Хозяйка Горячих ключей - Марьяна Брай

— Еще чего! Если нужно, наш брак состоится, если что-то изменится, я вам сообщу. Но лучше бы это «что-то» случилось. Потому что у меня были совсем другие планы на жизнь, Роман Георгич.

— Ну, вы же знаете, Александра, что человек предполагает, а Бог располагает. Я тоже надеялся походить в холостяках, закончить то, над чем работаю, надышаться, так сказать. Но долг есть долг. Этот брак запланирован много лет назад. И сейчас он вам нужен куда больше, нежели мне, - Роман аккуратно проследил, чтобы чайник не закипел, и налил из него в кружку ароматный лесной чай из «иван-чая» и душицы.

— Письмо, - начиная злиться уже по-настоящему, Саша почувствовала, как левая ее бровь взлетела. Совершенно не ее привычка. Она вдруг вспомнила Вивьен Ли в роли Скарлетт из любимых ею всю жизнь «Унесенных ветром». Вот кто умело выгибал бровь. Но по ощущениям, сейчас у нее получилось не хуже.

— Хорошо, - Роман засмеялся, но поставил кружку и направился к рюкзаку.

— О! Я так рад, что вы еще не ушли, - запыхавшийся голос Василия, ворвавшегося в дом, заставил князя остановиться и вернуться к чаю.

Василий как-то странно посмотрел на Сашу, когда заметил ее, стоящей возле стола. Потом посмотрел на князя. Не было в его взгляде на этот раз того самого смущения, которое, как печать, ложилось на лицо, как только он заговаривал с хозяйкой поместья. Сейчас он был взволнован.

— Нет, что вы, конечно же, вы проводите меня. Через пару часов мы выходим. Ночь планируем провести в охотничьем доме. Так что, можете спокойно продолжать свои дела. Я сообщу всем, - князь совсем не изменившимся, спокойным голосом ответил доктору и даже улыбаться не перестал.

— Отлично. Тогда, если вы не против, я… выпью с вами чаю, - он скинул пальто, и Саша краем глаза увидела, как Роман поднес палец к губам, как только Василий отвернулся к вешалке.

— Мне пора идти. Думаю, сейчас мы с Авдотьей решим вашу проблему, князь, - Саша подошла к двери, где Василий быстро снял ее пальто и помог надеть. Все зашьем крепко и надежно. Хорошо, что сейчас заметили слабые швы. В дороге потеряли бы весь скарб, - Саша наклонилась и подняла рюкзак. Благо, он был почти пустым. Роман даже рукой не успел его коснуться, но тот, который был нужен, Саша заметила.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍— Мне право неудобно, - начал было Роман, но Саша уже шагнула на крыльцо.

С трудом она сдерживалась, чтобы не побежать, пока не повернула за угол дома. Там Саша припустила, как сайгак, боясь даже представить, что на ее пути снова возникнет преграда. Вбежав в кабинет, она закрыла дверь на ключ, поставила рюкзак на стул и, совершенно не испытывая неудобства за то, что роется в чужом барахле, запустила руку внутрь.

Пара легких курток, видимо, для ночевки в охотничьем домике, два ножа в кожаных ножнах, вязаная шапка и небольшой жесткий кофр на застежке. Больше там не было ничего. Она осмотрела рюкзак еще раз и взяла в руки кофр. Внутри оказались бритвенные принадлежности, небольшие ножницы, чуть мутные, скорее всего, для затемнения, очки. И только когда Саша все это вынула, поняла, что на дне лежит плотный конверт. Она вынула его и села в кресло. Потом посмотрела в окно и чуть задвинула портьеру, чтобы ее с письмом не увидел никто.

Плотная желтоватая бумага без единого слова. Это даже не конверт, а склеенная папка. Она глубоко вдохнула, огляделась, нашла на столе нож для писем, разрезала плотную бумагу и вынула три страницы, свернутые пополам.

Развернув, она увидела ровные строчки, написанные мелким и аккуратным почерком.

Крупно в самом верху первого листа было только: «Сашенька, милая моя, больше всего я хочу, чтобы ты читала это с открытым сердцем и полным доверием к своему батюшке…»

42.

Саша испытывала легкий стыд за то, что читает это письмо. Такое ощущение возникало у Светланы Борисовны, когда она не специально, задумавшись, читала что-то на телефоне рядом сидящего пассажира метро. В момент, когда человек замечал это и они встречались взглядами, она хотела провалиться сквозь землю.

Саша долго смотрела на первые строки, пытаясь представить, что чувствовал этот мужчина, когда решился написать своей дочери. И что его сподвигло на этот посмертный монолог? Олюшка говорила, что в детстве Саша была очень близка с отцом: он брал ее с собой в поездки, даже если ехал по делам, рано сам научил ее читать и писать, еще до того, как она начала учиться.

Саша выдохнула и посмотрела на окно. На секунду захотелось, чтобы был вечер, потому что подобные письма лучше читать перед сном. Ситуации они уже не изменят, ведь ответить человеку нельзя. А вот дневные дела после такого чтения вести довольно сложно.

— Извините, Прохор Данилыч, что это письмо не прочла ваша дочь, - прошептала она и, развернув листы, принялась читать.

«Последнее время все больше кажется, что все идет наперекосяк, будто кто-то нарочно ввязывается в мои дела, чтобы их разрушить. Может, я себя накручиваю. А просто покинула удача, и все идет так, как и должно, но я решил написать письмо. Чтобы не стало поздно.

Александра, оба мы понимаем, что матушка не в силах вести хоть какие-то дела, выходящие за пределы гостиной. Поэтому именно тебе придется за ней присматривать. Знаю, как ты реагируешь на беды, но надеюсь, что в такой вот ситуации, которую я допускаю, ты станешь ей опорой, а не сляжешь с горячкой.»

Саша остановилась и подняла глаза от бумаги.

— Значит, Сашенька наша ипохондрик, и в случае чего лапки складывает и ложится болеть? Может, тогда, она и… - прошептала девушка и расстегнула верхнюю пуговицу под горлом. – Ладно, не будем думать об этом, потому что изменить или точно все узнать вряд ли получится. Батюшка твой, Саша, переживал, что обе вы с матушкой останетесь на полянке, коли что…

«Князь Ясенской не стал бы твоим женихом, если бы ты была против. Я, видя твою влюбленность в него, возрадовался, поскольку и отец его достойный человек, которого я знаю с детства. Полагаю, и сын его будет серьезной опорой и поддержкой для тебя. Хотел бы уверенно сказать, что радостью, но боюсь сглазить, как говорит твоя матушка.

Коли случится со мной что, наш договор в силе будет с Ясенскими – бумаги подписаны о моем согласии и находятся