Меч судьбы - Татьяна Скороходова

Медленно, страшно, волшебно и завораживающе красиво на нас летел призрак. Развевались на невидимом ветру длинные смоляные волосы, неземным огнем сверкали глаза на прекрасном лице богини. Дух замер перед нами. Вейр вскинул руку в жесте силы, Ольга вцепилась ему в рукав и прошипела:

— Не смей! Она не опасна!

Дух завис передо мной. Колыхались полы белоснежной мантии, шевелились на ветру пряди цвета воронова крыла. На лице жили одни глаза, взгляд которых, казалось, проникал в самую душу. Мне почудилось, что легкая улыбка скользнула по лицу эльфийки. Немного отлегло от сердца. Я поняла, что могу дышать, и опустила руку. Варежку я с перепугу снять не догадалась, иначе бы её сожгло огнем боевых колец, которыми меня щедро снабдила запасливая вампирша. Я стащила рукавицы и положила в глубокий карман шубы. Надо смотреть в оба и быть начеку. Пусть мерзнут пальцы, но лучше быть живой с отмороженными пальцами, чем мертвой, но в варежках. Впрочем, мороз был вполне терпим. Если бы не защита глаз от снега, можно было бы снять капюшон и даже остаться в живых.

— Это Ириэлла, — тихо произнесла Ольга. — Она погибла одной из первых.

И откуда она все знает? В немногих уцелевших летописях той битвы о людях и нелюдях сказано раз, два и обчелся. Имена воинов и магов, казалось, давно канули в лету, как и сама битва. Если бы не Хладный лес, может, уже и забыли бы, как забыли ту войну, про которую мне поведал Леший. Одно дело знать, что погибла тьма народу, и совсем другое, когда названы имена павших. Обезличивание памяти убивает не только саму память, но и нас самих, превращая в нечто, родства не помнящее. А вампиры помнят и берегут.

Я посмотрела на колдунью. Значит, Ириэлла, Матушка-Земля ей пухом… Как же ей, наверное, хотелось жить! Такая молодая и красивая, ей бы жить-поживать, тем более, что эльфы живут сотни лет, но она выбрала смерть ради жизни. Сколько же их здесь таких? Тряхнув головой, я двинулась вперед по поляне, осторожно обойдя неподвижно висевший в воздухе призрак, который молча проводил меня глазами. И медленно, на ватных ногах, попятилась. Из подлеска вынырнул белоснежный волк. Второй, третий, один за другим стая выходила на поляну, не сводя с нас сверкающих тьмой глаз. Белые шкуры сверкали льдом, с оскаленных морд капала слюна, чтобы тут же превратиться в сосульки. Вейр стал рядом со мной, сверкнул на солнце меч. Засияла Ольгина спица, глухо зарычал Север, вздыбив шерсть.

Ириэлла метнулась к Северу, всплеснула руками в колдовском жесте и исчезла, словно в воду канула. Волка окутала голубоватая дымка, растаяв без следа. Серая шерсть заискрилась алмазным инеем, в янтарных глазах разгоралось синее пламя. Я словно воочию увидала восставшего из мертвых легендарного Хорта.

Я смотрела на врагов, крадущихся по снегу, и легко встряхивала руками в определенном ритме, активируя кольца силы. Ольга подняла меч-спицу, принявшую вид раскаленного лома. Кровавые отблески замерцали на снегу и ледяных ветвях. Север вскинул голову. Коротко, мощно взвыл и рванул к врагу. Огромный волк рассек белую волну четвероногой смерти и врезался в самую гущу.

Куча-мала каталась по поляне, то и дело натыкаясь на деревья и оставляя после себя неподвижные волчьи тела. Лишь изредка мелькал серый хвост или оскаленная морда Севера. Бой шел молча, без визга, рычания и скулежа. Слышался только хруст костей. И, кажется, мои крики. Мы не могли ударить, опасаясь навредить Северу, и в немом отчаянии смотрели на неравную битву. Тела усеяли поляну, казалось, победа за Севером, когда я увидела первое багряное пятно. Алая нить прошила снежную истерзанную простыню кровавыми стежками. Вейр выругался и бросил заклинание, разметав по деревьям и кустам ледяных волков. Я вновь заорала, но увидав, что Север не пострадал, ограничилась нецензурными выражениями вместо смертельного убийства одного дурного колдуна.

Север, покачиваясь, встал на разъезжающиеся лапы. Окровавленные бока вздымались, морда заиндевела, в глазах полыхала синим светом ярость битвы. Я выдохнула. Слава Матери! На его боку была лишь неглубокая рваная рана, больше я ничего ужасного не заметила, но ему грозила потеря крови, если драка затянется. Из куста выскочил белоснежный ледяной зверь. Север мотнул головой, щелкнул зубами, белый со странно вывернутой шеей отлетел прочь. Уцелевшие волки, полежав и очухавшись, поднимались на ноги и скрывались в лесу, поджав хвосты и свесив головы почти к самой земле, не глядя на нас.

С ветвей осыпались водопады снега, Север оглядывал поляну в поисках уцелевших врагов, я пыталась унять дрожащие руки, а Ольга легким скользящим шагом двинулась к ближайшему к ней волчьему телу. Я пошла следом, озираясь в ожидании новых сюрпризов. Посмотрела на труп. И оцепенела. Белоснежный искристый мех шевелился. Мышцы перекатывались, словно тело пожирали изнутри огромные черви. Дернувшись пару раз, голова повернулась, хрустнули позвонки, и белый, пошатываясь, встал на ноги. Ольга замахнулась спицей. Мелькнула серая огромная тень, вампирша упала и тут же вскочила на ноги. Перед взбешенной Ольгой встал Север, скаля клыки и вздыбив шерсть, загородив собой шатающегося волка. Мамочки! Он что, сдурел? А, может, эти твари бешенные, и он теперь такой же, как они? Меня бросило в жар, в висках застучала кровь. Я обвела глазами поляну и медленно, стараясь не делать резких движений, потянулась к меховому сапогу, в который спрятала нож кузнеца.

Павшие волки вставали на ноги.

Глава 21

Волки, взяв нас в кольцо, застыли ледяными изваяниями, лишь огоньки во тьме черных глаз сверкали, словно звезды в ночи. Воздух вибрировал от напряжения, звенела в ушах противоестественная тишина. Мысли стайкой переполошенных птиц метались в поисках выхода. Раскидать зверюг колдуну с вампиршей проще пареной репы, но ледяные звери будут оживать снова и снова, неумолимо и без устали преследуя нас, пока не упадем замертво. Бежать не получится. Можно ударить магией, но тогда погибнет Север. Если бы речь шла только о стае, Вейр с Ольгой не стали бы церемониться. Но в цепи волков стоял друг. И они медлили. У Вейра в руке сверкал арбалет кузнеца, заряженный болтом с наконечником из переплавленного метеорита. У Ольги — сияющий меч-спица, кромсавший врагов, словно нож масло. Смерть нежити. И Северу.

Север скалился на Ольгу с Вейром, а я смотрела на него и не верила глазам. Передо мной глухо рычал демон, готовый растерзать на куски. Сердце колотилось, подскакивало к горлу, стало нечем дышать от боли. Выбора у нас не было, но как же тяжел и невозможен этот подлый единственный выбор! Где-то там, глубоко внутри меня кто-то оплакивал ещё не случившуюся смерть друга. Защипало глаза.