Коварный уклонист​ - Харитон Байконурович Мамбурин

Вялая мысль в отупевшем черепе твердит, что мне срочно нужно прийти в себя. Восстановиться. Живительная теплая жидкость работает, приводя тело в идеальное состояние, но разум… я просто устал. Очень устал ментально. Балансировать на грани, терпеть боль, пить вонючий самогон, вновь и вновь себя опьяняя и загоняя.

Нужна передышка. Нет. Нужно прерваться. Всё закончено.

Борода, давно превратившаяся в нераспознаваемый кусок грязи и крови, где-то валяется, её не найти. Все остальное на месте, но требует стирки. Это можно устроить. Занимаюсь приведением себя в порядок, аккуратно задвинув труп владельца бойни в уголок. Попутно смотрю на часы. Надо же, опаздываю, уже где-то на три с четвертью часа.

Нужно ускориться.

Врач успевает так перенервничать из-за моего опоздания, что не обращает ни малейшего внимания ни на внешний вид, ни на гладкие щеки, ни на волосы парика, в которых грязи и сгустков крови столько, что их рыжий цвет не разобрать. А вот живая, здоровая и пышущая нетерпением Стелла — очень даже всё видит. И ей страшновато.

Пока идём, пока выходим вновь из города, пока кружим по полям, путая на всякий случай следы, молчим. «Надзирающий» висит над нами, оправдывая собственное название, а я примериваюсь, выбирая что и как поджигать.

— Кастор…, - робко спрашивает Стелла, произнося первые слова после того, как там, у больницы, она осеклась, увидев встречающего меня, — Как ты? Что с тобой?

— Мне очень нужно поспать, — спокойно отвечаю я ей, снимая с плеча рюкзак с остатками алкоголя, — Очень нужно. Подожди здесь, вот на этом холме. Никуда с него не уходи.

Затем стою, глядя на разгорающиеся дорожки огня, разбегающиеся по полю. Скоро они станут дымным и очень активным палом, который пойдет вот на тот симпатичный подлесок. Надеюсь, Михаил не спит. Теперь остается только ждать… ну и прятаться от тех, кто придёт проверить, почему вдруг тут загорелось.

Цеппелин уже опускается, нависая почти у нас над головой своим тяжелым темным брюхом, как мне приходит в голову удивленное «А сколько я успел поднять уровней?». Характеристику открывать не хочется, она большая, там много цифр. Легко запутаться. Открываю лог.

— «Квадра Титана получает 1 уровень. Текущий уровень — 42»

Даже сейчас, пьянея от вечернего свежего воздуха и начиная потихоньку отключаться, после трех с лишним суток непрерывного отупляющего мазохизма, пьянства и пожирания живых существ, я всё равно понимаю, что слегка перестарался. Это большой перебор, товарищ Магнус Криггс.

Слишком большой.

Глава 16

Ба-бах!

Грохот пистолетного выстрела болезненно ударил по ушам в замкнутом пространстве. Комнату тут же затянуло дымом от сгоревшего паршивого пороха, чей кислый запах заставил меня досадливо сморщиться.

— Ууу, сука…, - протянул высунувшийся Михаил Басх, и, перед тем как я хоть что-то успел сказать или сделать, спрятался назад, за металлическую дверь, оставляя в помещении лишь кисть руки с зажатым в ней пистолетом. И тут же начал опустошать в меня магазин!

Я еле успел закрыть лицо рукой. Загрохотали выстрелы, завизжали рикошеты в тесной комнатушке, тревожно заорала издалека, с места пилота, Стелла.

— Крюгер, мужеложец ты необразованный, иметь твою мать тремя Эскиольдами сложным курсом! — матом охарактеризовал я поведение придурочного революционера, — За что?! Больно-то как!

За дверью послышались звуки сменяемого магазина и обещание разноглазого продолжить экзекуцию. Если не за погнутый штурвал, от деформации которого он, Крюгер, чуть не обосрался, так за не менее погнутый унитаз, которым стало дико неудобно пользоваться. Мужчинам, разумеется. А мне каково было, когда я там случайно себе кое-что прищемил? Про раздавленные стаканы, порванные одеяла, сломанный компас и битые бутылки он, Михаил Басх, вообще молчит!

Моя вина, что и говорить. Зато пистолетные пули оставляют лишь синяки.

Результаты моей экспресс-тренировки радовали и огорчали. Повышение на 11 пунктов «квадры Титана» дало очень серьезный и во многом спорный эффект. Я не просто стал сильнее, выносливее и крепче на треть, само тело сильно изменилось, после того как я провёл почти сутки в глубоком сне. Объём мышц, размах плеч, твердость кожного покрова, даже сама масса моего не такого уж и крупного тела, всё изменилось в большую сторону. Нарушилась координация движений, мелкая моторика, стала тесной одежда, все предметы, кроме трофейной сабли, теперь казались чересчур хрупкими. Хуже всего было с пистолетами и винтовкой — навык стрельбы я мог смело записывать во временные потери, наравне с роскошью питания с помощью целых вилок и ложек. Про откровенно шарахающуюся от меня Стеллу, ранее не упускавшую ни одной возможности разделить, так сказать, ложе, и говорить не приходилось.

Революционер от таких новостей был далеко не в восторге. Нет, если бы я был еще крупнее, то тогда мог работать для него как хороший щит в случае перестрелки, но вот как тайный агент, ликвидатор и шпион я теперь выпадал из обоймы на продолжительное время. Благо, что пока ничего не требовалось, а всё время полёта до ставки Эскиольда я посвящал тренировкам на контроль. Ну и вот, краткая проверка на пуленепробиваемость, послужившая заодно для снятия стресса революционера. Обстрел и синяки от пуль заставили меня лучше понять собственные возможности. Скорее всего, пистолетная пуля, попавшая в глаз, выбьет его, но уже не сможет проникнуть в мозг… Нет, точно не сможет, у меня же еще и очки. Правда, следует еще провести испытания с автоматными патронами, они меньше калибром, а бронепробиваемость у таких повыше будет.

Тем временем мы летели. «Ставка Эскиольда» оказалась именно военной ставкой, на счету у бойкого эльфийского пенсионера была уже дюжина захваченных городков! Восстание, проходящего под его контролем, шло, как и полагается у опытного агронома, без сучков и задоринок. Впрочем, чего еще можно ожидать в местности, где от аристократов одни лишь полузаброшенные владения, в которых хозяев не было уже с десяток лет? Инерция сохраняется, но без твердой руки (надеющейся в скором времени на ошейники доброго короля), внезапно оказывается, что благородные давно тут стали лишним элементом. Кто не согласен — держи пулю из уворованной со складов, либо сделанной в кустарных мастерских винтовки.

— Знаешь, друг мой Крюгер, — медленно проговорил я, глядя в иллюминатор