Князь Никто - Саша Фишер

— А потом аптекарь домой пошел? — спросил я.

— Неа, — Анастасия мотнула головой. — Он вышел из этого вонючего лабиринта, закурил. У него еще руки дрожали, я по огоньку видела. А потом пошел вроде как обратно вдоль площади, но остановился возле распивочной со стоячими столиками. Заказал себе кружку чего–то и подозвал мальчишку. Дал ему монетку и что–то на ухо прошептал. Мальчишка убежал, а этот ждать остался…

Глава 22. Кое–что о помощи, которую не просят

Анастасия встала и походила по комнате, будто вторая часть истории тревожила ее гораздо больше, чем первая. Она налила себе воды из графина, сделала несколько глотков, поставила стакан на место и вернулась на свой стул.

— Он ждал недолго, минут, может, десять, я не засекала, — Анастасия сцепила пальцы в замок, и несколько раз стукнула сцепленными ладонями по столу. — А потом к нему подошел такой… такой… длинный, тощий, с жутким каким–то лицом, шея замотана длинным шарфом, а на голове — беретик. Я сначала думала, может картуз… ну кто может носить берет на Сенной площади? И вроде выглядит как–то глупо, но от него прямо мороз по коже.

Девушку явственно передернуло. Она втянула голову в плечи, в глаза — искорки пережитого испуга.

— Мне прямо спрятаться захотелось сразу куда–нибудь, — она шумно выдохнула и потерла глаза кулаками. — Но я подобралась поближе и прислушалась к тому, о чем они там разговаривают. Аптекарь волновался, трепал в руках носовой платочек. А этот, страшный, вроде как пытался его успокоить. По плечу хлопал, улыбался. А глаза как у волка, вообще ни тени улыбки. И мне слышно все равно не было. Я тогда еще ближе подошла… И тут он на меня как зыркнет. Прямо как будто в душу заглянул. А я совсем рядом стою и думаю: «Ой, мамочки, вот я и попалась!» Но вроде обошлось. Он поморщился так, будто ему что–то показалось, и к разговору вернулся.

— О чем они говорили? — нетерпеливо спросил я. Опознать человека, с которым встречался наш аптекарь, было совершенно несложно. Может быть, на Сенной площади был еще один человек в берете, способный внушить ужас юной девушке одним своим видом, но что–то мне все–таки подсказывало, что конкретно этого человека я знал. Веласкес. Правая рука Ядвиги, теневой повелительницы воров, нищих и бродяг. А возможно он и есть настоящий некоронованный король. Только предпочитает править из тени.

— Ты что, знаешь этого… в беретике? — быстро спросила Анастасия.

— Думаю, что да, — я кивнул. — Так о чем был разговор.

— Аптекарь хотел, чтобы исчез какой–то Волынин, — ответила девушка. — Сначала они торговались о цене. Тот в беретике хотел пять сотен рублей, а аптекарь сбивал цену. Сошлись на четырех с половиной сотнях. А потом… Потом они поспорили о том, где подходящее место. И аптекарь сказал, что точно знает, что через три дня этот Волынин придет в один дом в Конном переулке.

— В Конном? — переспросил я. — Вот так совпадение!

— Ну, это не то, чтобы рядом с усадьбой, — Анастасия прикусила губу. — Это почти на набережной Екатерининского канала, я посмотрела на адрес, когда мимо проходила. Там такой дом обшарпанный, выглядит как заброшенный. Окна забиты досками… Ой, я не дорассказала разговор. В общем, аптекарь сказал, что если он исчезнет позже этой встречи, то вторую половину денег он не заплатит, потому что это уже вроде как не будет иметь значения. И еще сказал, что главное, чтобы больше никто из тех, кто там будет, не пострадал. И тогда беретик ответил, чтобы тот не беспокоился, они всегда ювелирно точны. Потом аптекарь незаметно передал ему деньги, и беретик ушел. Аптекарь еще чуть–чуть постоял. Выкурил папироску. И тоже пошел. К Конному переулку. Вот теперь все. А кто такой этот в беретике?

— Да так… — саркастично вздохнул я. — Помощник и советник Ядвиги, воровской царицы или что–то подобное. Я тогда еще не знал, чем именно он занимается, а после твоего рассказа стало понятнее.

— Давайте резюмируем, что удалось узнать, — Вилим подался вперед и оперся руками на стол. — Через три дня в доме на пересечении Конного переулка и Екатерининского канала планируется два действия. Кого–то, скорее всего нашего князя Вяземского, собираются похитить или сделать с ним еще что–то нехорошее. А страшный человек в беретике собирается убить того, кто планирует это самое похищение. Все верно, я ничего не упустил?

— Фамилия «Вяземский» ни разу не звучала, — напомнила Анастасия. — Я слышала только, что…

— Да–да, я запомнил, — Вилим в задумчивости почесал лоб. — Три дня это довольно мало на подготовку. Если нам нужно разобрать стену каретного сарая, установить эффектный тигель, костюм, опять же…

— Не так уж и мало — три дня, — возразил я. — Вполне можно все и успеть. Зато вся эта заваруха может нам немного упросить дело, — я вспомнил тех типов, которые убили Кочергу в труповозной конторе. И от которых я помог сбежать этому самому Вяземскому. И еще, что ко всей этой ночной истории этот самый Волынин имел очень даже прямое отношение… — Или осложняет…

— Объяснись, — Вилим посмотрел на меня из–под кустистых бровей.

— Если мы поможем ему сбежать, то у нас есть шанс беспрепятственно затащить его в усадьбы Демидовых, — сказал я. — Как я понимаю, в этом доме на Екатерининском канале планируется изрядная такая суматоха, и князь не сразу сообразит, что тут не все охотники по его душу. А значит если Анастасия его оттуда вовремя вытащит, то может… Проклятье, в этом плане слишком много всяких «но» и «если». Но мне кажется, что все эти закрутившиеся обстоятельства — это самая подходящая для нас ситуация.

— Я хочу напомнить, что гипотетическое золото, которое мы можем получить от князя Вяземского — это далеко не последнее золото в Петербурге, — скривив губы проговорил Вилим. — Необязательно рисковать жизнью.

— Так мы и не рискуем, — я пожал плечами. — Нам всего лишь надо оказаться в нужное время в нужном месте. Если он вырвется из ловушки, которую ему готовят, окажется в необычном месте, где ему явится призрак Якова Брюса, то…

— Не могу сказать, что все это мне очень нравится, — Вилим усмехнулся. — Но поскольку моей задачей будет сидеть в усадьбе, нарядившись в камзол и парик, то возражать я не буду. Кстати, я немного подредактировал твой сценарий, и теперь все