту что угодно, кроме растерянности. Забыли слова? Несите любую чушь, а Эдна найдет способ выйти из положения. Доверьтесь ей – она работает на сцене со времен испанской инквизиции, правда же, Эдна?

– И даже раньше, – с улыбкой кивнула она.

Эдна выглядела восхитительно в лиловом наряде от «Ланвин», который мы отыскали у Луцких. Я потратила кучу времени и сил, чтобы подогнать платье под нее, и ужасно гордилась своими костюмами для Эдны. Загримировали ее тоже прекрасно (ну еще бы). Она по-прежнему была собой, но стала более яркой и царственной. С блестящими, аккуратно подстриженными черными волосами и в роскошном лиловом платье она напоминала китайскую лаковую статуэтку – безупречную, изысканную и драгоценную.

– И еще кое-что, прежде чем я передам слово нашему несравненному режиссеру, – продолжил Билли. – Помните: зрители, которые пришли сегодня в театр, не хотят вас возненавидеть. Они хотят полюбить вас. Мы с Пег за минувшие годы поставили тысячи спектаклей для самой разной аудитории, и я разбираюсь в желаниях зрителей. Они хотят влюбиться. И вот вам совет от старого ловеласа: полюбите их первыми, и они не смогут удержаться от ответных чувств. Так что идите и покажите им свою любовь.

Билли помолчал, смахнул слезу, а потом заговорил снова.

– А теперь слушайте, – сказал он. – Я перестал верить в Бога в Первую мировую, да и вы бы тоже перестали, если бы повидали с мое. Но иногда у меня случаются рецидивы – обычно когда я выпью или расчувствуюсь, а сейчас я и пьян, и расчувствовался, – так что простите меня, друзья мои, но давайте возьмемся за руки и помолимся.

Невероятно, но Билли говорил серьезно.

Мы склонили головы. Энтони снова взял меня за руку, и меня пробрала дрожь, как от любого его прикосновения, даже случайного. Кто-то взял меня за другую руку и сжал ее, и я узнала ладонь Селии.

Это был самый счастливый миг за всю мою жизнь.

– Дорогой Бог, кем бы ты ни был, – начал Билли, – прошу, благослови этих скромных артистов. Благослови этот старый несчастный театр. Благослови бездельников, что сидят сейчас в зале, и заставь их нас полюбить. Благослови наше никчемное маленькое шоу. В нашем жестоком и беспощадном мире оно не имеет никакого смысла, но мы все равно его покажем. Пусть наши усилия будут не напрасными. Мы просим твоего благословения – кем бы ты ни был, верим мы в тебя или нет (а большинство из нас не верит). Аминь.

– Аминь, – хором повторили мы.

Билли еще раз глотнул из фляжки и спросил:

– Хочешь что-нибудь добавить, Пег?

Моя тетя улыбнулась. В тот момент она выглядела лет на двадцать.

– Валите-ка на сцену, ребятки, – сказала она, – и порвите зал в клочья.

Из рецензии Уолтера Уинчелла в «Нью-Йорк дейли миррор»:

Где бы ни выступала Эдна Паркер Уотсон и в каком бы спектакле ни играла – я готов смотреть на нее вечно. Она на голову выше любой другой артистки, считающей себя звездой. Уотсон выглядит по-королевски, но может задать жару. «Город женщин» – настоящий шедевр абсурда, друзья мои, и это комплимент, уж поверьте… А Селия Рэй? Позор тому, кто столько лет прятал от нас это восхитительное создание. Вряд ли вы рискнете оставить с ней наедине супруга или возлюбленного, но не это ли высшая похвала для старлетки?.. Однако не волнуйтесь, дамочки, там найдется лакомый кусочек и для вас: я уже слышу, как вся женская половина публики вздыхает по Энтони Рочелле, которому прямая дорога в Голливуд… Дональд Герберт безумно забавен в роли слепого карманника – лучшая метафора для иных нынешних политиков!.. Что до Артура Уотсона, тот слишком молод для своей жены, а она слишком для него хороша. Видимо, в этом секрет их семейного счастья. Но если в жизни он такой же чурбан, как и на сцене, мне жаль его прекрасную женушку!

Первой сорвала овации Эдна.

Акт 1, сцена 1: миссис Алебастр пьет чай с дамами из высшего общества. За обычной светской болтовней она невзначай сообщает, что ее муж вчера пострадал в автокатастрофе. Дамы в ужасе ахают, и одна спрашивает:

– Насколько серьезно?

– Я всегда говорю совершенно серьезно, – отвечает миссис Алебастр.

Следует долгая пауза. Дамы растерянно смотрят на нее. Миссис Алебастр размешивает чай ложечкой, оттопырив мизинец. А потом невинно уточняет:

– Ах, вы о его состоянии? Тогда насмерть.

Зал взорвался хохотом.

За кулисами Билли сжал тетину руку и произнес:

– Они наши, Пегси.

Из рецензии Томаса Лессига в «Морнинг телеграф»:

Взгляды мужской части аудитории, безусловно, будут прикованы к сексапильной Селии Рэй,