Парфюмер для герцога - Купава Огинская

— И тогда вы мне не поверили, но сейчас, смею надеяться, понимаете, что я был честен с вами. Ей нелегко дается принятие любой критики. Когда-то она восприняла ваш отказ посетить ее магазин как пренебрежение ею и отреагировала слишком остро. Но интерес Мэдди к вам от этого не исчез.

Вивьен вынуждена была признать, что уже имела возможность наблюдать, как сильно Мэделин волновало чужое мнение о ней. Даже обычные, ничем не подтвержденные слухи о том, что это она подослала бандитов разгромить «Флакон», сильно выбили ее из равновесия.

— Правильно ли я понимаю, что из-за этого ее интереса и уязвленной гордости мне приходилось страдать весь прошедший год?

— Примите мои искренние извинения. — покорно склонил голову Адриан.

Вивьен не удивилась, когда для них нашелся свободный столик в переполненном ресторане, и на этот раз сдержала свою печаль по поводу неподходящего наряда. Строгое темное шерстяное платье не соответствовало ослепительной яркости внутренней обстановки ресторана.

Уже за столом, после того как был сделан заказ, герцог наконец объявил причину, по которой состоялся этот ужин.

Рэйчел с интересом крутила руку сестры, рассматривая кольцо.

— Мама будет в ярости. — заключила Мэделин, с самодовольным видом поглядывая на Вивьен. Словно это предложение было исключительно ее заслугой.

Впрочем, в какой-то степени так оно и было. Если бы она не начала доставлять неприятности, Вивьен никогда бы не сблизилась с герцогом и не получила это совершенно неромантичное, но очень выгодное предложение.

И все же Вивьен невыносимо сильно хотелось ее стукнуть…

Глава 14. Рождественский бал

Рождественское утро для Вивьен началось в густой зимней темноте. Выскользнув из постели, она на ощупь добралась до двери, не включая свет, чтобы не потревожить сестру.

Анита уже звенела сковородой, готовя ранний завтрак, пока ее сонная хозяйка пыталась проснуться и собраться, не разбудив при этом Рэйчел.

В этот ранний час светильник горел только на маленькой кухоньке, и Вивьен, прекратив плескать в лицо холодной водой, побрела на свет, на ходу пытаясь скрутить волосы в низкий пучок. На столе ее уже ждала чашка крепкого кофе, который Вивьен пила редко, так как не очень любила, и тарелка с яичницей. Анита как раз возилась с тостами.

— Может, мне все же стоит пойти с вами? — спросила она, поставив на стол баночку апельсинового джема.

Вивьен только отрицательно качнула головой.

— Не нужно. Позаботься о Рэйчел. Сегодня она дебютирует и будет очень волноваться. А с этой работой я разберусь сама… — она покосилась на сверток с благовониями, которые предстояло разнести по всем храмам, находившимся рядом с дворцом.

Аристократы, приближенные к королеве, допускались в дворцовый храм и могли им пользоваться, но на Рождество многие из них предпочитали также посетить обычный храм, чтобы показаться перед простым народом и поддерживать свое влияние. Это стало своего рода традицией.

Вивьен должна была обойти каждый храм, в котором мог показаться кто-то из этих аристократов, и в каждом храме преподнести богине в дар самое лучшее из имеющихся у нее благовоний.

Шанс, что кто-то из приближенных аристократов сможет почувствовать тонкий аромат среди бесчисленного множества запахов и заинтересоваться, был ничтожно мал, но для Вивьен и этого было достаточно, чтобы пытаться.

Статус невесты герцога должен был открыть для нее двери дворцового храма, где на ее благовония точно обратили бы внимание, однако до этого момента нужно было ждать слишком долго. А план с походом по храмам Вивьен и Анита разработали еще летом. И палочки благовоний с плоским основанием и выжженным на нем названием магазина уже давно ждали своего часа.

Вивьен было жалко уже затраченных усилий, поэтому она быстро позавтракала, забрала сверток и покинула «Флакон».

От мороза перехватывало дыхание, беспощадный ветер проникал под пушистую шаль, покрывавшую волосы Вивьен, щипал щеки и уши. На ходу натягивая перчатки на стремительно красневшие от холода пальцы, она с сожалением посмотрела на окна второго этажа — свет на кухне все еще горел — решительно развернулась в направлении первого храма и поспешила воплощать план в жизнь, оставляя четкие следы в тонком слое свежевыпавшего ночью снега.

Благовония в храме богини зажигались с единственной целью — донести до богини свои слова. Считалось, что с ароматным дымком молитвы поднимаются в небо, поэтому на внешний вид благовоний внимания обращали мало. Все они были неинтересных, невзрачных или вовсе неприятных цветов.

Поэтому Вивьен, использовав свои познания в алхимии, лишила пигмента ароматные смеси, использовавшиеся для благовоний, и на свое усмотрение добавляла в получившийся бесцветный состав красители. Делались такие благовония довольно долго, поэтому в магазине не продавались. Вивьен не могла позволить себе потратить целый день на одну единственную партию благовоний в полсотни штук.

Однако некоторое количество она все же подготовила как раз для этого утра. Вивьен надеялась привлечь людей необычным видом палочек благовоний и очаровать их тонким ароматом. Целью было заинтересовать какую-нибудь влиятельную персону, которая могла бы использовать ее благовония во дворце, и, если повезет, в конечном счете стать поставщиком благовоний в дворцовый храм.

Ради этого Вивьен готова была обойти все шесть центральных храмов. На первые три она потратила больше двух часов.

В четвертом надежда быстро со всем разобраться окончательно покинула ее.

Это был старинный храм, один из первых построенных в этом городе, и находился он на просторной площади, напротив центрального банка. Это странное соседство порождало множество шуток, из-за которых могли бы отлучить от храма.

Вивьен вошла в просторный храмовый зал и осмотрелась: вдоль стены, украшенной мозаикой с изображением различных деяний богини, тянулась высокая мраморная ступень, уставленная медными сосудами с широким горлом. Многие из сосудов были уже заполнены и походили на игольницы. Бесчисленное количество палочек благовоний медленно тлели, поднимаясь в воздух тонкой белесой струйкой дыма.

Рядом с такими сосудами стоял невыносимо тяжелый и густой запах, от которого мгновенно начинала болеть голова.

Прикинув, где будет лучше всего воскурить свои благовония, Вивьен выбрала пока еще почти пустой сосуд у дальней стены. Палочки, скатанные ею лично, должны были тлеть не меньше пяти часов, она об этом позаботилась.

Медленно опустившись на одну из подушек, разложенных вдоль ступеньки, Вивьен аккуратно установила благовония в сосуде и ненадолго замерла. В храме были еще люди. Они ходили от одной стены к другой, будто так же, как и Вивьен, пытались найти самое лучшее место.

Когда кто-то занял соседнюю подушку, она не обратила на это внимания