Одинокий волк - Владимир Лосев

Перед ним лежала, образуя довольно высокое заграждение, вражеская кавалерия в тяжелом вооружении, которая и уничтожила лучшую часть его лучников. Его боевой топор был покрыт зазубринами, а меч потерян в пылу битвы.

Мезон снова вытер кровавый пот с лица, мрачно наблюдая, как враг группируется для очередной атаки. Вокруг него осталось всего около десятка воинов из гвардии, и почти все они были ранены.

Мезон оскалился и завыл по-волчьи, пугая коней оставшихся без всадников.

Он умрет сегодня и так, как хотел – в бою, забрав вместе с собой не один десяток врагов. Его вой пронесся над долиной, отражаясь эхом от каменных стен.

«Нет, это не эхо, это что-то другое»,– подумал Мезон и громко крикнул старинное ругательство. Теперь он ясно услышал ответный крик женщины.

«Вот чертовка,– радостно подумал воин, поднимая над своей головой тяжелый топор.– Она никогда не даст мне умереть с честью!»

Сверху со скалы на его импровизированную баррикаду посыпались тела лучников и пращников. А потом и на вражеских воинов полетели стрелы и камни, все то, что они приготовили для отряда Мезона.

– Чертова Криза! – заорал он, поднимая своих людей в атаку.

– Чертова Криза! – закричали его люди и бросились вперед, туда, где уже среди воинов мелькали полуобнаженные стройные женские одногрудые фигуры, собиравшие свою кровавую жатву.

Вражеские воины дрогнули и стали беспорядочно отступать к подготовленным насыпям, но и сзади уже слышались пронзительные женские крики. Женщины Кризы в кожаных юбках были везде. Они были свирепы и безжалостны, и их боялись больше, чем воинов самого Мезона.

Итак, камень потерян…

Что он сможет сделать? Да ничего. Все, Кир проиграл, а этот мир погиб… Если только не найдется человек с той древней кровью, который сможет почувствовать солнечный камень, этот или какой другой… И он полезет в море или в какое-нибудь болото, чтобы достать его…

Кир вздохнул и потрогал свою немилосердно болевшую голову. Ну, вот и ответ. Вот почему он подумал про мир богини-волчицы, подсознательно парень уже все это знал. Кир с трудом перевернулся на бок, его тело по-прежнему было вялым и плохо подчинялось ему, углубленное дыхание и сон не помогли.

Воин ничего не сможет сделать, пока не восстановится. Он должен снова заснуть и только во сне постепенно избавится от остатков снотворного. Он будет спать, когда глупую девочку Кену станут пытать и убивать…

Неужели это единственно возможный путь, по которому его заставляют идти, и других просто не существует? Разве обязательно было нужно, чтобы девушка погибла? Ее смерть бессмысленна, она не поможет никому, скорее наоборот.

Теперь все придется начинать заново…

Кир приподнялся на локтях и снова опустился бессильно на земляной пол. Нет, он слишком слаб, он не сможет ничего сделать, а Кена уже рядом с храмом.

Даже если Кир сумеет встать, он не сможет так же быстро преодолеть это расстояние, ему просто не позволят жрецы и солдаты, которые до сих пор находятся где-то рядом.

Кир с глубокой печалью позволил себе снова провалиться в темную пропасть сна.

На этот раз, когда он проснулся, его лицо согревали лучи утреннего солнца, пробивающегося сквозь куст. В теле еще была слабость, но парень уже мог двигаться.

Кир осмотрелся внутренним взором: солдаты по-прежнему бродили недалеко, но жрецов не было, видимо, они уже сочли его поиски бесполезными. А возможно, они уже знали о том, что солнечный камень найден, а сам Кир теперь не представляет опасности.

Кена была в храме, и ее действительно пытали, Кир дотянулся до нее и с легким сожалением остановил ее сердце, чтобы прекратить мучения, влив в нее немного своей энергии, чтобы смерть была легкой и приятной.

Воин с трудом встал. В пещере было как-то пусто и одиноко, около него лежал заяц, которого поймала Тука ночью, но ее самой не было. Волчица охотилась, даже не подозревая, что ее подруга умерла. А может быть, она знала, многие звери чувствуют смерть, только относятся к ней гораздо проще, чем люди, как к чему-то обычному и неизбежному.

Кир вышел из пещеры, нашел тот родник, о котором говорила Кена, и вымылся в ледяной воде. Его тело стало намного сильнее, да и он сам изменился, внутри него теперь жила горькая решимость. Он стал твердым и жестким, как когда-то. Он снова стал одиноким волком, со своей сверхзадачей, готовый ко всему, в том числе и к собственной смерти.

Когда парень вернулся в пещеру, волчица уже была там, она дремала в глубине, только на мгновение открыла глаза, чтобы взглянуть на него. Кир улыбнулся и погладил ее по жесткой шерсти. Волчица протяжно зевнула и снова положила голову на лапы.

Воин развел костер, хвороста осталось мало, но этого ему должно было хватить, чтобы приготовить еду, а больше огонь в этой пещере никому не был нужен. Хозяйка мертва, а волки не любят огонь, они предпочитают сырое, окровавленное мясо.

Кир поел, глядя пустым взором на колеблющийся от ветра куст. Он чувствовал в себе странное отвращение к этой пещере, к этому кусту и даже к этому миру. Воин был здесь чужим, хотя корда-то и родился здесь. Этот мир был не его, но он все равно должен был его спасти, даже если этот мир этого не хочет.

Кир вздохнул, отбросил обглоданную кость и стал собираться. Он закрепил меч, надел рюкзак, положил в него оставшиеся консервы.

Его ждал дальний путь, портал в мир богини-волчицы находился в нескольких сотнях километров отсюда.

Воин вздохнул, попрощался с Тукой, погладив ласково ее по голове, и вышел из пещеры. Начинался новый этап его жизни.

Боги не воюют друг с другом, для этого существуют люди, для этого существует он – марионетка, подвешенная на нитях эмоций, своих понятий о справедливости и многого другого, о чем он сам даже не подозревает. На всем, что можно использовать для того, чтобы он двигался в нужном направлении…

Багра в ту ночь не появился, возможно, потому, что верховный жрец так и не смог заснуть, опасаясь возмездия, но на вторую ночь он пришел сразу, как только жрец задремал. Его клыки, обагренные свежей, еще дымящейся кровью, угрожающе приблизились к лицу верховного.

– Ты, жалкий человечишка, ты снова не смог выполнить очень простого дела! У тебя было огромное количество таких же, как ты, людишек, у тебя было все, чтобы поймать и убить всего лишь одного, я подчеркиваю, всего лишь одного разрушителя. Он же такой, как ты, он так же слаб и уязвим, и даже слабее. Он не может так быстро восстанавливать свои силы, как ты и твои жрецы, он не может залечивать смертельные раны, всего лишь один удар мечом или даже камнем, и он мертв. Неужели так трудно убить его?