Туннель в небе - Антон Дмитриевич Емельянов

связи между демиургом Хашамом и этой стихией? Из воспоминаний Майи я знаю, что они появились в одну эпоху. А вот остальное… Был ли Хашам причиной прорыва к нам этой гадости, или все, что он делал, наоборот, было только для борьбы с ней?

– Я расскажу… – наконец, решилась Зашам, и я уже было готов был позвать Карика, когда она неожиданно добавила. – Но сначала я должна убедиться, что мы с тобой на одной стороне.

Опять повисла тишина, и теперь уже я держал паузу. И ведь все так ожидаемо! Как часто люди реагируют на первую же попытку их в чем-то убедить? Вообще, достаточно часто… Вот только подобное воздействие идет по самому грубому пути – через самые очевидные слабости любого разумного. Страх за себя, за кого-то или даже что-то, жажда наживы, она же алчность. Легко можно манипулировать через гордыню и самомнение. Да, через любой из так называемых смертных грехов – кажется, специалисты по манипуляциям специально прошлись по всему этому списку.

Увы, Зашам была достаточно умна и сильна, чтобы я не мог действовать в лоб. И поэтому первый заход очевидно не мог сразу же привести к успеху. Я не провалился, я создал фундамент для доверия, но чтобы получить желаемое, нужен был еще один шаг.

– Призывай свои щупальца, пройдем сквозь них вместе. Потрогаешь меня своей стихией и разберешься со своими подозрениями. Такого тебе хватит? – я выдал предложение, которое должно было выглядеть, с одной стороны, достаточно радикально, чтобы точно подтвердить мою веру в свои слова. Но, с другой стороны, мне не хотелось бы рисковать.

Так и родилась эта идея. Чистое воздействие стихией редко бывает смертельным – лично я так, вообще, не знаю ни одного подобного случая. При этом со стороны все выглядело, как будто бы я полностью готов открыться. Таким образом, получался удар сразу по двум мишеням. И это не считая третьего неочевидного плюса. Я смогу и сам ощутить чужую стихию, которую хотя бы немного придержит моя спутница, и в будущем получу возможность опираться не только на слова, но и на эти реальные воспоминания.

– Я… Ты им не нравишься, но пусть будет так, – ящерица согласилась после небольшой паузы, а потом протянула мне руку, предлагая вместе пройти в открывшийся проход.

Выглядело это не очень приятно. Словно сам шагаешь в пасть какому-то хищному монстру, который может в любой момент передумать и сожрать тебя. Впрочем, я и сам был готов передумать и сбежать – здесь, внутри башни это было мне по силам даже в чужой изнанке… Но не понадобилось. Вот первые щупальца коснулись меня, а потом я неожиданно ощутил тепло и спокойствие.

– Это же стихия Жизни, – неожиданно понял я, когда очутился в мире, который качал меня на своих волнах. Мягко, уютно, безопасно. – Только совсем другая, не такая, как у демиурга. Сила Карика – холодная…

Я понял главное отличие.

– Так и есть, – купающаяся рядом со мной в волнах своего мира Зашам еле заметно кивнула. – Хашам – мой предок… Он стал моим предком, когда одна глупая ящерица нашла и проглотила маленький красный камень. Камень, в котором боролась со смертью пролитая тысячи лет назад кровь. В любом другом теле камень бы просто завершил свой путь, но у моей глупой половины была склонность к истинной стихии Крови, которая смогла стабилизировать состояние древней силы.

Я невольно представил, сколько крови было пролито за все эпохи, и сколько старых способностей таким способом могли бы воскресить и вернуть к жизни обладатели стихии Крови. Истинной крови. Впрочем, чувствую, тут все не так просто, и были еще условия.

– Связь ваших имен случайность? – уточнил я.

– Если и нет, то мы очень и очень дальние родственники, – Зашам улыбнулась. – В одно время было просто можно использовать древние имена или их более современные версии.

– Тогда вернемся к твоей истории, – кивнул я. – Твоя светлая половина законсервировала найденную кровь и силу, а потом что-то случилось здесь в Грани.

– Такова была задумка, – Зашам задумчиво смотрела в пустоту вокруг себя. – Когда я-светлая пришла к Грани, то появилась я-темная, и тогда сила древней крови по-настоящему пробудилась.

Тут я вспомнил Охотника, его способности и то, как он постоянно делился на две части. Или историю Старухи и ее сестры, которые тоже были связаны с этой стихией. Или те же сестры Санни. Кажется, цифра два тут очень важна.

– Нужна пара, – проговорил я вслух, и Зашам кивнула.

– Только так раскрывается кровь. Мы сражались, а у меня внутри пробуждалось что-то большее, чем мы все вместе взятые…

– А Грань помогала или мешала? – у меня появилась неожиданная догадка, и я поспешил ее проверить.

– Помогала… – медленно сказала ящерица, и кажется, она сама об этом раньше не думала.

А ведь интересный момент. Если отбросить вариант со случайностью, если представить, что все произошедшее было частью какой-то системы, то этот вариант сразу приходил в голову. До этого я верил, что Грань – это проявление какой-то внешней силы, результат древнего и опасного ритуала, который пошел каким-то неправильным путем. Но сейчас… Сейчас я начал склоняться к мысли, что Грань была всегда. И была она нужна, не чтобы служить пугалом для тысяч и миллионов богов, а чтобы помогать восстанавливать древние знания. Этакий механизм воспроизведения утраченной силы.

Умер какой-нибудь сильный демиург или бог. Носитель истинной Крови прогулялся до места его последнего сражения, а потом перенесся к Грани, которая создала двойника и помогла запустить процесс восстановления утраченных знаний. Одни – разрушают, другие – восстанавливают. Это понятная и рабочая система, которая могла бы существовать очень долго. Пока один из процессов не нарушился, запуская необратимый регресс, итог которого я когда-то видел в будущем.

Оставался вопрос, когда Гранью перестали пользоваться на регулярной основе и почему это случилось.

– Возвращаемся? – Зашам закончила нежиться в волнах своей новой стихии.

– Да, – я кивнул.

Щупальца мягко подтолкнули нас в спину, и мы снова оказались в проложенных темной ящерицей пещерах рядом с девятым этажом моей башни.

– Думаю, я не только проверила тебя, но и заодно ответила на вопрос о моей стихии, – Зашам посмотрела мне прямо в глаза. Вертикальные зрачки ящерицы моргнули, гася горящий внутри свет, и ощущение чужой стихии окончательно исчезло.

– Все же я предпочел бы еще и услышать все это. Твой взгляд со стороны, уверен, может показать мне даже больше, чем мое собственное зрение, – я развел руками. – Тем более, я же не один.

Я напомнил о том, что планировал пригласить Карика, а потом, увидев,