Превыше богов - Вячеслав Танков

…О-о, башка просто раскалывается! Что мы с Пупсиком такого пили накануне? А-а-ах, да-а-а! Ограбление! Крики, выстрелы, погоня, Джокер с пулеметом наперевес высовывается из задних дверей угнанной тачки! Чертова мышь приземляется на крышу! Мелочь лезет за ним, но все получают пиздюлей. Ах, я решила прийти на помощь Пупсику! Он должен был оценить меня, но вместо этого закричал что-то про руль… «Кто за рулем⁈» Фи, какой глупый вопрос! Ой. Я ведь была за рулем… Скрежет шин, удар и… ничего не помню…

Кстати, где это я? Как тепло-о-о-о… Я лежу на мягкой перине, укрытая с головой мягкими одеялами… Как давно я так хорошо не лежала? Все погони, да сырые подвалы! А Пупсик не желает спать в гостиницах! Ах, вот он идет! Слышу шаги! Пупсик, иди ко мне! Ты так давно не сжимал меня в своих страстных объятиях! Давай, обними меня, вся горю! Пупсик!..

— Очнулась? — спрашиваю девушку, уставившуюся на меня как на привидение. — Как ты себя чувствуешь? Болит что-нибудь?

— Ты кто? Где я? И где Пупсик? Ты мышка? Где мои пирожные? И бита? А Пупсик? — выпаливает та кучу бессвязных вопросов. — Э-э-эй! Почему я привязана⁈ Ой, почему я голая⁈

Она недовольно дергает руками, пристегнутыми наручниками к спинке кровати. Их я незаметно одолжил у полицейских.

— Походу тебя сильнее приложило, чем я думал, — отвечаю ей. — Мы в гостинице «Махараджа». Я вытащил тебя из воды, прежде чем ты бы утонула. Твой Пупсик… Это тот разряженный клоун?

— ДА! ДА! — кричит девушка. — Развяжи меня! Развяжи немедленно, а то пожалуюсь Джокеру! У-у-у, он страшен в гневе! Он порвет тебе лицо, выпустит кишки, замочит в сор…м-м-м-мф-фы-фгх!

— Помолчи, пожалуйста, — засовывая кляп из полотенчика ей в открытый рот, говорю я. — какая ты шумная. Это благодарность такая за спасение? Джокер, значит? То самый Джокер? А ты, значит, Харли?

— Фафы ффым! — мычит та, яростно мотая головой.

— Смотри, сиськи вывалятся, — предупреждаю, подтягивая одеяла. — Харли Квин, ага. Мне дали всю информацию о вас обоих. Ваша войнушка с Бэтменом уже достала всех! Причем, не только в Готэме. К слову, твой «пупсик» ускакал с Мышменом, стоило ему только вылететь из автомобиля. Он даже не вспомнил про тебя! А сколько уже прошло времени? Если бы не я, ты бы давно кормила рыб в заливе, хоть об этом подумай!

— Фе ффей ффаф ффе! — мычит Харли. — Фофеф фе фефафф ффефя!

— Я не лгу, — устало вздыхаю я, поворачиваясь к плазменной панели телевизора. — Посмотри сама.

Включаю местный новостной канал. Строгая дикторша тут же начинает трещать:

— К свежим сводкам! Бетмен снова поймал безумного террориста по прозвищу Джокер, ограбившего национальный банк! Мы ведем прямой репортаж с места событий!

— Спасибо Ноэль! С вами спецкорреспондент Клуни! Прямо сейчас мы видим, как Бетмен арестовывает нашумевшего преступника! — кричит, перекрывая шум полицейских сирен, журналист. — Бежавший из психиатрической лечебницы Аркхема Джокер только что ограбил Национальный банк и пытался скрыться от преследования! Но, благодаря своевременному вмешательству местного супергероя Бетмена и сил полиции, злодей был вовремя задержан! Мы находимся на заброшенной стройке в Ричмонд-парке…

Камера едет влево, крупным планом показывая улыбающегося Джокера, которого в наручниках ведут в машину. Бетмен в тени о чем-то беседует с плюгавым мужичком, наверное, представителем власти полиции.

— Бетмен! — кричит журналист, кидаясь к нему. — Скажите пару слов! Как вам удалось?..

— Сюда нельзя! — оттесняет его тот мужичок. — Бетмен… А, он уже ушел…

Камера вновь пытается найти мышмена, но лишь попусту шарится по сторонам. Тот уже исчез в тенях. Парень не любит журналистов. Странно. Конечно, они в своем большинстве неприятные ребята, но среди них есть и весьма приятные личности. Вспомнив упругие сиськи Эйприл, выпрыгивающие из комбинезона, непроизвольно вздыхаю. Скорей бы закончить тут и вернуться к своим делам.

— С вами был спецкор Клуни на спецвыпуске о задержании Джокера…

— Спасибо Клуни, — говорит диктор… Щелк. Выключаю экран.

— Вот видишь, — поворачиваюсь к девушке. — Он забыл про тебя. Ричмонд-парк вообще в другой части города. Твой пупсик бросил тебя и сбежал. И ты будешь даже после такого хранить ему верность?

Харли молчит, но из глаз ее неконтролируемо текут слезы. Я осторожно подсаживаюсь.

— Меня зовут Ричард Лайтинг, — начинаю рассказывать, попутно желая ее успокоить. Харли Квин — такая же безумная преступница, как и Джокер, но хороша, чертовка, чего там скрывать! Еще когда раздевал ее, обратил внимание на роскошное тело. Но, жамкать бесчувственных преступниц — не мой профиль. Сомневаюсь, что она сразу воспылает чувствами к тому, кто ее спас, но попробовать стоит.

— Я вытащу кляп, — говорю, медленно протягивая руки в тряпке. — Только не кричи и не задавай много глупых вопросов.

Девушка кивает. Тогда я убираю затычку.

— Как… как он мог бросить меня? — всхлипывает та. — Мы столько обещали друг другу! Столько всего сделали вместе!

Пожимаю плечами.

— Это не мое дело, но, по-моему, тебя просто использовали. Вспомни, сколько раз ты вытаскивала его из тюрьмы? Сколько ты для него сделала? А что он сделал для тебя? Не считая мелочных подарков и подачек?

Девушка немедленно открывает рот… и задумывается. Она далеко не глупышка, пусть и с мозгами набекрень. Кстати, есть у меня одна мысль, как можно их ей вправить обратно, но для этого мне нужен один очень мощный телепат… Который, по слухам, живет не так уж и далеко от Готэма. Эх, люблю я сам себе создавать проблемы.

— Твое лицо мне знакомо, — вдруг выдает Харли. — Я точно тебя где-то видела. Ты в сериалах не снимаешься?

— В новостях. Казнь японского президента и Вторжение в Белый Дом, — серьезно отвечаю в ответ на ее догадки.

— Погоди, погоди, погоди, погоди! — лепечет Харли. Она резко подается вперед, забыв о связанных руках. — Ай! Так ты тот самый…?

— Ага.

— Который…?

— Ну, да.

— Ух, ты!

— Типа того.

— Тогда развяжи меня! Ты же не боишься, что тебя стукну?

— Хех, — улыбаюсь ей, развязывая веревки. — Я связал тебя для того, чтобы ты не причинила вред себе. Надеюсь, у тебя хватит соображалки понять, что мне ты не угроза…

Пум! Деревянная бита, глухо стукнувшись о мою макушку, переламывается точно посредине.

— Я