Петербургские очерки - Пётр Владимирович Долгоруков

характером и душой добрейшей. Он женат был на княжне Софье Александровне Салтыковой. Овдовев, он принял католическую веру, пошел в монахи и умер в монастыре, оставив сына, о коем будет речь далее.

Старший браг его граф Андрей Петрович, нынешний обер-гофмаршал, всегда служил при дворе и про него сказали, вспоминая о покупке дедом его в Париже французских стихов: qu'il est resté fidèle à ses traditions de famille: son grand père achetait des vers, et lui, il rince les verres[278]. Мать его была очень дружна с известной Марией Антоновной Нарышкиной, младшая дочь которой, Софья Дмитриевна, вообще известная под названием Софьи Александровны, была дочерью Александра I и весьма была любима государем. Она и Андрей Петрович Шувалов{49} были сверстниками, были дружны с детства, и Андрей Петрович искал на ней жениться. Государь хотел выдать дочь свою за графа Дмитрия Николаевича Шереметева, но граф Шереметев отказался. Тогда Александр Павлович согласился на ее свадьбу с Шуваловым. Молодую чету помолвили, но Софья Дмитриевна, с детства страдавшая грудью (была уже больна чахоткой), скончалась незадолго до свадьбы. В день похорон ее граф Андрей Петрович сказал одному из друзей своих: «Мой милый, какого значения я лишился!»[279]

Но делать было нечего: мертвых не воскресишь, и Андрей Петрович за невозможностью сделаться зятем государя стал отыскивать себе, по крайней мере, богатую жену. Он нашел такую во вдове князя Зубова, получавшей в седьмую часть после мужа имения, приносящие ежегодно дохода до ста двадцати тысяч рублей ассигнациями.

Известно, что князь Платон Александрович Зубов был последним любовником Екатерины II; грязная и весьма неприятная должность удовлетворять похотям старухи, которая была тридцатью восемью годами старее его, должность эта была щедро вознаграждена. Зубову при кончине Екатерины было двадцать девять лет от роду; он был генерал-фельдцейхмейстером. Андреевским кавалером, светлейшим князем Римской империи, владельцем двадцати восьми тысяч душ крестьян и пользовался таким влиянием, что без нею ничего не делалось: он возводил и низвергал сановников по воле-прихоти своей[280]. Зато он впоследствии под пьяную руку рассказал однажды, что во время его занятий с императрицей у него иногда от омерзения дрожали ногти на пальцах…

В последние годы жизни своей князь Зубов обыкновенно проводил зиму в Вильне, а лето и осень в Курляндии, в великолепном замке, принадлежавшем прежним герцогам курляндским и Екатериной ему подаренном. В деревне он занимался хозяйством и приращением своего огромного состояния, а в Вильне вином и женщинами. Там, в Вильне, Зубов, уже пятидесятилетний старик, встретил семнадцатилетнюю красавицу Феклу Игнатьевну Валентинович, дочь шляхтича бедного и необразованного, и женился на ней к неописанному восторгу всего семейства Валентиновичей. Год или два спустя Зубов умер (7 апреля 1822 года), оставив беременную жену свою, которая вскоре родила дочь Ольгу; но эта дочь, наследница огромнейшего состояния, жила недолго. По ее смерти имение разделено было между наследниками Зубова, а седьмая часть досталась по закону княгине Фекле, или, как она любила называться, Текле (имя Феклы, столь употребительное в России между горничными, ей не нравится, как задевающее ее притязания на аристократизм, а притязаний у нее много). Во время раздела у нее с наследниками Зубова возник процесс. В го время часто живал в Вильне по нескольку месяцев граф Николай Николаевич Новосильцев, имевший поручение производить следствия по заговорам, открытым в Виленском университете. Граф Новосильцев был человек ума необыкновенного, обладавший обширными сведениями и замечательным даром слова, но властолюбивый, коварный, бездушный и жестокий. Охотник до всех чувственных наслаждений, он пленился красивой и богатой двадцатилетней вдовушкой, и хотя имел уже шестьдесят лет от роду, но вздумал на ней жениться и принял на себя поручение вести все ее процессы. Фекла Игнатьевна была с ним весьма «любезною», пока длились тяжбы, но лишь процессы были ею выиграны, она тотчас Новосильцеву от дома отказала.

Выиграв свои процессы, княгиня Фекла Зубова поехала путешествовать, людей посмотреть и себя показать, в то время ей было что показать. В Вене она «познакомилась» с графом Андреем Петровичем Шуваловым, приезжавшим в Вену для свидания с теткой, сестрой отца, княгиней Дитрихштёйн. Между тем Александр I умер. Незабвенный вступил на престол, и в 1826 году двор приехал в Москву для коронации, во время которой монах Авель предсказал, что «змей проживет тридцать лет»[281]. Княгиня Фекла явилась в Москву ко двору; красота ее поразила всех; она была богата, молода, и за женихами дело не стало. Но ей нужен был муж, который бы соединял в себе многие свойства, а именно: был бы безусловно покорным воле жены; не стеснял бы ее ни в чем, притом имел бы довольно большое родство, чтобы ей, провинциалке безродной, доставить связи в Петербурге, и имел бы довольно хитрости, довольно уклончивости, довольно безразборчивости, чтобы сделать придворную карьеру и доставить ей значение при дворе. Все эти свойства (качествами называть их нельзя) соединяет в себе Шувалов; к тому же он был ей почти ровесником по летам, а княгине Фекле, начавшей свое супружеское поприще с мужем пятидесятилетним и с трудом избегнувшей шестидесятилетнего Новосильцева, приятно было выйти за молодого человека. Она вышла в конце 1826 гола за Шувалова, с которым, как я уже сказал, знакома была еще с Вены, продолжала знакомство в Москве и через несколько месяцев после свадьбы родила сына, Петра Андреевича, впоследствии бывшего в 1861 году начальником всероссийской помойной ямы{50}.

Граф Андрей Петрович и графиня Фекла Игнатьевна поселились в Петербурге и купили дом на Мойке, рядом с домом Греча (уже, видно, сама судьба сближала их с тайной полицией){51}. Они заводили все связи, какие могли быть им полезными при дворе, но в особенности искали они благосклонности министра двора князя Волконского: увивались около его любовницы Жеребцовой, льстили ей и дарили эту старуху, в свое время столь известную в Петербурге. Никто из лиц влиятельных не был ими забыт; Шувалов всегда знал, кому вовремя поклониться, кому улыбнуться, а к кому для лучшей пользы своей и спиной повернуться. Покровительству Волконского он обязан был постепенно чинами церемониймейстера, гофмаршала и обер-гофмаршала. Усердие его к исполнению придворных должностей не знало пределов: бывало, когда императрица Александра Федоровна кушает чай, Шувалов бежит в буфет и сам делает тартинки, собственноручно намазывает масло на ломтики хлеба. Увидя в одной из придворных зал паркет дурно навощенным, он сам показал полотерам, каким образом они должны работать. Одним словом, как природа производит специалистов, таким образом граф Андрей Петрович Шувалов родился