Цитадель Теней - Алексо Тор

Ансацу бросил косой взгляд в сторону Красного Балахона. На лице того играла злорадная усмешка.

— Ты обманывал меня все эти годы! — продолжал Хейнет Ган, обходя камень. — Строил из себя не ведающего глупца, а сам…Сам потешался над мною!

— Одумайся, брат! Остановись! — Ансацу пятился назад. Он не желал сражаться с другом.

— Замолчи! — Хейнет Ган бросился на Ансацу, высоко замахнувшись оружием. Его торс был открыт к атаке, но Ансацу не мог себе позволить нанести ему вред. У Хейнет Гана таких терзаний не наблюдалось.

Разъяренный юноша нанес удар сверху. Ансацу успел отклониться назад, но не достаточно быстро. Хейнет Ган на развороте продолжил движение клинка, сменив траекторию. Лезвие прошло наискосок, распоров кончиком стали бедро Ансацу, продолжая свое движение через торс и лицо, срезав прядь волос. Разрезанная повязка спала с глаз.

— ДА! Убей его! — кричал из-за спины Ансацу старик в исступлении, подначивая Хейнет Гана.

Но, послушный прежде Хейнет Ган, стоял неподвижно. Его рука с ятаганом замерла в воздухе, а сам он смотрел в окровавленное лицо противника.

— Хейнет Ган! Что ты медлишь? Добей его! — нотки паники зародились в голосе старика.

— Да, Хейнет Ган, — тихо, с хрипотцой, произнес Ансацу, медленно развернувшись к Красному Балахону. Глаза шиварца покрывала черная пелена, — убей.

Хейнет Ган бросился на старика, зарубив того с одного удара. Пламя, что пылало по периметру, спало. Тени снова легли на законную территорию.

С другого конца площадки раздался женский крик. Ансацу обернулся. На земле барахталась девочка, с которой пришел Хейнет Ган. Ансацу уже и забыл о ней. Девчонка поднялась на ноги и бросилась в лес. Ансацу не стал ее преследовать. Он понятия не имел, зачем ее сюда привели, но ему она явно не была угрозой.

В отличие от Хейнет Гана.

Повернувшись лицом к собрату, тот ожидал новых приказаний. Ансацу положил правую руку на его левое плечо и коснулся лбом его лба.

— Прости, — со скорбью и болью в голосе произнес Ансацу и посмотрел в глаза Хейнет Гана, что скрывались за черной повязкой.

Ятаган вошел в плоть Хейнет Гана по самую рукоять. Поверженный шиварец упал на колени, продолжая сжимать в руках эфес клинка.

Ансацу, на которого разом навалилась вся его боль, еле держался на ногах. Из последних сил он вошел в ближайшую тень и растворился во мраке.

Малышка потерла заспанные глаза. Она и сама не заметила, как погрузилась в дрему. Видимо, эмоциональная напряженность прошедших дней сказалась на организме и тот отключился, дав возможность отдохнуть и телу и сознанию.

Девочка поднялась с колен. Мышцы неприятно заныли. Уснуть на холодном полу в неудобной позе было не лучшим решением. Растирая затекшие ноги, юная кагэми перевела взгляд на шиварца. Все тело мужчины было укутано тэмат, словно в черную паутину. Ансацу дышал ровно, без хрипов. Не наблюдалось и испарин. Только глаза под закрытыми веками шевелились.

«Должно быть, ему что-то сниться», — подумала маленькая брюнетка.

Осторожно, дабы не потревожить спящего, она убрала с его лица несколько прилипших прядей. Сейчас, грозный и внушающий страх шиварец, был беззащитным и слабым. И малышке это не нравилось. Это было не правильно.

Видя, что ее наставник чувствует себя уже лучше, т'эрка подняла, сползшую с плеч, накидку и отправилась на поиски тех, кто сможет рассказать ей о случившемся.

Искомые Октуш находились в обеденном зале. Мадлен и Виссен заняли один из дальних столиков. Девочка подошла к ним и протянула накидку Мадлен.

— Спасибо, — юная кагэми заняла свободное место.

— Не за что, Мафарли, — Мадлен приняла накидку и та тут же растворилась, расползаясь на лоскуты тени. — Как Ансацу?

— Лучше, чем был два дня назад. Вы расскажете, что с ним произошло?

— Дитя… мы благодарны тебе… — начал шшир, — что ты взвалила на себя заботу о нем… но не кажется ли тебе… что произошедшее касается лишь старших кагэми?..

— Нет, не кажется, — ни единый мускул не дрогнул на лице маленькой брюнетки. — Амо Ансацу не чужой мне, чтобы это не касалось меня. Я не могу просто оставаться в стороне, в незнании, когда он в столь тяжелом состоянии. Я должна, обязана знать, что с ним произошло!.

Мадлен и Виссен внимательно посмотрели в глаза юной кагэми.

— Ее взгляд похож на его, — прошептала Мадлен ящеру.

Шшир кивнул.

— Мы расскажем тебе… что произошло с твоим наставником во время миссии… Судя по нанесенным ранам… он подвергся нападению Красных Балахонов…

— Красные Балахоны?

— Да, это безумные служители Хаоса, — Мадлен постукивала пальцами по столешнице. — Ты ведь знаешь, как образовалась Цитадель? Конечно, знаешь. Ты уже довольно давно здесь. Так вот. Когда кагэми послужили проводниками в другие миры, не все спасенные были этому рады.

— Были и те… кто считал… — голос шшира оставался спокойным и тягучим, — что все живое должно было быть уничтожено…

— Но почему?

— А потому, — снова заговорила девушка, — что это воля Отца Всего и Ничего. Таданч! И нет ничего. Так считают Его жрицы.

— Но это же безумие! — девочка переводила пораженный взгляд с одного Октуш на другого.

— Да, безумие. Разум Красных Балахонов словно выжжен алым пламенем, огнем Отца.

— Вы уверенны, что это были именно они?

— Без сомнений… Стрелы… что я извлек из его тела… были с красным оперением и изогнутыми наконечниками… Такие используют лишь адепты Красных Балахонов…

— Но зачем им делать это?

Кораш и шшир переглянулись.

— Потому, что они считают всех кагэми нечестивцами, Мафарли.

— Сама цель существования… Красных Балахонов — истребить всех кагэми… дитя…

Малышка осела на стуле.

— Но…зачем? За что? Почему?

— Они считают… что именно мы виновны в том… что жизнь не покинула миры…

— Мы те, кто расстроили планы Отца.

— Неужели они ненавидят нас только за то, что мы есть?! — яростно крикнула т'эрка. Она не заметила, как на ее теле выступили дэне эшекей.

— Да… только за то… что мы есть…

— Но это странно, — заметила Мадлен. — При всей их ненависти к нам подобным, они никогда не нападают большой группой. Все их привычные атаки это не более, чем неудачные попытки призвать нас или же выследить в чужом мире.

— Красные Балахоны не могут нас призвать?

— Нет, дитя… Цитадель не позволяет таким призывам дойти до нас…

— А не мог кто-нибудь другой призвать Амо, а затем на него напали Красные?

— Нет, призыв был настоящий, Мафарли. В первую очередь я отправила на место вызова своих ищеек. Кстати, Харита среди них.