Высокий, царственный и сварливый (ЛП) - Монро Найла

— О, Эси, — проворковала Мария сквозь тяжелый вздох. — Ты любишь его.

Я кивнула сама себе, когда эти слова проникли в каждую мою косточку.

— Да, — уже какое — то время. И, может быть, это не должно было произойти так быстро, но было слишком поздно переводить время вспять. Не то чтобы я хотела этого. Я не была слепа к тому, что происходило. Я решила позволить этому случиться. Я хотела, чтобы это произошло, и по — другому и быть не могло. Любить Кая было моей судьбой и моим выбором.

— Кья! — взвизгнула она. — О боже, это так мило. Ты такая милая, Эсмеральда! — я хихикнула. — Это, должно быть, лучшая история королевской любви в истории. Боже мой, я не могу. Мне кажется, я сейчас умру от счастья.

— Хорошо, хорошо, — сказала она, как только перестала подбадривать, а я перестала смеяться, затем её голос стал низким и многозначительным. — А что насчет секса? Это было хорошо?

Хорошо — это было преуменьшением века. Я всё ещё не мог поверить, насколько это было чертовски потрясающе, учитывая, что Кай признался, что у него не было секса почти пять лет. Он не сказал этого прямо, но я поняла, что это означало, что он даже не спал с Мэг ближе к концу их отношений. Эта глупая, самовлюбленная, жестокая сука.

Но это был секрет, который он доверил мне, и я не могла рассказать об этом Марии. Я бы никому не сказала. Я медленно облизала губы.

— Это изменило мою жизнь, Мария.

Она громко захихикала в трубку, и я услышала слабый стук, как будто она что — то била. Вероятно, свою подушку.

— Она не сказала “безумно хорош”, она, чёрт возьми, сказала “изменяющий жизнь”. О чёрт, я мертва! — она попыталась сдержать смех. — Чёрт. Дерьмо. Кажется, я разбудила детей, — она на секунду замолчала. — Чёрт, они действительно проснулись. Эси, быстрее. Сообщи мне подробности, не вдаваясь в подробности.

— Эээ, — я усмехнулась, думая, что сказать. — Итак…оказывается, он на самом деле мягкий Дом, — моя лучшая подруга ахнула, пробормотав что — то вроде “быть не может”. — И я, э — э, случайно назвала его сэром. А потом он разрушал меня всю ночь напролет.

Клянусь, взрыв смеха Марии был таким громким, что его, наверное, можно было услышать из космоса.

***

Кай держал меня поближе к себе, когда мы шли по кухне дворца Чаукхам в тот же вечер после Поминальной службы в Уэсткомбском дворце.

Мы нашли Фэя, Адама и Шехрияра за беседой с Пьером и шеф — поваром Нуром за большим металлическим кухонным островом в задней части кухни. Полупустые кружки и тарелки покрывали большую часть столешницы, как будто они ели так, словно их весь день морили голодом. Я их не винила.

На обеде после службы было слишком много людей и слишком маленькие порции, особенно изысканный яблочный крамбл на десерт. И полтора часа общения со службой спасения и армейским персоналом после этого не помогли справиться с усталостью и голодом.

Когда пятеро мужчин заметили нас, они прекратили то, что делали, и откровенно уставились на наши с Каем переплетенные руки. Румянец залил мои щеки.

Это был первый раз, когда мы с Каем держались за руки на глазах у кого — либо в течение дня. И если это не было доказательством того, что я сказала Марии по телефону, я не была уверена, что это было.

Возможно, мы не говорили о том, кем мы были друг для друга, и не обсуждали, когда официально расскажем об этом людям, но прошлая ночь явно что — то изменила между нами. И это было нашим молчаливым заявлением, что мы не собирались скрывать, что нас друг с другом что — то связывает.

Шехрияр перестал взбалтывать протеиновый коктейль в воздухе, его глаза сузились, глядя на Кая, как чрезмерно заботливый брат, впервые осуждающий парня своей младшей сестры. Братья Кая, Адам и Фэй, ухмыльнулись мне, Адам более тонко, чем Фэй. Нур улыбался, как гордый дедушка, из — под своих серебристых усов, а Пьер пытался сыграть роль убитого горем второго главного героя, которому не досталась девушка.

