Ультиматум Гурова (сборник) - Николай Леонов

— Стас, не темни! За чьей подписью пришло письмо?

— Ну-у, — замялся Крячко, — тебе же срочная помощь была нужна, срочный эффект. Я решил, что даже Петр будет долго думать и, главное, к тексту придираться.

— Чья? — рявкнул Гуров.

— Второго замминистра, а что?

— Ничего. Доиграешься ты когда-нибудь.

— Я что, для себя это делал? — возмутился Крячко. — Я что, квартиру себе выбивал или теще дачу? Я в оперативных целях, для пользы дела. И пусть кто-нибудь докажет, что я сделал плохо. Не совсем корректно, нарушил слегка субординацию, но результат-то мы с тобой получили? Ведь получили же?

Оперативники смотрели на Гурова веселыми глазами, но от комментариев воздерживались. Пришлось возвращать их в рабочее состояние.

— С агентурой работаете? — спросил Гуров. — Есть что-нибудь по подходам к почтовому ведомству?

— Толком ничего, — ответил Нефедов. — Так… сторожа, уборщицы, попытки просветить конверты писем от родителей солдатам. Это единственный криминал, о котором мне рассказали. У нас все еще пытаются таким образом деньги переправлять.

— Работаем, Лев Иванович, — покосившись на лейтенанта, добавил Матурин, — только скорого результата в этом направлении не будет. Наши кадры специфические, они из уголовной среды и в сферу специалистов почты не вхожи. Уровень не тот. Мы же не ФСБ.

— Знаю, — ответил Гуров недовольным голосом, — все же задание оставляю в силе. Пренебрегать не стоит ничем, зарубите это себе на носу. Рекомендации и методику сыска придумывали не на пустом месте, учтите. Сыск — это умение расставлять сети. Любое действие, рано или поздно, даст результат. А то, что у вас контингент узко направленный — это вам минус, а не объективная отговорка.

Гуров очень не любил, когда люди оправдываются, приводят доводы, объективные причины неудач. Сам он никогда не оправдывался, даже когда претензии в его адрес начальством выдвигались самые глупейшие. Считал, что все равно виноват только сам, раз создалась подобная ситуация, что появилась возможность такие глупые претензии ему предъявить.

И вообще, в своей жизни во всем виноват только ты сам, потому что это твоя жизнь и ты ее проживаешь сам. Самостоятельно! И решения принимаешь сам или не принимаешь их, а позволяешь принять кому-то за себя. И неправильные принимаешь сам, и ошибаешься сам, и в дерьмо наступаешь новым ботинком тоже сам. И нет разницы, вышел ли ты под дождь без зонта, забыв перед выходом глянуть в окно, или попал под машину, забыв посмотреть по сторонам, переходя дорогу. Даже падающий с крыши кирпич можно предвидеть. А имея такую профессию, как у него, он просто обязан этот «кирпич» предвидеть.

— Так что, работайте в этом направлении, парни, работайте. Сегодня это не ваш контингент, а завтра начальник отдела на Главпочтамте окажется маньяком и насильником. И вычислять вы его будете годами, потому что у вас нет в хозяйстве человека, который бы подсказал, что на работе есть один тип, у которого глаз нехороший и царапина на лице свежая.

— Преступники среди нас ходят и в нас же рядятся. Наша профессия их вычислять, отфильтровывать и изобличать, — произнес Нефедов с каким-то странным пафосом.

— Это что? — вскинул брови Лев, с интересом посмотрев на лейтенанта. — Белый стих?

— Цитата! Так начинал вводную лекцию по специальности в институте один преподаватель.

— Умный мужик. Я бы его лекции перед сном перечитывал и излюбленные места наизусть зубрил.

Сыщики посмеялись, а потом начался напряженный и не очень веселый день. Сегодня по плану были допросы троих задержанных. Всех троих доставили из изолятора временного содержания в здание ГУВД, и началась работа. Сначала беглый допрос по преступлению, за которое и были задержаны Липатов, Скорко и Порыхляев, потом проверка, уточняющие допросы, изобличение во лжи и сокрытии, доказательства и новые данные.

Больше все упирался Липатов. Он сидел на стуле перед столом Гурова, длинный, с прямой спиной, и упорно смотрел в стену над головой сыщика. Упрямо он отстаивал свою позицию, что они собирались в том дачном доме лишь переночевать и что машину не прятали, а думали, что она сломалась. Наверное, Порыхляев ошибся, что она не заводится. Неопытный водитель, и все тут!

