Нестандартный вариант - Марик Лернер

— Но ведь и вы не пришли напрямую в офис, а обратились к одному директору, — возразил Ивэн. — Да и сейчас не поехали выяснять отношения сразу.

Энджи что-то резко сказала. Не по-русски и даже не по-английски. Первый раз слышал такой язык. Он посмотрел на нее внимательно и, повернувшись к нам, произнес:

— Пожалуйста, подождите за дверью. Нам надо обсудить это с глазу на глаз.

На лестнице я, прикуривая, спросил:

— А что такое «истинный оборотень»?

— Они бывают двух видов. Заразившиеся и природные. Если мать и отец — оборотни, ты тоже родишься оборотнем. Некоторые свои родословные прослеживают на десятки поколений. Куда там аристократам! Дворян настоящих уже почти и не осталось. Вот это и есть истинные. Очень большой авторитет имеют. Некоторые знания и умения передаются по наследству. У заразившихся с деторождением большие проблемы. При перекидывании стандартный выкидыш происходит, а долго без этого обходиться они не могут. С другой стороны, совсем не обязательно в полную луну, просто тогда это проделывать легче, иначе бы давно всех отловили еще в темное Средневековье. Вот поэтому они и живут стаями. Делятся друг с другом… ну я не знаю, как это назвать… магией или жизненной силой, что ли, помогая беременным сохранять человеческий облик и доносить до срока. Подробности процедуры даже сейчас с научными работниками обсуждать не желают. И не все это могут, очень уважаемое и высокооплачиваемое умение.

Говоря, он пристально смотрел на плотно закрытую дверь.

— Ты что, действительно сквозь стены видишь?

— И слышу тоже. Ясен пень, не все время, — сказал он сквозь зубы. — Напрягаться надо, но сейчас уж больно любопытно.

— Уже и полиглот стал?

— Да по-русски они говорят. — Он хмыкнул. — Ругаются. Она трындит — такой шанс один раз в жизни бывает. Заодно и проблемы решат.

— Какие?

— Откуда я знаю? Денежные. Не мешай!

А «суперменистость» ума не добавляет. От наличия способности прожигать взглядом танковую броню лишняя сметка не образуется. Скорее, наоборот. Сила есть — мозгов не надо. Вера в собственную неуязвимость до могилы многих уже довела. Уперся рогом и все прет, не обращая внимания на окружающую действительность. Все говорят, заглохни и успокойся, потом попробуем снова, а он нет. Ей-богу, большие деньги до добра не доводят. Кому он и что хочет доказать? Вот получит свой миллиард, а дальше что, лежать на теплом песочке у синего моря и греться на солнышке? На год меня бы хватило, а потом взбешусь обязательно. Человек должен иметь впереди цель, без этого жизнь не интересна. Да, не задумываться о пропитании и заниматься интересным делом, но и в три горла жрать тоже не будешь. Одна радость, он еще не успел забронзоветь в виде памятника и в собственное всезнайство и непогрешимость пока не окончательно уверовал.

С чего он вообще взял, что они кинутся нам помогать, пусть и за приличную сумму? Детективов начитался про сыщиков производства пятидесятых годов. Если я правильно представляю себе, в нормальной жизни частный детектив не имеет права самостоятельно расследовать серьезные преступления, тем паче лезть в дело с кучей покойников. Это Ниро Вульф с Арчи Гудвином сильно борзые, а следственные структуры очень не любят любопытных посторонних. Недолго и лицензию потерять.

Никита быстро повернулся ко мне, и через секунду происходящее стало понятно. В дверь выглянула Энджи, приглашая нас вернуться. Переходим к дальнейшей процедуре — торговле. Главное, чтобы не было потом больно.

Ивэн вышел из машины, на прощание хлопнув дверью нашего «шевроле» семьдесят девятого года, и направился в небольшой ресторанчик, у которого было припарковано сразу три автомобиля с красноречивыми надписями про полицию. Всю дорогу, а шестьдесят миль для американца не крюк, он бесконечно звонил и радовал абонентов на том конце трубки своим предстоящим визитом в город. Кого-то приглашал встретиться, с кем-то объяснялся невразумительными намеками, но никто из собеседников его не послал крайне далеко. Уже хорошо. Дело движется семимильными шагами, знать бы еще, в каком направлении.

Переговоры прошли в теплой дружественной обстановке. Ругались они, стараясь выгадать, не слишком долго. Я в этом не участвовал, исключительно подтверждая умным видом и кивками негодующие возгласы Никиты. Все равно деньги его, а я торговаться никогда не умел. Теперь соглашение наше выглядело просто замечательно. Они обеспечивают все положенное частным сыщикам: слежку, подслушку, незаконное проникновение в жилище, купленное на черном рынке оружие, силовую поддержку, включая дополнительных специалистов, и выкатывают при необходимости хороших адвокатов.

Мы (в лице Никиты) все это оплачиваем по ценам, от которых дома у меня полезли бы глаза на лоб. Правда, в «Щите» все это было еще дороже и они никогда бы не согласились делать ничего противозаконного. Так что мы вроде как оказались в серьезном выигрыше. По ходу, ему теперь бежать в банк и закладывать свой особняк, все равно там больше жить нельзя — засветился, а деньги требуются в большом количестве.

Второй пункт неписаного соглашения гласил, что в случае если мы все-таки впарим покупателям свое гениальное магическое изобретение (а ничем, кроме магии, наличие такого предмета, как «этак», не объяснишь), то им положено два процента от прибыли. Поскольку никто, даже автор идеи Никита, не представлял, во что это выльется, они даже не особо настаивали на первоначально заявленных десяти процентах. Это была сумма просто для торговли, так что в итоге все остались друг другом довольны. В этом сверхзамечательном варианте ранее выплаченные за труды доллары будут автоматически отминусованы из их доли. Мне было любопытно, как все это может выглядеть в конце. Уж точно не в виде вагона наличных. Таких денег ни у кого нет и быть не может. Эдак я выясню, какие бывают облигации, акции и прочие таинственные бумажки, ранее не известные ни одному из окружавших меня людей.

— Откуда уверенность, что он выяснит подробности? — поинтересовался я у Энджи, решительно лавировавшей в сплошном потоке машин. Сразу видно, не по карте ориентируется — неоднократно посещала город.

Меня смущала ее одежда. Я не дизайнер, но «Армани» на этикетке прочитать способен. Не ходят в таких шмотках захолустные детективы.

— По всем законам, полицейские не любят делиться секретами, связанными с расследованием, — пояснил свое недоумение. — Даже с жертвой. — Она криво усмехнулась, и я ее вполне понимал. За пятерых застреленных в другой ситуации Никита бы долго отмывался, сидя в камере.

— Ему не откажут, — рассеянно сказала Энджи. — Ты что, не знаешь? Он больше двадцати лет проработал в городе, и последняя должность — начальник участка.