Дева в беде, или где будем принца делать, женщина? (СИ) - "Vuya"

— Чего? — ничего не понимающе вновь спросила эльфийка, но слезы так и не вернулись, и она слушала его, а это теперь было важно.

— Того, рыжая. Спать, говорю, хочу! С самого штурма Раны я не спал нормально, сначала сам штурм, потом переговоры, дальше резня в замке, и бессонный день с Зурхом, между прочим, ради твоей яркой головы, а сегодня совет. Я просто без сил! Уверяю тебя, как только я приму горизонтальное положение, вырублюсь сразу, и кроме милости богов тут уже ничего меня не спасет, чего бы ты там себе не нафантазировала.

— Я не понимаю, — бедняжка даже головой потрясла, наконец-то возвращая подсвечник на комод, но все еще сжимая его в кулаке.

— Насилия не будет, понимаешь? Не в той я физической форме, чтобы после стольких бессонных суток кого-то еще и насиловать. В общем прости, но этим днем никакого разврата и черной похоти. Только здоровый и крепкий сон! Так понятно?

— Ты меня за дуру держишь?

— Ну что сразу за дуру то? Всего то за женщину решившую разнообразить свой так сказать обыденный опыт! Ты пойми, я-то совсем не против подобного, но не со мной, пожалуйста. Это вообще не моя тема, все вот эти вырывания, принуждения, крики. Ну вот вообще не заводит. Уж за две то тысячи лет, можно же найти развлечения поинтересней, чем насилие над плоскогрудыми…

— Эй, — оскорбилась принцесса, вот так откровенно на ее небольшой размер груди никто не пенял.

— Тц, — цыкнул Кагар, — прости, не хотел тебя обидеть, но из песни слов не выкинешь.

— Придурок.

— Ну вот это другой разговор, как понимаешь из моего происхождения и положения, оскорбляющие меня женщины, куда более привычная картина, и если уж ты решишь роль жертвы отбросить, вот тогда, пожалуй, обращайся, в таком разрезе твой опыт я готов обсудить. Но не сегодня. Сегодня спать! Кровать в твоем распоряжении, скамья чур моя. Кстати, если ты все-таки решишь себя поджечь, вот там кувшин с водой, долго гореть я тебе не позволю, не в моих интересах.

Андунэль посмотрела на него, на кувшин, на подсвечник в руках, и только после на кровать. Нарьяма преспокойно вернув вазу на столик пошел к деревянной резной скамье с тяжелой спинкой, как на такой спать Андунэль не представляла, она была даже с виду жесткой, но Кагар видимо не врал насчет сна, потому что на скамью лег и ремень с ножнами, и кинжалы, которые прятались до этого под курткой. А затем он и вовсе отодвинул скамейку от стены.

— Что ты делаешь? — не выдержала принцесса.

— Спать собираюсь. А что делаешь ты?

— Я?

— Собралась так весь день простоять? Если да, то не смею мешать. Если же нет, то могу помочь дойти до кровати. Если пообещаешь не приставать ко мне со своими странными фантазиями.

— Хватит уже, это не смешно. Не приставала я к тебе и не собиралась даже.

— Так и я не приставал, и не собирался. А ты чего устроила?

— А меня нельзя понять?

— Понять то можно, но я об этом не подумал, моя вина. Признаю! Надо было сразу тебе все объяснить. Теперь то выслушаешь?

— Да, только можно мне сначала и правда сесть?

В этот раз Кагар просто подхватил ее под задницу и прямо как была перенес с места на место. Предусмотрительная дева подсвечника из рук не выпустила, все же мало ли все эти разговоры были военной хитростью. Нарьяма просто не мог сдерживаться, и все же посмеивался, помогая ей сесть:

— Ты правда считаешь, что вот это тебе поможет, а? Сапог снять помочь?

— Лучше, чем ничего, — честно ответила Андунэль, и вытянула здоровую ногу в сапоге, — помоги, раз уж взялся.

Стоило сапогу покинуть ногу владелицы, как эта самая ножка тут же скрылась под юбками.

— Скажешь что-нибудь про мой размер ноги, получишь подсвечником.

Кагар недоуменно посмотрел на сапог в руке и даже повертел его:

— Размер, как размер, чего тут говорить?