Но потом Липатов стал все чаще попадаться в профессионально расставленные сети допроса. Он ошибался в датах, знакомствах, взаимоотношениях. Все это говорило о том, что он врет, что его словам верить нельзя. Но знание, что конкретные факты вранье, оказывалось не менее полезным, чем истина. Например, Липатов представления не имеет о том, что у Скорко есть девушка, а ее брат работает в магазине бытовой техники в ремонтной мастерской. Фактически это была подсказка, где именно нужно порыть.

И снова проверки, а потом выявился факт, что все трое частые гости этой мастерской и все трое хорошо знакомы работникам магазина. И только глубоко за полночь Гуров со своими помощниками расслабились с горячим чаем в кабинете Матурина. Теперь оставалось последнее важное дело — составить план по разработке этого магазина. И главным пунктом в нем было — найти специалиста по IT-технологиям, на которого было бы достаточно компромата, чтобы заставить его выполнить задание в среде таких же, как и он.

Вернувшись домой к Калининым, Гуров потихоньку открыл калитку и вошел во двор. В доме на кухне сразу зажегся свет, и в окне появилось лицо Татьяны. Щелкнул замок на входной двери. Странно, девушка выглядит хозяйкой в доме больше, чем Юркина жена. А что удивляться, ведь она Веронике не родная дочь, так что и гостеприимство, и доброта в ней от отца.

Через минуту, потягиваясь, вышел и сам Юрка. Втроем они пили чай, болтали ни о чем. Гуров смотрел на Татьяну и опять думал о том, что сейчас бы ей не гостя встречать, а мужа с работы. И чтобы рядом в комнате посапывал ребенок в колыбели, чтобы они планы на жизнь обсуждали, покупку какую-нибудь. А то смотрит девушка затравленными глазами, понимает, что никому не нужна. Может, ее тот парень любил? Нет, не любил, если искалечил наркотиками, жизнь ей сломал. Когда любишь, иначе к человеку относишься.

Чаепитие закончилось, и все трое стали разбредаться по комнатам. Гуров остановил девушку и неожиданно для себя спросил:

— Таня, а ты любила его?

— Кого? — глаза Татьяны стали совсем больными.

— Того парня.

Девушке не потребовалось объяснять, какого парня гость имеет в виду. Она опустилась на табуретку с видом человека, у которого окончательно иссякли все жизненные силы, и тихо ответила:

— Наверное, любила. — Потом сморщилась, как от боли, и добавила уже более решительно: — Любила, конечно.

— А за что? — продолжал настаивать Гуров.

— Он такой… красивый, умный. С ним интересно, он так много всего знает.

— Так умный или много знает?

— Конечно умный, раз много знает.

— Видишь ли, Таня, ты путаешь ум и хорошую память. Кто много знает, тот просто многое помнит из услышанного, прочитанного, увиденного. А ум — это нечто большее. Ум — это умение имеющимися знаниями пользоваться, умение делать правильные выводы, сопоставлять имеющуюся информацию, логически ее обрабатывать. Хотя зачем я тебе это говорю? Вы ведь никогда не слушаете взрослых, вы видите в ухажерах оболочку, красивую обертку, а смотреть надо глубже. Для совместной жизни нужен человек, с которым комфортно, который необходим, с которым ощущается родство. Смотришь на этого человека и думаешь, что он как будто все время был рядом, хотя появился в твоей жизни неделю назад. Какой-то совсем свой, домашний, родной.

— Вы так хорошо говорите, Лев Иванович, — улыбнулась Татьяна. — У вас, наверное, с женой все именно так?

— Ты все еще думаешь о нем? — вместо ответа снова спросил Гуров.

— Наверное, нет. Где-то там, — показала на затылок Татьяна, — остался след, как тень, как старый синяк или как застаревшая боль. Не думаю. Так, вспоминаю иногда, как что-то такое, что однажды было в жизни. Вы не переживайте за меня, Лев Иванович, и папе скажите, чтобы тоже не переживал. Я справлюсь, просто нужно время.

Гуров понял, что уснуть ему сегодня не удастся. Перевернувшись несколько раз с боку на бок, он решительно откинул одеяло и уселся на кровати. На душе было неспокойно, причем Лев это ощущал с самого момента приезда в Рязань. Он уже несколько раз анализировал свое состояние и пришел к выводу, что его беспокойство из области интуиции и связано оно с работой.

Что-то находилось рядом, на расстоянии вытянутой руки. Гуров включил ноутбук, бесцельно полазил в своей почте, на «Одноклассниках», потом отправился на сайт Ветрова. Снова восторженные отклики на странные стихи девушки, подписывающейся просто «Я». Дурачки, друг перед другом рисуются своим мировоззрением, которого нет. Хотя, вот и не очень лестные отзывы.