Адмирал - Михаил Михеев

Немцы оказались в довольно сложной ситуации. С одной стороны, они были лучше вооружены, с другой – у британцев под рукой имелось куда больше кораблей. В результате орудий для борьбы с ними всеми явно не хватало. После короткого раздумья командир «Лютцова», капитан второго ранга Фриц Краус, выбрал в качестве основной цели легкий крейсер противника. Решение такое казалось нелогичным только на первый взгляд. Краус хорошо помнил, что случилось со «Шпее». Тот, ведя бой против численно превосходящего противника, выбрал в качестве мишени наиболее мощный корабль, однако тот, обладая хорошей защитой, смог продержаться достаточно для того, чтобы легкие крейсера, которые в это время никто не обстреливал, искалечили германский рейдер. Ошибку эту Краус, желающий остаться командиром «Лютцова», а не просто исполняющим обязанности, как сейчас, не намерен был повторять. Поэтому он намеревался как можно быстрее выбить одного противника, чтобы после этого, не отвлекаясь на ерунду, вплотную заняться вторым.

Следующие полчаса были заполнены с каждой минутой все более ожесточающейся артиллерийской дуэлью. «Лютцов» получил шесть попаданий снарядами калибром от шести до восьми дюймов. В результате возник серьезный пожар, который никак не могли погасить – огонь то притихал, то вновь разгорался, и чадный дым серьезно мешал артиллеристам кормовой башни. Вышел из строя до безобразия хрупкий радар. Кормовую башню заклинило, но немецкие моряки смогли быстро выколотить мешающий вращению здоровенный, с ладонь величиной, осколок британского снаряда, и работоспособность орудий была восстановлена. Словом, бой давался совсем не так легко, как хотелось бы. Тем не менее, и артиллеристы «карманного линкора» не остались в долгу.

Стреляли они не хуже британцев, просто стволов в их распоряжении имелось несколько меньше. Зато калибр был солиднее, разброс не таким серьезным, а сам «Лютцов» оказался более устойчивой артиллерийской платформой. Не то чтобы при нынешних несерьезных трех баллах данное обстоятельство заметно влияло, но все же, все же… Как бы то ни было, три снаряда главного калибра и один пятнадцатисантиметрового они в британца всадили.

Расчет Крауса оказался верен. Уже после третьего попадания над вражеским кораблем вспыхнуло ослепительно яркое пламя. Что уж там взорвалось, так и осталось тайной, но британцы явно решили, что с них хватит, и, развернувшись, бросились наутек. Последний снаряд артиллеристы «Лютцова» всадили уже вдогон, после чего переключились на более опасного противника. И артиллеристам тяжелого крейсера сразу пришлось почувствовать на себе, что значит вести бой с противником, на голову превосходящим тебя.

Буквально за десять минут британец получил три попадания, сумев ответить всего одним. Не потому, что его артиллеристы были плохи, а из-за первого же немецкого снаряда, очень удачно заклинившего рули. Произошло это как раз в момент поворота, и в результате крейсер понесло по кругу. Прежде чем британцы успели хоть что-то сделать, их корабль оказался повернут к немцам носом, что выключило из игры кормовые башни. В одну из носовых тут же прилетел еще снаряд, выведя ее из строя, и некоторое время крейсер имел всего два восьмидюймовых орудия против шести куда более мощных немецких. Ну и третье, решающее, попадание пришлось в борт, ниже ватерлинии. Повреждение не то чтобы смертельное, но весьма опасное. Особенно с учетом предыдущих и того факта, что дистанция между кораблями сокращалась и «Лютцов», накатываясь паровым катком, скоро мог начать вести огонь фактически прямой наводкой.

Какие уж чудеса изобретательности и героизма проявили британские моряки, сказать трудно, но в тот критический момент они сумели частично восстановить управление. Руль выставили в нейтральное положение, корабль развернули с помощью машин и еще некоторое время перестреливались, сумев добиться трех попаданий и получив два в ответ. По сравнению с предыдущими ущерб от них оказался сравнительно невелик. Но, когда «Принц Ойген», прекратив перестрелку с эсминцами, развернулся наперехват, командир британского крейсера решил, что с него хватит. Одно дело вести перестрелку один на один, и совсем другое, когда тебя зажимают сразу два сильнейших противника. В безнадежный бой лезть не хотелось. Над трубами взвилось облако дыма, и корабль начал отходить. Хотя корабль имел сильный дифферент на нос, но все же сумел развить двадцать восемь узлов. Его не преследовали.