— Испугался, да? Ну и правильно, бойся подсвечника. Так зачем я тут?

— Самое безопасное место для тебя в Ране рядом со мной. Твоя жизнь либо очень дорого стоит, либо не стоит ничего. И пока я не знаю ответов, я действую из расчета, что ты должна быть в безопасности, цела и невредима по возможности. Я могу тебе это гарантировать, если ты снова не начнешь истерить и вредить себе сама. Вот и все на сегодня. Я действительно очень устал и хочу спать, и тебе советую. Но если будет хреново, зови что ли схожу тебе за орочьим пойлом. Кстати, — он достал из своего сапога длинный стилет, интересно, где на нем не висело оружия, — возьми, раз уж тебе так необходимо чем-то угрожать, а подсвечник давай будем использовать для освещения.

========== Почта нужная, важная, грустная и торговая. ==========

Ответ из Нонансира прибыл к герцогу недели через две. Официальная часть письма гласила, что приказы Его Светлости учтены и выполняются, граф Фальтон занялся делами Речных Земель, возглавил совет вассалов, и заодно отправил бумаги в столицу о почившем Сэймуре, лишении его и его семьи всех званий, титулов и земель. Однако была и неофициальная часть, в которой все тот же Фальтон обязался выплачивать матери, жене и сестрам Сэймура содержание, а заодно и дать приданное за девушками от имени герцога Серселена из собственных его средств. Кроме этого, весьма необходимого по мнению Дэекена обещания, граф сообщал, что личные средства Серселена и часть его имущества тайно переправлены в Имирин в надежное место, связанное с гильдией мыловаров, и в дальнейшем, при необходимости будет отправлено герцогу по первому слову Его Светлости.

Графу Фальтону Его Светлость доверял, тот унаследовал титул во времена его отца, заседал в совете при Дуилине Серселене, многому научил самого подрастающего Дэекена. И мог бы научить еще большему, если бы не одно весьма весомое «но», граф считал, что молодому лорду следует больше трудиться, и меньше перекладывать свои обязанности на других. В отличии от того же Сэймура, потакающего лености и праздности герцогского быта, Фальтон заставлял, порой даже весьма неизящным, а крепким словом, благородного отпрыска правящей землями фамилии хотя бы присутствовать на советах. Когда затосковавший Дуилин Серселен принял решение покинуть этот мир, отправился в след за Итариллэ к Древу Тауле и оставил власть своему единственному сыну, то попросил Фальтона присматривать за ним. Что и говорить, решение было не самым удачным. Граф и молодой герцог имели слишком разные представления о ведении дел. Граф считал, что власть и ответственность нужно консолидировать в одних руках, руках правящей особы, тогда как герцог полагал, что каждому следует заниматься тем, к чему у него имелся талант и стремление. Когда-то в начале правления Третьего Герцога Серселена между ними даже состоялся спор.

— Ваша Светлость, ну вы же не глупый человек и прекрасно понимаете, что, допуская лорда Сэймура представлять вас на совете вы делегируете ему власть, заменяете свое слово его словом. И он непременно воспользуется этим. Позже. Сэймур молодой человек умный, хитрый, решительный, — негодовал граф.

— И очень честолюбивый, — кивал Дэекен своему наставнику, — я знаю, но согласитесь, Ваше Сиятельство, он куда более активен, деятелен, предприимчив нежели я сам. Рациональное использование ресурсов, кажется, вы сами утверждали, что это залог грамотного управления. Вот я, рационально рассудив, и решил использовать Сэймуровский объемный ресурс, против моего весьма скудного он выигрывает. Он хочет работать в совете, и я даю ему такую возможность. Уверяю вас, контроль за его работой я не утрачу.

— Я не боюсь, что ты утратишь контроль, я боюсь, что ты станешь излишне полагаться на него в других вопросах, а он станет использовать твое имя, чтобы возвысить Сэймуров, а не Серселенов.

— Мой дорогой граф, вам не кажется, что Серселенов ради их же безопасности стоило бы слегка задвинуть, а не возвышать. Выше, чем есть теперь — только Аэд. И кстати, я понял, о чем ты, не своди брови, незамужние сестры Сэймура меня мало интересуют, и совместного наследника нашим семьям не завести.