Первые четыре века христианства - Андрей Николаевич Муравьев

епископу арианскому в Верее, поручен был надзор за Ливерием, в Риме же другой знаменитый арианин, Акакий Кесарийский с двумя ему единомышленными рукоположил архидиакона Феликса в епископа столицы, но народ не хотел с ним сообщаться.

Дошла очередь до великого Осия Кордубского, исповедника, старейшего в степени епископов, которую проходил уже шестьдесят лет; окружные послания его принимались повсюду с благоговением. Ариане не могли оставаться покойными, пока бодрствовал столетний старец. Император вызвал его в Медиолан и убеждал отречься от общения с Афанасием, но великий Осий упрекал его пастырски за такое предложение, ибо дело Афанасия было делом всего Православия, и был отпущен с честью. Однако враги его принудили опять Констанция предложить ему те же требования в грамоте, и Осий отвечал: «Я был первый раз исповедником при Максимиане, твоем прадеде, и по старческим летам мог бы тебе быть дедом. Если хочешь опять меня преследовать, я готов; не верь арианам, подвизающимся более за свою ересь, нежели против Афанасия; я испытал их на соборе Сардийском. Писано: так и ты, наблюдая, чтобы никто не нарушал твоей власти, сам не вступайся в права Божий; пишу это ради твоего спасения; анафематствую ересь арианскую и соблюдаю общение с Афанасием, оправданным соборно». Так писал доблестный исповедник, но император, не уважив его маститой старости, вызвал опять из Испании и держал более года заточенным в Сирмиуме.

Гонение на православных распространилось повсеместно. Сановники царские рассылаемы были по областям с грамотами к епископам и судьям, чтобы первые сообщались с арианами, вторые же судили ослушных; клирики Урзаса и Валента сопутствовали им в качестве доносчиков. Ариане богохульствовали и торжествовали, города исполнились страха и смятения; клеветы и угрозы на епископов размножались: некоторых требовали к императору, и малодушные подписывали приговор на Афанасия; твердых заточали без суда, а на место их ставили закоснелых ариан. Так пошатнулись почти все кафедры по вселенной; но не колебался Афанасий, хотя на него обрушилась буря.

Долго ожидал он решения своей участи. Наконец, явились в Александрии посланные от императора с повелением, чтобы все сообщались с арианами. Один из сановников побуждал Афанасия удалиться, но святитель и паства требовали, чтоб предъявил на то указ царский; опасаясь смятения, он не посмел, но призвал легионы из Сирии, под начальством сурового вождя Сириана, который также понуждал пастыря к оставлению паствы, и получив тот же твердый ответ, на время умолк. Тогда святитель, бодрствующий о спасении вверенных ему людей, написал окружное послание ко всем епископам Египта и Ливии, возбуждая их противоборствовать арианам и называя им великих сподвижников, каких они имели и имеют еще на Западе и Востоке: во главе всех стоял великий Осий Кордубский. Обличая и опровергая ясными свидетельствами Св. Писания всю ересь Ария, убеждал он всех держаться неуклонно Символа Никейского и запечатлеть веру свою не только исповеданием, но и мученичеством. Афанасий скоро оправдал речи деяниями, когда возникли против него гонения Сириана.

Военачальник Римский, преданный арианам, по их внушению обступил внезапно церковь, где совершалось всенощное бдение в присутствии святителя, при многочисленном стечении народа. Афанасий, не сходя с кафедры, велел диакону читать псалом: «Исповедайтеся Господеви, яко благ, яко во век милость Его». Народу же советовал удалиться, ибо воины ворвались в церковь и, обнажив мечи, при свете лампад, метали стрелы; некоторые из граждан погибли под их ударами, другие затоптаны в толпе, обесчещены девы; враги уже приблизились к алтарю; Афанасий, несмотря на убеждения клира, еще не хотел оставить своего места; он только встал на молитву, но окружавшие священнослужители силою увлекли его сквозь толпу, и можно было почесть совершенным чудом спасение его из рук разъяренных. Последовало расхищение святилища; убийцы хотели утаить тела убиенных, но верные сохранили их мученические останки; и собрав оружие, рассеянное по святилищу, повесили на стенах для обличения гонителей, засвидетельствовав об учиненном насилии перед правителями города; они надеялись на защиту кесаря, кесарь же не только не вступился за пострадавших, но еще письменно возбуждал граждан Александрийских против их пастыря, ссылаясь на пример великого Константина, который сослал Афанасия; однако не поколебался народ православный.

Сановник царский, принесший грамоту Констанция, с префектом Египта приступили к новым насилиям; толпа язычников ворвалась опять в церковь после богослужения, осыпала поруганиями оставшихся в ней христиан, сломала кафедру, жертвенник и престол и с прочею утварью сожгла пред вратами храма, в честь своих идолов, громко взывая, что кесарь и ариане одной с ними веры. В то же время другой каппадокиец Георгий, столь же грубый и безнравственный, как и первый, послан был в Александрию, чтобы заступить место Афанасия, но едва явился он на Пасху, церковь опустела, и все верные стали собираться на кладбищах. Раздраженный Георгий, с вождем Римским, вооруженною толпою, напали на старцев, жен и детей, и сперва угрозами, потом ударами принуждали их к общению с арианами; многие погибли мученически, других сослали в пустыню. Гонение распространилось по всей Александрии; воины врывались в дома под предлогом, будто ищут Афанасия, и расхищали имущества, предаваясь всяким неистовствам. Изгнаны были из храмов священники и диаконы, служившие алтарям еще со времен Св. Петра Александрийского; иподиакона Евтихия замучили до смерти, почетнейшие из граждан претерпели биение и одолели мужеством своих мучителей, вдов и убогих изгнали из притворов, где их питала милостыня церкви. Военачальник Римский содействовал жестокому Георгию и за пределами города, ибо указ царский велел отдать все церкви арианам.

Тогда общий плач исполнил Египет; православные святители и пресвитеры в узах изнемогали под ударами, их ссылали в глубочайшие пустыни, и большая часть умирала на пути от жестокого обращения приставов. Из девяноста епископов шестнадцать были сосланы, тридцать свержены с кафедр своих, некоторые покорились. Между исповедниками наиболее прославились епископы Серапион и Драконтий, которого долго убеждал Афанасий принять высокую степень эту, несмотря на иноческие обеты. Не пощажены были и обители монашествущих; арианские епископы насильственно захватили опустевшие кафедры и поколебали веру Египтян под руководством лжепастыря Георгия, который, предаваясь разврату, помышлял только о снискании богатств, так что едва не был растерзан народом. Потворствуя ереси, он возвеличил софиста Аэтия, который поставлен был в диаконы Леонтием Антиохийским, призрел и ученика его Евномия, сделавшегося впоследствии главою ариан.

Глава 21. РАЗВИТИЕ ИНОЧЕСТВА В ПУСТЫНЕ

356-й от Рождества Христова

При первых неистовствах Георгия Афанасий удалился, следуя заповеди Евангельской. Уверенный в правоте своей, он хотел предстать еще однажды императору; но услышав о гонении против Ливерия, Осия и прочих епископов Западных, прочитав грамоты царские к народу