Эсминцы же, попытавшись изначально вмешаться, очень быстро прекратили это занятие. Их командиры сообразили, что днем сосредоточенный огонь двух тяжелых крейсеров практически не оставляет шансов выйти на дистанцию торпедного залпа, и предпочли вести перестрелку издали, просто связывая немецкие корабли боем. Им это даже удавалось какое-то время, более того, они нанесли незначительные повреждения «Хипперу», но вначале один получил попадание в надстройку, выкосившее четверть экипажа, включая командира, затем второму прилетело в борт, и, хотя пробоина была несколько выше ватерлинии, волны начали активно в нее захлестывать. Поврежденные корабли тут же вышли из боя, а их товарищи прикрыли подранков дымовой завесой. Сразу же после этого «Принц Ойген» пошел на помощь «Лютцову», а оставшиеся в строю эсминцы отступили, держась поодаль и не пытаясь больше лезть в бесперспективный поединок.

Разогнав путающуюся под ногами мелочь, крейсера двинулись к полузатопленному линкору, который, собственно, и был их целью. Тяжело поврежденный корабль не мог держать ход свыше четырех узлов и уйти шансов не имел. Погреба четырехорудийной носовой башни были затоплены, а сама башня обесточена. Вторая башня, изначально несущая всего два орудия, тоже не могла открыть огонь по настигающим линкор немцам. А самое паршивое, что абсолютно исправная кормовая башня не стреляла из опасения разрушить сотрясениями кое-как укрепленные переборки и вызвать новые затопления. И это, как оказалось, было ошибкой.

При приближении немцев командир линкора приказал открыть огонь, здраво рассудив, что сдадут переборки или нет – вопрос открытый, а вот немцы утопят их наверняка. Переборки выдержали – сотрясения от поочередной стрельбы оказались не столь уж и велики. Фонтаны воды взлетели совсем рядом с идущим головным «Ойгеном». Зрелище оказалось впечатляющим. Пожалуй, если бы приказ открыть огонь был отдан сразу, то получившие столь весомую поддержку крейсера имели бы шансы отбиться, но сейчас четырех орудий было явно недостаточно для того, чтобы остановить впавших в раж немцев. И даже когда на крейсере попаданием трехсотпятидесятишестимиллиметрового снаряда вдребезги разнесло и сбросило в море одну из башен, а вторую намертво заклинило, это уже ничего не изменило. Корабли чуть разошлись и, взяв британцев «в два огня», расстреляли линкор «Кинг Георг V», как мишень. Некоторое время он еще сопротивлялся, но затем, получив почти два десятка снарядов с подошедших на пистолетный выстрел немецких кораблей, начал погружаться. Сначала медленно, потом все быстрей, быстрей, и вот лишь огромные пузыри всплывают там, где только что сражался огромный корабль. Сразу после этого эсминцы развернулись и, не делая попыток оказать помощь барахтающимся в воде людям, ушли. Поле боя осталось за немцами.

Пока «Принц Ойген», лишившийся половины огневой мощи и потому имеющий сейчас достаточно низкую боевую ценность, подбирал из воды британских моряков, «Хиппер» и все еще борющийся с пожаром «Лютцов» двинулись к месту основного боя. А там события неслись вскачь, словно застоявшийся жеребец, и удержаться в седле не всем оказалось по плечу.

Противники перестреливались уже достаточно долго, и количество, в точном соответствии с законами диалектики, перешло наконец в качество, обе стороны добились попаданий. Артиллеристы оказались примерно одного класса, и процент точных выстрелов тоже выглядел почти одинаковым. У немцев вело огонь больше орудий, на стороне британцев имелось превосходство в калибрах. Неудивительно, что первыми дотянулись до врага немцы, но повреждения от прилетевших в ответ снарядов оказывались тяжелее.

«Принц оф Уэллс» горел. С момента начала боя он получил шесть попаданий с «Гнейзенау», и надстройкам линкора изрядно досталось. Однако пробил палубу только один снаряд, да и тот не причинил серьезного урона. Да, пожары – но контролируемые, и все шло к тому, что британские моряки с ними справятся. До сих пор корабль больше страдал от собственных технических проблем, чем от вражеских снарядов.

«Гнейзенау» досталось чуть серьезнее. Он получил всего три снаряда, но вес и соответственно мощность британских «чемоданов» оказались заметно выше. В результате и дыры, которые они делали, тоже получались крупнее. Тем не менее, хотя корабль и лишился двух орудий среднего калибра, на ситуацию это практически не повлияло. Те же разрушения надстроек, тот же пожар, правда, почти сразу потушенный, и – все. Линейный крейсер уверенно держался на курсе и продолжал бой. Самым неприятным оказалось даже не попадание, а близкий разрыв снаряда. Мощный гидравлический удар расшатал обшивку и вызвал поступление воды в трюм корабля, к счастью, незначительное, помпы справлялись с этой проблемой достаточно легко.