Романтика реальности. Как Вселенная самоорганизуется, порождая жизнь, сознание и сложность Космоса - Бобби Азарян

это страшное табу. Кто бы мог подумать, что идеология и культурные факторы будут играть решающую роль в специфике эволюционной теории?

В книге 2002 года «Эволюция жизни» Кристиан де Дюв попытался разоблачить и исправить эту ригидную идеологию:

Главная цель этой книги заключалась в том, чтобы разоблачить ошибочность «евангелия случайности», проповедуемого от имени науки. Заявляемые научные предпосылки этой доктрины, как я пытался показать, неверны. Не потому, что, как считают некоторые, существует «что-то еще», определяющее направление эволюции, а потому, что естественные ограничения, в рамках которых действует случай, делают эволюцию в направлении возрастающей сложности практически неизбежной при наличии соответствующей возможности. Случайность не исключает неизбежности.

Гипотеза Геи

Распространенное и вполне понятное возражение против телеологического космического нарратива состоит в том, что он вроде бы приписывает сознательное намерение биологическим сущностям и процессам, которые вообще не обладают субъективным осознанием, например биосфере в целом и самому эволюционному процессу. Однако это не проблема для изложенного в этой книге современного понятия телеологии, которое является дарвиновским и вычислительным по своей природе. Вселенная или биосфера не стремятся сознательно достичь уровней более высокой сложности, представляющих собой основные «цели» космической эволюции, по крайней мере, до тех пор, пока не появляются разумные агенты, наделенные сознанием. Эти уровни – просто аттракторы, и они спонтанно возникают в результате динамики, порождаемой многими взаимодействующими компонентами или агентами, которые развиваются как коллективное целое.

Эти неравновесные аттракторы представляют собой устойчивые состояния, которые должны поддерживаться адаптивной сложностью, чтобы произошел переход к более высокой форме, но сами индивидуальные агенты обычно не осознают своего участия в коллективном целом, а коллективное целое обычно не осознает своей роли в ограничении и регулировании поведения своих компонентов. Следовательно, мы должны рассматривать телеологические цели как термодинамические целевые состояния, использующие глобальные механизмы обратной связи для ограничения и связывания динамически взаимодействующих компонентов в сложные адаптивные системы более высокого порядка.

Хотя это, конечно, создает видимость действия некой сверхъестественной силы, единственное необходимое здесь волшебство – это магия спонтанной самоорганизации и отбора. По мере того как жизнь слепо исследует возможности и выборочно сохраняет решения, способствующие ее развитию, живая сеть коллективно накапливает информацию о том, как процветать в окружающей среде на протяжении многих поколений, и даже «изучает» новые эволюционные пути. При этом адаптивная сложность неосознанно взбирается по извилистой телеологической лестнице прогресса, становясь все более устойчивой с каждой неудачей и тупиком, возникающими на ее пути. Что не убивает жизнь, не только делает ее сильнее, но и расширяет ее способность прокладывать путь космической эволюции. В постоянной борьбе с термодинамическим равновесием адаптивная сложность не может не распространять динамический порядок во Вселенной.

Мало того, что жизнь потрясающе вынослива, судя по всему, биосфера в целом функционирует как саморегулирующаяся система, активно поддерживающая условия, необходимые для ее собственного существования. Эта концепция – что вся биологическая жизнь в совокупности функционирует как саморегулирующаяся система, меняющая планету в своих интересах, – называется гипотеза Геи. Ее сформулировал в 1970-х годах британский химик Джеймс Лавлок, который, безусловно, мыслил нестандартно, чему, возможно, способствовали популярные в то время психоделические вещества. Гея – имя родившей все живое древнегреческой богини, олицетворяющей Землю, поэтому вы можете думать о ней как о «матери-земле». Сначала большинство биологов отвергали эту теорию, в основном (если не исключительно) по идеологическим причинам, связанным с ее мистическим названием. Но ситуация изменилась благодаря теории сложных систем и вычислительной нейроинформатике, вновь сделавших кибернетику популярной.

Как бы то ни было, гипотеза Геи никогда не подразумевала, что биосфера или планета обладают сознанием или являются неким аутопоэтическим божеством. Лавлок просто говорил о том, что это самоподдерживающаяся кибернетическая система и аутопоэтическая сущность. Кстати, название гипотезы придумал не он сам, а его сосед, и этим соседом оказался не кто иной, как Уильям Голдинг – лауреат Нобелевской премии и автор романа «Повелитель мух», поэтому без поэтичности и романтики, конечно, не обошлось. Кто-то скажет, что более нейтральное название позволило бы избежать путаницы и споров, что пожалуй, справедливо, но разве не из-за споров об этой идее сейчас так много говорят? Маркетинг очень важен, и, нравится вам это или нет, название «Гея» привлекает внимание людей – наверное, примерно по тем же причинам, что и слово «бог», и это нормально.

Биолог-эволюционист Дэвид Слоан Уилсон, автор книги «Этот взгляд на жизнь: завершение дарвиновской революции», часто сравнивает биосферу с богом, и ему это сходит с рук, потому что, если осознать вычислительный интеллект Геи, становится ясно, что эта метафора вполне уместна; нам необходимо понять, какими богоподобными силами потенциально может обладать кибернетический организм планетарного масштаба. Без аналогий и метафор у нас не было бы системы отсчета для понимания явлений, поскольку понимание невозможно без контекста.

Простое, но убедительное подтверждение гипотезы Геи вытекает из идеи о том, что более ранние формы жизни на Земле сделали планету пригодной для обитания более сложных форм жизни, появившихся позже, таких как многоклеточные. Миллиарды лет назад ранняя атмосфера была крайне токсична для жизни в привычном нам виде. В ней было мало кислорода и много ядовитых газов, в частности метана и монооксида углерода, поэтому никакие известные нам животные не смогли бы тогда существовать. К счастью для нас, фотосинтезирующие организмы на Земле превратили эту ядовитую атмосферу в ту, которая позволяет дышать существам вроде нас, и Гея поддерживает стабильный состав этой особой газовой смеси для своих сложных углеродных форм жизни. Кроме того, хорошо известно, что биосфера играет роль своего рода естественного термостата, который активно поддерживает общую температуру Земли в благоприятном для жизни диапазоне.

Итак, теперь мы можем, наконец, прекратить споры о том, является ли биосфера или общество организмом, потому что у нас есть возможность дать формальное математическое и функциональное описание общей сложной адаптивной системы, и мы видим, как все примеры адаптивных систем в природе одновременно различны и схожи. Признавая общие абстракции, мы также осознаем, что делает каждый новый уровень в иерархии жизни уникальным. Мозг в некотором роде подобен организму, а общества в некотором роде подобны мозгу и организмам, но у них разные эмерджентные свойства и разная динамика. Как только мы определим их основные сходства и различия, термины и метафоры отойдут на задний план, поскольку станет ясно, почему и как используется определенный язык.

Биосфера становится организмом

В настоящий момент биосфера не обладает всеми свойствами традиционного биологического организма, потому что она не может размножаться, а, по мнению многих биологов-эволюционистов, изменчивость и отбор могут происходить только в результате самовоспроизведения с генетическими мутациями. Однако,