Ставка на темную лошадку - Мишель Мартин

– Ей это всегда удавалось. – И они улыбнулись друг другу.

Каллен смотрел на ее осунувшееся лицо, на усталые глаза, в которых сейчас отражалось невероятное облегчение и любовь к его родителям, и думал, что пять лет назад она выглядела не так.

После приступа Руфус прожил еще месяц. Каллен прилетел на похороны из Лондона. Неприветливое свинцовое небо сочилось дождем; он вспомнил ряды черных зонтов, которые не помогали загородиться от ужасной потери. Руфус всегда был таким энергичным, полным жизни, и его смерть, казалось, лишила мир красок. Эрин и Джин были близки к истерике, Саманта тоже не скрывала горя. Правда, она не кричала и не рыдала, но не переставала плакать – как когда-то на похоронах Тига. Когда гроб опускали в могилу, он увидел отчаяние в ее карих глазах и боль, которая, казалось, навсегда врезалась ей в душу. Однако на поминках она рассказывала милые смешные истории из жизни отца, чтобы ободрить убитых горем родных и друзей и напомнить впавшим в уныние работникам фермы о добрых временах. Каллен подумал, что уже тогда Сэм во многих отношениях оставалась для него загадкой.

А через четыре месяца произошло новое несчастье. В такой же дождливый день они хоронили Джин. Вот тогда Саманта уже не пыталась подбадривать окружающих, стараясь смягчить новый жестокий удар. Она словно окаменела и, казалось, не замечала ничего вокруг. Ее состояние показалось Каллену похожим на его собственное после смерти Тига. Он только не понимал, в чем Саманта может себя винить.

А что, если и нынешняя ее одержимость в работе объясняется желанием загладить какую-то загадочную вину?

Каллен окинул Саманту изучающим взглядом. Она стояла перед ним в бежевых брюках и такого же цвета кофточке, бледная с черными тенями под глазами. Любой здравомыслящий человек ее саму уложил бы в больницу и продержал там не меньше месяца, пока она не придет в норму.

– Ты совсем измучилась. – Он ласково поправил выбившуюся из-под белой шапочки медную прядь, с удовольствием ощущая ее шелковистость. – Смена прибыла, отправляйся домой и не вздумай здесь появляться до завтрашнего утра.

– Но Эрин еще не приехала, – запротестовала она.

– Ноэль сейчас ее привезет, он же отвезет домой маму. Сэм, ты не поможешь отцу, если будешь и дальше не жалеть себя.

– Хорошо, – подозрительно легко согласилась Саманта, и это его удивило. Судя по всему, действительно вымоталась окончательно. – Я только скажу Кинану «до свидания».

– Э, нет! – Каллен обхватил ее за плечи и потянул к лифту. – Я тебя знаю слишком хорошо. Твое «до свидания» растянется на час. Сейчас же иди домой отдыхать.

– Тиран! – бросила она.

– Точно. Но я прав, и ты это знаешь.

Каллен вызвал лифт и решил его дождаться: ему хотелось быть уверенным, что Саманта уехала домой. Она выглядела такой измученной, как Кинан утром, и Каллен просто не мог этого вынести. Он обнял ее и прижал к себе, стараясь вобрать в себя ее усталость и влить в нее часть своих сил. Интересно, сознавала ли Саманта, какая она замечательная?

– Только попробуй сегодня или завтра работать, я с тобой разберусь! – шутливо пригрозил он.

– Слушаюсь, сэр, – буркнула она и внезапно уткнулась лицом в его плечо.

Каллен замер, пораженный: Сэм никогда не делала ничего подобного. Подошел лифт, из него вышли двое санитаров.

– Иди. – Он слегка подтолкнул ее – не потому, что она в этом нуждалась, а потому, что ему самому слишком не хотелось с нею расставаться. Саманта вошла в лифт и повернулась к нему лицом.

– Спасибо тебе, Сэм, – сказал он.

Двери закрылись. Каллен постоял немного неподвижно, глядя перед собой, потом пошел к отцу. На этот раз страха у него не было.

Кинан лежал в том же положении, головой на белоснежной подушке. Лорел сидела на стуле рядом, держала его за руку и что-то рассказывала. Очевидно, это было нечто очень личное, касающееся только их двоих, потому что глаза обоих сияли, а щеки были тронуты румянцем.

– Привет, папа! Все еще валяешься в постели? – приветствовал отца Каллен.

Кинан откликнулся добродушным хмыканьем:

– Правильно, можешь считать, что мои болячки – сущий пустяк, я не возражаю.

Каллен с улыбкой поцеловал отца.

– Если еще раз меня так напугаешь, можешь распрощаться со своими сапогами для верховой езды. Я их изрублю, как капусту.

– Сын, да ты просто тиран!

– Мне уже это говорили.

– И от кого у тебя такие замашки? Понятия не имею.

– Еще бы, – усмехнулся Каллен. – Мама, Эрин сейчас подъедет, ты можешь собираться.

– Я пойду поговорю с сестрами насчет диеты. Сейчас вернусь. – Она сжала руку мужа и вышла, бесшумно прикрыв за собой дверь.

– Тебе не кажется, что наша мама хорошеет с каждым часом? – проговорил Кинан, и Каллен отметил, что голос отца звучал бодрее.

– У нее уникальные способности восстанавливать силы, – сказал он, усаживаясь на стул Лорел. – Будем надеяться, что у тебя это получится не хуже.

– Еще бы. Ведь я – Маккензи, а это что-то значит! Шесть месяцев, придумали тоже… – с досадой проворчал Кинан. – Представь себе, этот доктор сказал, что мне придется полгода валяться в постели и с меня будут пылинки сдувать. А твоя мать еще поддакивает!

– Мама всегда рассуждает здраво.

– Да я не выдержу и двух недель, с ума сойду от безделья! Ты же меня знаешь. – Кинан смотрел на сына сердитыми глазами.

– Да, дело непростое, – согласился Каллен. – Но я думаю, мы найдем способ, чтобы не дать тебе скучать, не отступая от программы реабилитации доктора Мэрлока.

– Шесть месяцев! – снова буркнул Кинан – было ясно, что он никак не может с этим смириться. Потом его глаза впились в Каллена. – Мне понадобится твоя помощь, сынок.

– Сделаю все, что могу, ты же знаешь. – Каллен порывисто сжал руку отца.

– Даже если я попрошу тебя взять на себя ранчо на эти шесть месяцев?

– О чем разговор!

В глазах Кинана мелькнуло удивление: он явно не ожидал, что сын так легко согласится.

– Но как же твои дела?

– А связь на что? Я сейчас как раз этим и занимаюсь. Техника – великая вещь, отец! Приобрету компьютер, факс, модем и буду в курсе всех дел. Мне только придется летать в Нью-Йорк на совет директоров раз в квартал, а остальное время буду надоедать тебе здесь.

– Но…

– Отец, – с улыбкой прервал его Каллен, – это же отличная возможность наконец завладеть рычагами власти, потеснив Патриарха Маккензи, и при этом остаться целым и невредимым!

Кинан улыбнулся:

– Можешь полагаться на Тома Пратта. У него, правда, еще опыта маловато, но человек он хороший, и еще на Фрэнка Толланда. Только учти: я не собираюсь совсем устраняться, поэтому…