НИИ ядерной магии - Анна Гращенко

— Крас, я побуду с ним, а ты сходи за подмогой, — предложила Фима, перебираясь выше.

Она уложила голову Романа себе на колени и убрала его намокшие волосы со лба.

— Ну конечно, разделитесь ещё, — пробурчал рыжий учёный, скрипя зубами.

— Я не уверена, что мы сможем тебя перенести, — пустилась в объяснения Фима. — Возможно, ногу нужно зафиксировать, чтобы не сделать хуже. Без носилок аккуратно тебя не спустим.

— Ладно. Но для протокола: мне это не нравится, — пробормотал Роман.

Его глаза то и дело закатывались, кожа покрылась испариной. Он начинал терять сознание от боли.

— Крас, чего встал?! — рявкнула Фима, выдернув мужчину из транса.

Тот кивнул и поспешил прочь. Началось тяжёлое ожидание. Одной рукой Фима возилась в своей сумке, надеясь найти что-то из трав или амулетов, которые смогли бы облегчить Роману боль. Но, как назло, в сумке царили порядок и чистота, а значит, не было никаких полезных мелочей, которые сейчас бы пригодились.

— Потерпи, милый, — шептала Фима, гладя уже отключившегося мужчину по щекам.

Она чувствовала под пальцами его жизненную силу. И то, как та понемногу угасает. Как если бы он истекал сейчас кровью, хотя никаких ран Фима так и не обнаружила. Через несколько минут послышались шорох и шаги. Девушка встрепенулась, но сразу же поняла, что звук идёт не от подножия сопки, а наоборот с вершины. Она испугано обернулась и вскоре разглядела знакомый силуэт: растрёпанные волосы, жёлтая толстовка.

— Крас?! Ты как оттуда пришёл?

Красибор остановился в пяти шагах от неё и напряжённо всмотрелся в фигуры товарищей, будто пытаясь определить, настоящие ли они.

— Я спускался вниз.

— Ага, видела. А наверх когда успел? Ты вызвал скорую?

— Фима, я спускался вниз. И только вниз. Вы должны были остаться позади.

— Мы никуда не перемещались, как видишь, — она указала обеими руками на бессознательного Романа. — Если только… Чёрт!

— Что?

— Крас, спускайся ещё раз. И поторопись.

— Фима, я ни черта не понял.

— Просто иди спускайся, у нас времени в обрез! — воскликнула она.

Красибор не стал спорить и приспустил вниз по склону. Для того, чтобы спустя пять минут вновь выбежать у Фимы из-за спины.

— Что всё это означает? — Красибор требовательно посмотрел на девушку. — Какого чёрта лысого происходит?!

— Как сказал бы Рома, происходит звездец, Крас, — Фима подняла на него взгляд, в котором тот разглядел неподдельный испуг. — Мы попали в капкан.

— И как из него выбираться? Чем бы это ни было.

— Изнутри — никак, — выдавила девушка и на глазах её свернули слёзы. — Из него можно только выпустить. Но никто не знает, что мы здесь, Крас.

И вот уже слёзы не стесняются, не жмутся к уголкам глаз. А катятся по щекам и тяжёлыми каплями падают на руки ведьмы и на лоб рыжего мужчины, в котором скоро совсем не останется жизненной энергии.

— Фима, — Красибор присел рядом и обнял лицо девушки ладонями. — Успокойся. Ты нужна мне.

Девушка только плакала. Красибор чуть потряс её за щёки, но ничего этим не добился. Позвал ещё раз по имени, призвал успокоиться — но девушка будто его не слышала.

— Нам никак отсюда самим не выбраться, Крас, — твердила она снова и снова, пока не уткнулась мужчине в шею.

— Твоя тётя знает, что мы где-то рядом, — сказал он, надеясь ухватиться за соломинку.

Но Фима уже крепко уснула, и Красибор остался один на один с их общей ведовской клеткой.

***

Лис наблюдал за людьми и вздыхал. Он, по-прежнему не являясь человеком, легко распознал капкан, спрятанный между пластами почвы и присыпанный мхом. Легко перепрыгнув ловушку, Лис отправился дальше, а вот люди в неё угодили. Сначала Лис хотел наплевать на этих недотёп и продолжить преследование людей в чёрном, но потом он подумал, что Александр прекратит готовить для него лакомства, если по его вине, хоть и косвенно, погибнет эта девушка. Хотя она уже и не пахнет Александром даже, и то, что его друг всё ещё её оберегал, было для Лиса странностью.

Поразмыслив, Лис спрыгнул с пенька, на котором устроился, и побежал за помощью. У этих троих не так много времени, и нужно привести лучшего из тех, кто может им помочь. Он точно знал только одного такого человека.

Глава 23

Она вновь горела. Каждый раз, что бы Александр не делал, как бы не менял свои выборы, девушка горела на огромном костре, привязанная к столбу. Неважно, знакомился ли он с ней или нет. Называл ли кому-то её имя или нет. Целовал ли и занимался ли с ней любовью или никогда не касался нежной кожи. Как бы не пытался он изменить историю, константа была одна: Арифметика погибала на костре, её сжигали как ведьму.

Александр вскочил на постели и судорожно втянул воздух: он снова проснулся в своей спальне, в окна задувал тёплый ветер, то заслоняя развевающимися занавесками обзор, то вытягивая их на улицу. Он вновь был в своей комнате в родительском доме. И ему вновь было восемнадцать лет.

«Что ж, попытка… — он посмотрел на своё предплечье и пересчитал шрамы, — сорок два. Почему я не могу просто умереть?»

Александр с тяжёлым вздохом сел и спустил ноги с кровати. Его петля времени длилась пять с половиной лет. Меньше, если он убивал себя или погибал иным способом. Если же он был жив и здоров, то всё заканчивалось в его двадцать четвёртый день рождения, на ритуале Обмена. Ему удавалось переносить из попытки в попытку лишь знания о прошлых петлях и шрамы на теле. Их прибавилось сполна, и многие были напоминаниями о том, как он умирал.

Молодой человек прошёл в ванную комнату и первым делом открыл контейнер с лезвиями для бритвы. Достав одно из них, с силой полоснул себя по руке, оставив сорок вторую засечку. Он уже научился делать порезы ровно такими, чтобы они оставляли заметный шрам, но не были чересчур глубокими.

Ему хотелось порезать не предплечье, а вены или горло. Посмотрел в зеркало: тонкая линия поперёк шеи напоминала, что это он уже пробовал. Так же, как не выходить из дома сегодня или вообще всегда, становиться затворником, уезжать из поселения, переезжать в иную страну, жениться на другой, становиться монахом и не жениться в принципе. Но каждый раз, каждый чёртов раз они с Фимой всё равно встречались и каким-то непостижимым образом всё заканчивалось едино.

Александр в сорок второй раз сокрушался из-за того, что временная петля не начиналась днём ранее. Должно быть, единственным способом что-то исправить было не давать девушке куртку. Они бы не заметили друг друга. Точнее, она не заметила бы его. Ведь чтобы и он не обратил внимания на