Никто ничего не сказал, когда Кай выдвинул для меня последний свободный темно — синий стул рядом с Адамом, а затем встал рядом со мной так близко, как только мог, в то время как Нур, Пьер и Шехрияр встали с противоположной стороны.

— Чай или кофе, Ваши Высочества? — спросил Нур.

Я заказала чёрный кофе, Кай выбрал жасминовый чай, и Нур отправился готовить их. Именно тогда Пьер, наконец, заговорил.

— Значит, вот как это будет? — пробормотал он, хотя в его рубиново — красных глазах плясали озорные огоньки. — Я думал, между нами что — то есть, принцесса, — он указал на меня и себя, затем указал на Кая. — Но ты выбираешь его? Ты всё это время просто играла с моим сердцем?

Фэй тихо хихикнул, в то время как Шехрияр покачал головой, делая глоток протеинового коктейля с отвратительным вкусом, который он пил, вероятно, бананового. Кай, однако, излучал дикую ярость, когда придвинулся ещё ближе ко мне, так что оказался стоящим на округлом основании моего стула.

Это было комично и невероятно мило. Я поймала себя на том, что изо всех сил стараюсь сдержать восхищенный смешок, прижимаясь к боку моего ревнивого медведя. Я почувствовала, как Кай склонился надо мной, но продолжала улыбаться Пьеру.

— Прости, Пьер, — сказала я, подыгрывая ему с лёгким вздохом. — Я не думаю, что между нами что — то когда — нибудь получилось бы. Дело не в тебе. Дело во мне, — я откинула голову назад, чтобы улыбнуться Каю. — Я совершенно без ума от того, как хмурится этот прекрасный принц, смотря на меня.

Кай моргнул, его глаза расширились. Затем его брови нахмурились, щеки порозовели, когда он потянул за мочку левого уха. Он отвел взгляд, выглядя застенчивым и смущенным. Я чуть не согнулась пополам от передозировки очарования, которое пронзило мне грудь. Как и почему он был таким чертовски милым?

— Какого чёрта ты покраснел? — Фэй истерически засмеялся. Пьер и Адам тоже захихикали, а Шехрияр попытался скрыть своё веселье.

— Я не покраснел, — проворчал Кай, злобно смотря на брата и снова дергая себя за ухо.

Я сжала губы, но смешок всё равно проскользнул между ними достаточно громко, чтобы Кай заметил. Я наклонилась к нему, улыбаясь так широко, что у меня заболели щеки, но он просто нахмурился, глядя на меня сверху вниз. Даже если это получилось скорее игриво — сварливым, чем смущенным. Это было прекрасно.

— Что ж, — сказал Пьер. — Я полагаю, что если тебе нравятся хмурые, принцесса, то ты с правильным мужчиной. Никто не хмурится сильнее, чем мой друг, к тому же без видимой причины.

Мы все посмеивались над Каем, и он ворчал что — то бессвязное себе под нос, пока я не развернулась и не обхватила его руками за торс. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы на его щеке появилась ямочка, когда он крепко обнял меня в ответ.

Фэй пробормотал что — то о том, что мы тошнотворно милые, и в этот момент вернулся Нур с моим кофе и чаем для Кая, прежде чем снова уйти. Адам спас своего старшего брата от дальнейших подколок, сменив тему разговора, упомянув о предстоящем выпуске улучшенной версии одной из олдскульных игр, в которую мы играли несколько вечеров назад.

— У меня уже есть копия игры, — гордо объявила я.

— Что? Откуда? — Адам практически спрыгнул со своего стула ко мне.

— Я дружу с Андреасом, генеральным директором Cork, и он прислал мне первый экземпляр на мой день рождения.

— На твой день рождения, да? — повторил Фэй. Пьер ухмыльнулся.

— Просто спрашиваю, но насколько вы хорошие друзья?

Я почувствовала, как темная аура окружила меня справа. Головокружительный восторг забурлил во мне, когда я увидела разочарование, вспыхнувшее в прищуренных глазах Кая.

— Мы просто друзья, — сказала я, обращаясь больше к нему, чем к кому — либо другому. Его ноздри раздулись, но он неохотно кивнул мне. Это больше походило на то, что он дулся.

— Кай, — я растянула его имя. — Я серьёзно.

— Андреас Прайс — сорокапятилетний счастливый в браке гей, — невозмутимо заявил Шехрияр.